Леди и некромант. Тени прошлого
Шрифт:
– Кого?
...лик того, кто стал ее мужем, смертью обрученный, был на редкость уродлив. И ее передергивало от отвращения, стоило вообще подумать о нем.
– Того, кому мы с тобой задолжали, верно?
– он убрал руку ото рта.
– Болит?
Болит.
В груди. И еще на душе, потому что получается, она вновь осталась одна, она всегда оставалась одна, хотя и окруженная теми, кто готов был восхищаться.
Почему так?
Самая красивая? Талантливая? Блистательная, а... все равно одна? И никому-то из мужчин, она не нужна...
– Ничего, затянется...
Орисс кивнула.
Постарается. И когда человек встал, она ухватила его за руку.
– Не уходи, пожалуйста...
– Не уйду, - он погладил ее по щеке.
– Далеко не уйду. Тут побуду... пока...
– А потом?
– А потом, деточка, тебе лучше держаться от меня подальше, - со вздохом признался он.
– Почему?
...она задавала этот вопрос раньше, очень давно, когда была еще не великолепной лайрой, но лишь девочкой, желавшей знать, куда уходит мама.
И почему.
И еще почему ей нельзя с родителями, и... и потом она поняла, что в вопросах нет смысла: никто на них не ответит. Да и лайры в ответах не нуждаются, они принимают мир таким, как он есть.
– Потому что я очень плохой человек... не удивляйся. И вправду плохой... по мне костер плачет... и я уйду, так правильно будет, - этот шепот согревал, и еще ощущение присутствия рядом.
– Не связывайся с некромантами, деточка...
Наверное, он вновь ее убаюкал, иначе как Орисс пропустила момент, когда странный спутник ее исчез? Зато появился другой.
Глава гильдии принес свет - зеленоватый светлячок завис над его ладонью.
– Даже так, - произнес он задумчиво.
– Деточка, нехорошо убегать от судьбы...
...камень.
И кровь на камне... кровь вокруг камня... кровь узкой дорожкой уходящая куда-то в сторону... Ульрих, кажется, еще живой. Он смотрит на Орисс и, кажется, смеется. Почему?
Потому что видит то же, что и она. Эта дорожка крови, которая так манит взгляд, обман. А лойр Фитцгольд слишком самоуверен, чтобы допустить саму мысль об обмане.
Он велик.
И почти всемогущ... он склоняется над дорожкой... и исследует камень, на котором виден смазанный отпечаток ладони... и идет.
– Деточка, ты меня, конечно, поразила до глубины души. Такая воля к жизни... такая сила... теперь понятно, почему выбор пал на тебя... и мне, безусловно, жаль... но тебе придется вернуться... ты не можешь умереть где-то там...
Он наклонился и потому пропустил удар по голове. Покачнулся.
Устоял.
Почти.
Человек в грязном черном одеянии, выдававшем в нем некроманта, с силой опустил обломок камня на голову лойра Фитцгольда. И ударил вновь. И вновь. Он бил даже когда глава Гильдии рухнул на землю... и когда голова его превратилась в месиво крови и костей... а светлячок, выкатившись из раскрытой ладони, погас.
Именно тогда Орисс и услышала плач.
***
Тьма пела.
Ее музыка отзывалась в душе моей, заставляя камень наполняться силой. А тот, который наблюдал за представлением, был терпелив.
Он
знал, что я принесла ему венец.А Ричард монеты.
Он вытащил их из кармана и, сунув мне в руку, сказал:
– Их надо... уничтожить...
Поздно.
Монеты вспыхнули, и Ричард не удержал их. На его ладони остался красный отпечаток с императорским профилем.
– С... сволочь, - сказал Ричард и руку потер о куртку.
– Уходите... уходи, пока не поздно. Он хочет забрать у меня душу.
Я же смотрела за монетами.
Катятся.
И катятся. И кружатся, выпуская бледные нити спрятанного заклятья. Оно прекрасно, ажурная конструкция, будто птица, сплетенная из лунного света.
Взмахнет крылами и...
...и взмах.
Птица села на ладонь мертвеца и вошла в нее.
...надо было что-то сделать, но... я лишь смотрела, как стремительно обрастают плотью кости.
Кожа.
Волосы.
Глаза восстановились последними, и несколько мгновений мертвец оставался отвратительно безглазым, но...
– Так-то лучше, - произнес он высоким звонким голосом, который заставил всех вздрогнуть, и заклятье неподвижности спало.
– А то надоело, знаете ли, оставаться в таком виде...
Взмах руки.
И пальцы шевелятся.
– Слухи о чудесных свойствах камня оказались несколько преувеличенными...
– он слегка поморщился.
Император был...
Прекрасен?
Совершенен?
Нечеловечески хорош собой? И даже я, привыкшая к облику Альера, замерла, завороженная совершенным этим творением. Правда, стоило моргнуть, и очарование исчезло. Красив, да, но не настолько же, чтобы голову терять, а если настолько, значит, голова мне не особо нужна.
– Нетленности увы, не получилось, а в остальном...
– он обвел нашу компанию взглядом.
– Надо же, Аль-Ваххари, твои творения весьма быстры и живучи... это раздражает...
Щелчок пальцами, и оба аррванта вспыхивают белым пламенем.
– ...как и сам ты...
Второй щелчок...
– Не беспокойтесь, ваше величество, - этот шепот коснулся моей щеки дуновением ветра.
– Я исполнил задуманное...
– Тварь...
И молчаливый гуль осыпался горсткой пепла. В этот момент я поняла, что все-таки умею ненавидеть. И убью... даже если сейчас не выйдет, все равно убью.
Когда-нибудь.
И смерть его будет мучительна.
– Низший... пожалуй, ты забавен. Я тебя оставлю. Считай это благодарностью за помощь...
...Ричард, кажется, застонал.
– ...моя дорогая родственница... пожалуй, так даже лучше будет... определенно, так будет даже лучше... мне нужны дети с сильной кровью.
– Не от тебя.
Щелчок пальцами и я зажмурилась, но... ничего не произошло.
– Защита... конечно, этот ублюдок отдал сокровища, вот только не тому, кому должен, - Император произнес это задумчиво, с некоторой нотой сожаления. И подозреваю, сожалел он о собственной поспешности, даровавшей Верховному судье столь легкую вторую смерть.
– Защита - это хорошо... характер и того лучше... с тобой, женщина, мы разберемся позже... сейчас мне интересен ты, самозванец...