Леди и некромант. Тени прошлого
Шрифт:
– Хорошо. А кому именно я должен помочь? И как?
Она облизала губы и, подумав, произнесла:
– Он пойдет вниз. Другие будут мешать. Другие пожелают нарушить закон. Но есть те, которые останутся верны слову...
– Погоди, я совсем запутался...
***
...лайра Орисс смотрела в зеркало. Она была совершенна.
Для него.
– Чудесно, дорогая, - отец накинул на плечи плащ и подал полумаску.
– Увидев тебя, Император пожалеет, что выбрал шиммерийку, и вполне допускаю,
Глупец.
И жить ему осталось недолго. Почему-то эта мысль наполняла лайру Орисс мстительной радостью. Он виноват... он ее поманил короной... он с юных лет твердил, что лишь она достойна занять место подле Императора, а потом, стоило появиться шиммерийке, отступил.
Даже не попытался бороться.
Экипаж.
Дорога. Колеса стучат по камню как-то слишком уж громко...
...императриц носили в паланкинах. И быть может, она попросит супруга царственного своего смилостивиться над отцом. К чему убивать? Он еще достаточно силен, чтобы носить паланкин...
Императрице ведь полагается быть милосердной.
***
Ванна.
Пахучее масло, которое впитывалось в кожу моментально, и кожа эта обретала сияние.
Волосы.
Руки... с руками пришлось повозиться дольше всего, все же жизнь в октоколесере не способствовала сохранению маникюра, но мы справились.
– Ты прекрасна, - Грен повернул меня к зеркалу.
Прекрасна?
Быть может. Но не я. Это не могу быть я...
...хрупкая.
С кожей белой, как... фарфор? До чего пошлое сравнение, но почти соответствует истине. Волосы, забранные в высокую прическу, подчеркивали линию шеи.
Обнаженные плечи.
И мягкие рукава, стыдливо прикрывающие руки. Чуть завышенная талия... платье было нарочито простым, но вместе с тем оно было достойно императорского бала. Струящаяся мягкая ткань льнула к коже, и отступала, и каждое движение мое рождало новые складки и складочки, заставляя бисерных бабочек оживать.
– Должен признать, что у этого подгорца есть чувство вкуса, - заметил Верховный судья и, поклонившись, добавил.
– Вы выглядите божественно, ваше высочество... только, боюсь, кое-чего не хватает...
Браслет Убера странным образом подходил к платью.
– Я не надену тиару, - как-то сама мысль о том, чтобы примерить хрупкое это сооружение вызывала во мне дрожь.
– Он не о том, - Грен вытащил из сундука шкатулку и высыпал содержимое ее на стол. Пожалуй, даже столь роскошная гостиница не видала такого обилия драгоценностей.
– Нет... не то, - он покрутил изумрудное ожерелье, отложил в сторону колье с солнечными топазами, как и ярко-алый рубиновый ошейник.
– Где-то же оно было...
– Как ты обращаешься с...
– Как хочу, так и обращаюсь... а, я ведь знал, что оставил его, - он ловко выцепил цепочку бледно-лиловых камней, которые крепились в серебристой сетке. Выглядело ожерелье не слишком роскошным, но...
– Думаю, это подойдет... аметисты, алмазы и лунное серебро.
Стоило сетке коснуться кожи, и камни полыхнули. По нитям побежали алмазные искры, аметисты вспыхнули. И неужели еще
недавно я считала это ожерелье невзрачным?Оно было ярким, но в меру.
И хрупким.
И эта хрупкость его вполне оттеняла ледяное совершенство тиары.
– Примерь, - Тихон выглядел непривычно. То есть, полагаю, что выглядел он именно так, как должен выглядеть альв из приличной семьи, но вот... длинный балахон всех оттенков зеленого. Волосы, заплетенные в три косы. И пара тонких цепочек, по виду вырезанных из дерева.
Это все не то.
– Я не хочу, - призналась я, глядя на тиару, которая с прошлого раза не стала ни менее совершенной, ни менее опасной.
– Я... мне кажется, если я надену ее, то стану другой и вообще... она злая.
– Люди злые, - Тихон был спокоен.
– А вещи лишены эмоций. Они способны вобрать чужие...
И мне не хочется даже думать, что именно она вобрала.
– Ричард не справится один, - сказал Грен.
– Он может думать, что угодно, но он один не справится. И если мы поможем, то... вряд ли что-то да выйдет... а вот тиара... сейчас ты единственная живая наследница. Хранитель тебя уже признал. Тиара... тоже... должна.
Милая оговорка.
Я протянула руки.
Коснулась льдистого украшения, которое предупреждающе полыхнуло: не смей. И показалось, знает оно всю правду, что никакая я не императрица и близко, но обычная девчонка, ко всему сбежавшая от своей кривой судьбы.
Нет.
Я сумею.
Хватит... прятаться за другими...
– Ваше величество, - Аль-Ваххари первым опустился на колено и произнес: - Да славна будет Императрица!
– Я, пожалуй, воздержусь кланяться, - криво усмехнулся Тихон.
– Тебе идет...
И Гуля заворчал.
Вымытый, с шерстью темной и гладкой, он выглядел более живым, чем когда бы то ни было.
– Спасибо.
Ничего не происходило. Я не ощущала в себе ни желания немедля захватить мир, ни стремления поразить всех нечеловеческою силой... я была прежней. А венец... что ж, к прическе идет, и к платью тоже, уже хорошо.
– Погоди, - я выбрала из груды украшений широкую золотую цепь, украшенную алыми кабошонами и накинула не шею гуля. Тот осклабился.
– Ваше величество, - Аль-Ваххари слегка закашлялся.
– Надеюсь, вы знаете, что только что сделали это... создание наместником провинции Кашшар?
– Да?
То-то же цепь мне показалось слегка вычурной. С церемониальными драгоценностями всегда так. Я же величественно кивнула и сказала:
– Этой провинции повезло. Подобный наместник не будет мешать жить.
***
А экипаж пришлось нанять. Плотный плащ укрывал меня с головой и был не столько данью традиции, сколько служил хорошей защитой от пыли и неприятных запахов. Все же лето, а ехали мы мимо рынка...
...ехали долго.
Вечерело.
Загорались огни, а город преображался, как это бывает со всеми городами. Тьма стыдливо прикрывало обочины и грязь на них, дома становились будто выше, стройнее.
Сияли ограды.
Светились белым камнем особняки.