Лебёдка аэронавта

Пехотинец сглотнул, глядя вперед, и ничего не сказал.

– Ну? Что ты можешь сказать себе сам, солдат?

– Нет оправдания, сэр, - ответил он.

Эспира опустил оружие резким движением.

 - Доложить оружейнику, отчистить ржавчину и залить поврежденный участок свинцом. Как только это будет сделано, будешь выполнять техническое обслуживание каждого запасного оружия в арсенале, и сделаешь это с безупречным вниманием к деталям. Понятно?

– Да, сэр, - ответил пехотинец, салютуя.

Эспира бросил взгляд на строй пехоты второго взвода второй роты.

– Почему вы все до единого не готовите свое оружие и снаряжение к осмотру? Повторно. Когда я вернусь через час, каждый из вас покажет себя аврорским пехотинцем или, Господь на Небесах свидетель, я отправлю каждого по веревкам.

Сильное беспокойство появилось на лицах двадцати стойких, видавших виды и Эспира позволил тишине тяжело повисеть перед строем, прежде чем наконец сказал:

 - Разойдись!

Морские пехотинцы без приказа строем выполнили команду направо и тихо и быстро промаршировали от пересечения туннелей вглубь вентиляции в направлении палаточного лагеря.

– Я почти поверил, что это настоящее пятно, майор, - глубокий грудной голос донесся из-за его спины.

Эспира повернулся к сержанту Сирьяко, подкравшемуся совершенно бесшумно и стоящему в нескольких футах от него. Урожденный воин четко отсалютовал, Эспира ответил ему тем же.

– Сержант. Однажды, первый сержант, с которым я служил, научил меня держать людей на пределе во время задания, чтобы привычная рутина затмевалась страхом перед моим гневом, если они вдруг забудут свой долг.

Человек напротив, расслабившись, слегка улыбнулся.

– Вот как? Чему еще он вас научил?

– Только тому чтобы никогда не ожидать его своевременного прибытия, - сказал Эспира, без намека на улыбку.
– Где лейтенант Лазаро?

Кошачьи глаза Сирьяко сверкнули от ярости.

– Мертв, сэр.

Эспира откинул голову.

– Как?

– Он проигнорировал мой совет и сделал плохой выбор, - сказал Сирьяко.
– Пойдя туда, где, по его мнению, были гражданские, присматривающие за ранеными после воздушного удара. Он пытался обманом пройти их, вместо того, чтобы расстрелять всех и двинуться дальше вместе с нашим полезным грузом.

– Зачем?

– Одна из них была красивой девушкой. Как фарфоровая куколка. Он был молод, сэр.

Эспира нахмурился и кивнул. Рыцарство было достоинством, которое высоко ценилось в верхних эшелонах Шпиля Авроры. Молодым офицерам требовалось время, чтобы понять, как редко его можно применить в бою. К сожалению, реальный бой, смертельно скупой на время, отпущенное молодым солдатам для учебы, часто вспыхивал внезапно.

– Как это произошло?

– Они поймали его, и куколка сожгла его лицо наручом с двух футов.

Эспира хмыкнул.

– Черт. Мальчик был многообещающий. По крайней мере, это было быстро. Чановая?

Сержант покачал головой.

– Ждали ударный отряд, но они так и не пришли, и мы не дождались взрывчатки. Какой-то отставной офицер флота с повышенным чувством гражданского долга собрал ополчение, загнал их в туннели и перехватил нас. Полагаю, что отряд нацеленный на чановую истреблен, сэр.

– Ба, - сказала Эспира.
– Это было побочное поручение и осмысленная авантюра, но в наших шляпах появилось бы еще одно красивое перо, если бы нам удалось уничтожить этот их проклятый кристальный цех.

Он наклонил голову, хмуро глянув на Сирьяко.

– Вы ранены, сержант?

– Слегка, - сказал Сирьяко.
– Пройдет. Чертов дурак Лазаро. Потерял половину отряда.

Он прищурился в коридор вслед ушедшему взводу.

– Вы действительно хотите отправить их по веревкам, сэр?

– Половину десятой части моей силы? Не смешите. Но на данный момент им нужно бояться чего-то больше, чем Шпиль, полный сердитых альбионцев.

Ноздри Сирьяко раздулись, а глаза метнулись в один из туннелей, идущих от перекрестка.

– Значит, вот почему она здесь?

– Держите себя в руках, сержант, - сказал Эспира мужчине.

– Вы один из лучших солдат в Шпиле Аврора, но у нас всех есть приказы.

– Да, сэр.

Эспира кивнул, а затем проследил за взглядом сержанта в темный туннель. Камердинер мадам Кэвендиш, Сарк, стоял у входа в туннель спокойной, пугающей фигурой в черном, его одноглазое лицо застыло в выражении бесконечной скуки. Никто даже половиной унции мозгов в голове не спутал бы смертоносного часового ни с кем другим.

Эспира сознательно не акцентировал внимание, постоянно поглощенный заботой о своих людях - но теперь, когда все голоса смолкли, он снова услышал его: высокий, несчастный, безнадежный вопль, вырвавшийся из темноты.

– Рен?
– спросил Сирьяко шепотом.

– Дезинсектор наткнулся на базу, - спокойно ответила Эспира.
– Мы поймали его, но не его напарника. Говорит, что был один. Она здесь, чтобы проверить его историю.

– Ножи?
– поинтересовался воин.

Эспира покачал головой и подавил дрожь.

– С собой она ничего не взяла.

– Она безумное чудовище, - сказал Сириако.

– Она наше безумное чудовище, - поправил его Эспира.
– Радуйся, что она на нашей стороне.

Воин сузил глаза, пристально глядя на Сарка, и неловко размял плечо, будто оно причиняло ему боль.

– Нет, сэр, майор, - сказал он.
– Не думаю, что смогу.

В этот момент в темном коридоре прозвучали шаги, твердые и решительные. Через мгновение Мадам Кэвендиш вышла из темноты. Она остановилась у Сарка, и ее слуга протянул ей маленькое полотенце. Только в этот момент Эспир заметил, что ее ногти и кончики пальцев были влажными и алыми. Всхлипы продолжали доноситься из туннеля.