Леди полночь

Эмма покачала головой.

– Связь парабатаев такого не может. Я имею в виду, я могу чувствовать, ранен ли он, физически, но не его эмоциональное состояние.

Ливви вздохнула.

– Было бы круто иметь парабатая.

– Не понимаю, зачем, - сказал Тай.

– У тебя будет кто-то, кто может на тебя положиться, - упрямствовала Ливви.
– Кто-то, на кого можешь положиться ты.

– Но мы и так делаем это друг для друга, - отметил Тай, оттаскивая карту к себе. Это было аргументом, который он озвучивал уже не один раз; Эмма слышала это полдюжины раз.

– Не каждый может отказаться от всего ради одного человека, - пояснила она. Ей было жаль, что у нее не было слов, чтобы объяснить девочке такие важные вещи должным образом: как любить кого-то больше, чем себя, как придавать силу и храбрость друг другу, как отражаться в глазах твоего парабатая, и в этом отражении находить лучшие части тебя, как сражаться вместе с твоим парабатаем, и что это словно гармонично играющие музыкальные инструменты, каждый из которых дополняет и улучшает другой.

– Иметь кого-то, кто поклялся ограждать тебя от опасности, - сказала Ливви, ее яркие глаза сияли.
– Кого-то, кто бы даже засунул для тебя в огонь свои руки.

Эмма вкратце вспомнила историю, которую ей однажды рассказал Джем: у него был парабатай Уилл, который как-то сунул руки в огонь, чтобы достать пакет с лекарством, которое спасёт жизнь Джема. Возможно, ей не следовало пересказывать эту историю Ливви.

– В кино Ватсон бросается прикрывать Шерлока, когда по ним стреляют из огнестрельного оружия, - сказал Тай, выглядя задумчивым.
– Точно так же, как парабатаи.

Ливви выглядела так, будто ее обхитрили, и Эмма сочувствовала ей. Если бы Ливви сказала, что Тай не прав, то он бы начал спорить. Если бы она согласилась, он бы отметил, что необязательно быть парабатаями, чтобы закрывать собой кого-то в опасные моменты. Он не был неправ, но она сочувствовала желанию Ливви быть Таю парабатаем. Чтобы убедиться, что ее брат был всегда с ней рядом.

– Нашла!
– внезапно объявила Друзилла. Перестав рыться в сундуке с картами, она встала с длинным куском пергамента в руках. Ливви, отказавшись от дискуссии на тему парабатаев, поспешила помочь ей отнести его к столу.

В прозрачной миске посреди стола были кусочки морского стекла, которые Блэкторны насобирали за много лет — кусочки молочно-голубого, зеленого, медного и красного. Эмма и Тай использовали синие стеклышки чтобы придавить края карты с лей-линиями.

Тавви, который уже сел на край стола, начал сортировку остальных морских стеклышек на кучки по цвету. Эмма позволила ему; она не знала, чем бы еще его отвлечь сейчас.

– Лей-линии, - сказала Эмма, пробежав указательным пальцем по длинным черным линиям на карте. Это была карта Лос-Анджелеса, вероятно, сороковых годов. Ориентиры были видны под лей-линиями: «Пересечение Мира» в Голливуде, здание Буллокс Уилшайр, «Полет Ангелов» на железной дороге в Банкер Хилл, пирс Санта-Моники, никогда не меняющаяся кривая побережья и океан.
– Все тела были оставлены в диапазоне лей-линий. Но Магнус сказал, что есть места, где все эти линии пересекаются.

– Какое это имеет отношение к делу? – как всегда спросила Ливви.

– Я не знаю, но не думаю, что Магнус сказал бы, если бы это не имело значения. Не уверена, что в этом месте хранится мощная магия.

Когда Тай вновь обратил все свое внимание на карту, Кристина зашла в библиотеку и жестом подозвала Эмму подойти поговорить. Эмма соскользнула со стола и последовала за Кристиной к кофеварке, стоявшей у окна. Энергия от ведьминого огня подпитывала кофеварку, поэтому там всегда был кофе, но это еще не означало, что он был хорош.

– Джулиан в порядке?
– спросила Эмма.
– А Марк?

– Они разговаривали, когда я уходила.
– Кристина наполнила две чашки черным кофе и бросила туда сахар из маленькой эмалированной посуды, что стояла на подоконнике.
– Джулиан успокоил его.

– Джулиан может успокоить кого угодно.
– Эмма взяла вторую чашку кофе, наслаждаясь теплом, разлившимся в руках, хотя ей не очень нравился кофе и обычно она его не пила. Кроме того, ее желудок был завязан в такой узел, что она и не думала, что сможет заставить себя что-нибудь съесть.

Она направилась к столу, где Блэкторны спорили о карте лей-линий.
– Ну, что я могу поделать, если в этом нет смысла.
– Сказал Тай с раздражением. – Вот, где должно быть пересечение лей-линий.

– Где?
– Эмма спросила, подойдя к нему сзади.

– Здесь.
– Дрю указала на круг, который Тай начертил карандашом на карте. Оно было над океаном, дальше от Лос-Анджелеса, чем Санта-Каталина. – Там много тех, кто занимается магией.

– Думаю, Магнус просто поддерживал разговор.
– Сказала Ливви.

– Он, наверное, не знал… - Начала говорить Эмма и затихла, когда дверь библиотеки открылась.

Это был Джулиан. Он шагнул в комнату и затем застенчиво двинулся в сторону, словно фокусник, который показал трюк.

Марк вошел вслед за ним. Джулиан, должно быть, достал старые вещи Марка из кладовой. Он был одет в джинсы, которые были немного коротки для него — наверное, пара его старых — и в одну из футболок Джулиана, лилово-серую, выцвевшую после стирки. Его волосы контрастировали с нарядом, казались очень светлыми, почти серебристыми. Они были ему по плечи, и выглядели чуть менее запутанными, как если бы он наконец-то вычесал все веточки из них.

– Привет, - сказал он.

Его братья и сестры смотрели на него с немыми, широко открытыми от изумления глазами.

– Марк хотел вас увидеть, - сказал Джулиан. Он взъерошил свои волосы на затылке, выглядя ошеломленным, словно он понятия не имел, что делать дальше.

– Спасибо, - сказал Марк. – За те подарки, которыми вы меня поприветствовали.

Блэкторны продолжали пялиться. Никто не двигался, кроме Тавви, который медленно положил морские стеклышки на стол.

– Та коробка, - пояснил Марк.
– В моей комнате.

Эмма почувствовала, как из её рук вырвали чашку кофе, которую она держала. Она возмутилась, но Кристина уже несла ее через комнату, мимо стола, подходя к Марку, ее спина была прямой. Она протянула ему кружку.

– Будешь?
– спросила она.

На лице Марка читалось облегчение, когда он взял чашку. Подняв чашку ко рту, он проглотил кофе, в то время как вся его семья смотрела на него пораженно и восхищенно, как если бы он делал что-то, что никто и никогда в жизни до него не делал.

Марк скривился. Отойдя от Кристины, он откашлялся и плюнул.
– Что это?

– Кофе. – Кристина с удивлением посмотрела на него.

– На вкус как самый горький яд, - сказал Марк негодующе.

Ливви захихикала. Этот звук отозвался в неподвижной части комнаты, сделав неподвижными лица остальных.