Лед Апокалипсиса 3

— Талыман, — ответил он мне.

— Что тут у вас… у тебя, то есть, случилось, Талыман эр?

— А что рассказывать? Нам дали приказ на переброску в Богучар. Это сейчас не очевидно, но мы тут считай на трассе стоим, возле оврага. Танки на марше иногда ломаются. У нас трансмиссия полетела. Мы получили приказ остаться с машиной и ждать. И всё. Больше никто не пришёл. Когда у нас кончился сухпай, я охотился на собак и мигрирующих птиц. Лейтенант ушёл в деревню. К тому времени снега намело уже метр.

— Не вернулся?

— Нет, — буркнул сержант. — А Ромка умер, простудился, я как мог его выхаживал. Я остался один. Тут в окрестностях нет жилья, нет людей.

— Постой, ты полтора года торчишь у танка?

— Ну, врать не буду, я отхожу от него. Нашел рядом дачи, распотрошил, построил себе землянку, раньше охотой занимался. Ледник построил.

— Что?

— Ледник. Это погреб со льдом. Там припасы держу. У меня дедушка был великий охотник, я сделал себе лук и костяные стрелы. Мне дали приказ охранять танк, я его охраняю. Бью дичь… Её в последнее время совсем мало стало. Когда в оттепель текла река, пробовал ловить рыбу, но её там не было.

…

Моя рация ожила.

— Странник, это Юра Копатель, ты где? Ты видел танк?

— Я возле него.

— Ого. И как там обстановка?

— Разговариваю. Как там основная колонна?

— А вы вообще кто? — влез в разговор танкист.

— Мы? Выжившие, мы едем на юг. И вот… Спрашиваю тебя, Талыман, айда с нами, а?

— Я выполняю приказ. Я охраняю танк.

— А он хоть на ходу?

— Ну мы вроде поправили трансмиссию… Нет, не на ходу. Даже если бы был на ходу, топливо я израсходовал, аккумулятор давно сел. Но в целом он рабочий. Только это, старлей, давай сразу. Танк я никому не отдам, — танкист красноречиво похлопал себя по боку, где среди шкур висела массивная пистолетная кобура.

— Танк меня не интересует. Я тебя хочу забрать. Хера тут торчать?

— Ты глупый, Антон? Я же сказал, у меня приказ — охранять танк. Я его охраняю. Рому похоронил, командира проводил, бандитов убил… тоже похоронил. Танк охраняю.

— И сколько ты собрался его охранять?

— Сколько потребуется. Пока командование меня отсюда не заберёт, вместе с танком. Я не знаю, какой ты старлей, но ты мне не командир.

— Да я и не претендую. А как мне заставить тебя передумать?

— Не стоит заставлять передумывать мужчину. Антон, я буду охранять свой танк.

— А если… Клим, ты тут?

Мобильник на груди у меня ожил:

— А что?

Танкист покосился на него, но промолчал.

— С Иванычем есть связь? — спросил я Клима.

— Что ещё за Иваныч? — не понял танкист.

— Иваныч — это аргумент, здравый смысл и эталон конфликтной морали. Ум, честь и совесть, а также спасительные мандюля.

Тем временем Климентий построил канал связи с комендантом. Вызов шёл по громкой связи.

— Странник, что там у вас? Вернее сказать, Климентий сказал, что видит объект, похожий на танк, но без признаков агрессии.

— Да, всё так. Иваныч, а мы можем забрать танк?

— Что? — спросил мобильник.

— Что? — в голос мобильнику спросил танкист.

— Натурально, — ответил я обоим. — У тебя, Талыман, приказ охранять танк. Одного себя ты забрать не дашь.

— Не дам, — подтвердил он.

— Что за Тельман? — не понял Иваныч.

— Талыман — старший сержант, который охраняет танк, — пояснил я.

— Аааа… Он что, полтора года торчал возле танка?

— Да что вы пристали? — возмутился танкист.

— Так вот. Я предлагаю следующее. Мы забираем танк вместе с экипажем, с одним человеком.

— Вы гражданские… Я в этом не уверен, но пока у меня нет обратной информации, буду считать вас гражданскими. Вам не положен танк. Я вам его не отдам.

— А нам и не надо. Танк твой. Ты осколок армии, который следит за танком. Такой у тебя приказ, верно?

— Да.

— А танк будет перемещаться в пространстве. Это не противоречит твоему приказу?

Талыман крепко задумался.

— Саныч, мне надо посмотреть, о чём вообще речь, — ответил Иваныч. — Так что жди. Колонна дойдёт, мы посмотрим. Если это возможно, то обсудим. Всё, отбой.

Постепенно к танку подобрался грейдер и внедорожник Киппа. Снегоход на холм не смог забраться.

Киппа я отправил прокатиться на пару километров по зимнику, чтобы мы понимали, что путь впереди хотя бы на какое-то расстояние остался чистым, что там не сидит банда или ещё какая-то беда.

А сами забурились в весьма комфортную, хотя и тесную землянку танкиста.

Он топил очаг, собранный прямо в земляной стене. Жилище было простым, кубик, выкопанный в земле, стенки и потолок усилены брёвнами и досками. Всё явно стащено с дач. Закопался трудолюбивый танкист глубоко, путь шёл глубоко вниз, потом был предбанник, затем нора по горизонту.

В итоге кубик-комната была выкопана так, что даже потолок был глубже границ промерзания. Прокопан дымоход, вентиляция, стояла железная кушетка с дюжиной матрасов самых разных фасонов и размеров.

На стене висел чёрно-белый потрет Сталина.

— Тут я и живу.

— Прикольно. А дрова?

— Накопал, пока ещё было откуда. А вообще по ту сторону трассы лес. Был лес, теперь-то всё поваляло зимними бурями. Я тогда, когда лес поваляло, четверо суток танк откапывал, зато веток и бревён валялось… Набрал, припас. У меня есть ещё выкопанный склад, там всё лежит. Дрова не проблема, вот с едой туговато. Вы перед тем как уедете, оставите мне чего-нибудь покушать, а?

— Мы поедем вместе, Талыман.

— Ну да, как же. Танк — это тебе не «Запорожец». Как ты собрался его переть?

…

Но танкист недооценивал Иваныча. Когда речь шла о том, чтобы что-то утащить, он мог утащить танк.

Да, сегодня больше никуда не поехали. И перед тем, как дать окончательное согласие, танкист всё ещё некоторое время ломался. Но Иваныч приказал разгрузить самую большую грузовую платформу-трал.

Вообще-то мы везли спальные боксы, прямо-таки все. Мой бокс был прикручен к крыше моего вездехода и в этом был большой смысл. Если потеряю — сам виноват.

Многие тащили свои боксы на своей технике. Так же Иваныч забрал всю до крошки строительную лабуду, инструменты и материалы. Сейчас это имущество перемещалось с платформы-трала на автобус.

Сам танк не ездил, но ходовая застыла не окончательно.

Его зацепили за оба буксировочных крюка и тащили сразу двумя тракторами.

Для начала спустили с холма так, чтобы платформа стояла на голой обледенелой земле. Причём ближайший такой участок был в четырёхстах метрах. Весь этот путь в башне торчал сержант Мэкчигиров и отважно выглядывал из люка.