Легенда о черном алмазе
Шрифт:
Голос Василия Ивановича стал строгим:
– Только нервишки, малыш, держать в узде! Сейчас мы разгадаем эту загадку…
С легкостью, необычной для своей мощной фигуры, лейтенант скользнул по лестнице вниз, наклонился, чиркнул спичкой. До слуха Емельки донеслось изумленное восклицание:
– Вот те и на!.. Тетушка Фекла, да что тут приключилось?.. Почему это вы скручены веревкой, да еще кляп во рту?!
Емелька расслышал долгий, прерывистый вздох, снова хрипение, кашель и затем тоненький заунывный плач.
– Ладно, хозяюшка, успокойся…- приговаривал Василий Иванович, тяжело взбираясь
Когда лейтенанту удалось опереться локтем о край пола, он вздохнул свободнее. Еще одно усилие - и тетка Фекла уже сидела на полу кухни, свесив ноги в погреб, а Василий Иванович медленно, с хрустом выпрямился во весь рост. В углу комнаты на шкафчике он заметил графин с водой и кивнул Емельке: тот схватил с подоконника кружку, наполнил ее и поднес хозяйке. Женщина жадно припала к ободку губами и, урывками переводя дыхание, выпила кружку воды до дна.
– Спасибо…- прошептала она сквозь слезы. И тут вдруг вспомнила что-то, вскинула руки: - Фонарик… Он дал вам фонарик!.. Выбросьте его, начальник. Фонарик - это смерть!..
Василий Иванович внимательно рассматривал обрывки тонкого плетеного шнура, который только что, освобождая хозяйку, изрезал ножом.
– Насчет фонарика, хозяюшка, прошу не беспокоиться. Лежит он на дне шурфа. Обронил, но не жалею. Так тому и быть!..
Она вытаращила глаза, в них перемешались испуг с удивлением.
– Вы… догадались?.. И нарочно обронили фонарик? А он, мерзавец, веселился: был уверен, что фонарик взорвется у вас в руке.
Лейтенант сложил обрывки шпура и сунул в карман.
– Соглашаюсь, Фекла, мне повезло. Но где же он, ваш квартирант? Не он ли связал вас и бросил в погреб?..
Она молчала, хмурила брови и комкала на груди платок.
– Вот и опять вы молчите,- сказал Бочка огорченно.
– Что ж, позвольте хоть заглянуть в его комнату?
Она подняла руку, собираясь перекреститься, но передумала, только тяжко вздохнула.
– Гнев человеку кости сушит и сердце рушит,- изрекла она жестко.- Верно сказано, что прежде веку не помрешь. Но вот ума не приложу: как он узнал, что я к тебе ходила, начальник?.. Наверное, следил. Придется из дому уходить… беда!
– И просяще глянула на Емельку: - Мальчик, еще водицы.
Емеля налил ей вторую кружку, а лейтенант тем временем вышел в коридор.
– Закрой ты, мальчонка, входную дверь на засов,- прислушиваясь, попросила хозяйка.- Злой человек - злее волка. Так и смотри, что объявится, жиломот!..
Засов был массивен и надежен, и Емеля подумал, что открыть эту дубовую дверь снаружи - дело далеко не простое. Закрыв дверь, пошел за начальником милиции.
Василий Иванович стоял у окна, с интересом рассматривая огромные ботинки, трогая пальцами высокие поперечные шипы на подошвах. Он кивнул Старшому и усмехнулся:
– Какая находка!.. И обрати внимание: в этом ботинке еще один, как будто в галоше! А теперь припомни: во времянке у Митрофана Макарыча след на земляном полу… не от этих ли шипов?
Емелька выпалил одним духом:
– И на берегу речки. И на кургане!..
Лейтенант взял из шифоньера измятый лист бумаги,
аккуратно завернул ботинки и возвратил на полку, прикрыв дверцу.– Что будем делать, а, дозорный? Человек с корзинкой, в которой травка и цветочки, очень опасен. Преступник вооружен, и мы должны…
– Задержать его,- уверенно сказал Емелька.
– Нет,- покачал головой начальник.- Пока рановато… Мы должны знать, что он ищет и что уже нашел, почему остался в городке, с кем связан. Полагаю, товарищ Емельян, тут сложный узел затянут, и нужно терпение, чтобы его развязать.
– Ясно,- деловито сказал Емелька.- То есть ясно, что еще многое… неясно. С чего начнем?
Бочка шагнул в коридор и, пропустив впереди себя помощника, прикрыл дверь.
– Мы уже начали, дозорный. И неплохо начали: спасли хозяйку. А теперь с нею нужно побеседовать.
Тетка Фекла расслышала эти слова и откликнулась с кухни:
– Спрашивай, начальник… Буду отвечать.
Василий Иванович вошел на кухню, закрыл крышку погреба, расправил на ней коврик:
– Итак, хозяюшка, ваш квартирант - Орлов Николай Павлович. Снимал у вас комнату еще при оккупантах… Потом на время исчез, но вскоре вернулся. Не так ли?
– Так…- тихо подтвердила хозяйка.
– Почему он платил вам за комнату колечками? У него что, не было денег?
Она покачала головой:
– Были деньги. Целая куча денег. Зеленый чемодан из фанеры полон под самую крышку. А когда красные прихлынули к реке - тут у немцев разом все полетело вверх тормашками. Что комендант, что полиция, что гестапо - все разом кинулись кто куда. В ту ночь денщик квартиранта по кличке Хлюст сцапал фанерный чемодан и то ли сбежал, то ли спрятался…
– И квартирант стал платить вам фальшивыми колечками - начищенной медью со стекляшками?
Тетка Фекла с криком сорвалась с места:
– Как стекляшками? Кто сказал?!
– Прохор Зайчиков. Он ведь часовой мастер и неплохой ювелир.
– Проша?..- взвизгнула хозяйка и затряслась, замахала руками.- Смотрите, люди добрые, как обманывают бедную женщину!.. Дурачил меня, дурачил, а у самого барахла куча…
– Минутку, хозяйка,- строго остановил ее Бочка.- Дайте мне разобраться. Какого барахла куча?
– А всякого, чтобы каждый день переодеваться. Пиджаки, фуфайки, полушубки… Иной раз нарядится - не узнаешь. И голос, и походка, и морда - все другое. А врет, врет-то! Я, мол, когда-то артистом был,- зло передразнила квартиранта Фекла,- и обратно в театр возвращаюсь, а потому тренировками занимаюсь. Нет, ловчила, не обманешь, ты от людей прячешься: тьма света не любит!..
Начальник снова прервал ее:
– В каком костюме сегодня ушел в город ваш квартирант?
Она растерянно развела руками:
– Не знаю… Может, я целых три часа в погребе пробыла? Слышала, топтался на кухне. Наверное, опять переодевался. Ему это привычно: и одежду, и ночевки менять. Думаю, нынче, злодей, не явится.
– А все же вам нужно уйти из дому,- посоветовал начальник.- Пойдите к соседям, люди ведь добрые, приютят.
Тетка Фекла смотрела растерянно:
– Меня… приютят? Ну нет! Добрых соседей у гадалки нету. Да еще полицаи-барахольщики в этом доме прижились. И он, злобный пес…