Легенда о проклятом воине

Спокойно, Кати, спокойно… Если не больно — значит, не страшно. Я напряглась всем телом, как перед броском. Его поглаживания и лёгкие массирующие движения неожиданно оказались приятными, — что для меня–то было в новинку! Как вообще это может быть приятным?! Но оно было. Не настолько сильно, чтобы получить удовольствие, но и не отталкивало своей грубостью. Жан вообще не был груб — никогда. А подсознание шептало: «Беги, беги, беги!..». Как и всегда.

— Моя девочка, моя Кати… — шептал он на ушко, чувственно целуя шею, и скользнул рукой под расстёгнутую уже до живота рубашку.

Мир опять начал двоиться… Прошлое накатывало волнами неприязни, и только контрастирующая разница между тем, что и как со мной делали тогда и сейчас, не давала панике овладеть разумом окончательно. Слишком много эмоций, слишком много страха. Убрала его руки, отодвинулась, села, ощутив ступнями дощатый пол из–под пледа. Стыдно… и панически страшно!

— Кати. Посмотри на меня, — тихий низкий голос.

Сжалась. Стиснула ворот рубашки, закрываясь наглухо и упрямо глядя в пол. Дыхание сбито, тело била дрожь. Он терпеливо ждал. Десять секунд, двадцать. Затем встал, отодвинул столик вбок, расчищая таким образом пространство между мной и камином. Я вскочила, но убежать не успела. Поймал, усадил снова на диван, вставая на колени передо мной. Паника разбавилась удивлением. Зачем он это делает? А Жан, всё ещё держа мою руку в своей, нежно начал целовать каждый пальчик. Я удивлённо распахнула глаза и уставилась на него. Поцелуй, ещё поцелуй, ещё… Он нежно прикусил мизинец и принялся за тыльную сторону ладони. Я смотрела на это, как загипнотизированная, всё ещё не понимая — нравится мне это, или нет. Но вот ведь штука — к тому моменту, как он перешёл на запястье — я почти успокоилась! Он перевернул запястье внутренней стороной к себе, одарив очень чувственным поцелуем. И если раньше он вырисовывал на нём узоры пальцами, то теперь это делал языком и губами. Это было так необычно! Хотя нет — это было восхитительно!.. Жан раскрыл мою ладонь и таким же образом поцеловал самый центр. Я резко вдохнула от неожиданности и, кажется, забыла выдохнуть. Он что–то такое делал с моей рукой, от чего мысли в голове становились мутными, а идея о побеге померкла, хотя никуда не делась. Потёрся слегка щетинистой щекой о мою ладонь, прикрыв глаза. Такое красивое и вдохновенное лицо, столько нежности и просьбы во взгляде…

Я слегка прикусила губу, решаясь. И протянула к нему вторую руку — мне захотелось коснуться его смолянистых длинных волос. Пропустила между пальцами вьющиеся волны. Коснулась смуглой щеки, поймав его взгляд. Наклонилась к его лицу, переместив ладони на его мускулистую шею. Он ждал. Робкое касание губами его губ. Никакой реакции! Из упрямства решила повторить ещё раз, но уже не так поверхностно, стараясь, как успела научиться… И опять ничего!

Обиженно отстранилась, поджав губы и глядя в его глаза. И уже хотела было оттолкнуть, когда он резко и настойчиво притянул меня к себе, обжигая неистовым поцелуем, проникая языком в рот. Я пискнула, но тут же расслабилась, закрыв глаза, и отдалась во власть ощущениям. Такой страстный сначала поцелуй становился всё нежнее, а мой несчастный разум, кажется, капитулировал. Тело стало словно воздушным, расслабленным, и ощущение падения в бездну всё усиливались. Так приятно мне ещё никогда не было!.. Словно это слияние было не только физическим, но и духовным. Потому что в груди разливалось тепло, распространяясь искорками по всему телу. А источник этого тепла делал сейчас всё, чтобы это не заканчивалось.

Кажется, он сам получал огромное удовольствие от этого поцелуя. В полузабытьи я обвила его шею руками, и вынырнула из дурманного омута, только когда он притянул меня за поясницу к себе, разведя колени. И пока я соображала, возмутиться или нет, — просто не успела отреагировать, плавая, словно в тумане, — он опрокинул меня поперёк дивана, продолжая целовать. Его горячие руки скользили по бёдрам, а я чувствовала тяжесть Жана на себе, его разгорячённое напряжённое тело через одежду, и не понимала, что со мной происходит! Должен быть привычный страх, как минимум — отвращение!

Но моё тело, словно послушная ласковая кошка, отзывалось на его требовательные и ласковые прикосновения. Горячие поцелуи на шее, груди, — рванул рубашку, и по полу и дивану с тонким звуком посыпались остатки застёгнутых пуговиц! Я испугалась. Дёрнулась, осознавая, что одежды на мне почти не осталось, упёрлась руками в его плечи, отталкивая, пытаясь выбраться, сжаться! Но это же всё равно, что отодвинуть скалу, — горячую, рельефную, напористую, упёртую…

Он на несколько секунд оторвался от часто вздымающегося холмистого объекта своих притязаний, перехватил мои запястья и поднёс к губам, нежно целуя каждое, переходя уже знакомым приёмом на центр ладоней. Такое острое ощущение, от которого пошли мурашки по коже, снова распахнулись глаза, и застыл вдох в груди!.. На несколько мгновений он отпустил мои руки, гипнотически зависшие в воздухе после таких поцелуев, — я даже забыла, что лежу без одежды с разжатыми ногами и эрлом Стаалем между ними! А он потянул с себя рубашку через голову, и… Всё, вот теперь точно забыла!.. Точёное, мускулистое, огромное тело, играющее мышцами при каждом движении в отблеске каминного огня и водопад обожаемых мною длинных тёмных волос, выскальзывающих из ворота и рассыпающихся по буграм мышц. Литой, идеальный, внушительный торс заставлял задохнуться от восхищения и невольного уважения к сокрушительной мощи! Даже свежий бурый шрам, рассекающий наискось смуглую грудь и плечо, не портил картины, скорее наоборот, дополняя её. Рубашка отлетела в сторону, Жан улыбнулся, перехватывая мой восхищенный взгляд, и склонился снова, щекотно скользнув волосами по моей обнажённой груди и животу.

Нежный поцелуй, и зависшие в нерешительности руки он мягко заводит себе за шею, проведя моей ладонью по своей груди. От этого жеста дыхание перехватило и бросило в жар. Он скользнул руками под мою поясницу, прижимая к себе, давая ощутить его каждой клеточкой непривычно звенящего тела. Теперь я чувствовала его обнажённый жаркий торс кожей, — так волнующе, так чувственно! Ничего подобного я раньше не испытывала. Очнулась, только когда он прекратил целовать и хрипло шепнул в губы:

— Держись за меня…

Не совсем и не сразу поняла, чего он хочет, — но через пару секунд инстинктивно уцепилась за мощную шею, прижимаясь всем телом, когда он подхватил меня и переместился на диван, усаживая верхом на свои бёдра. Снова горячий поцелуй в губы — я ответила! И сама себе удивилась — куда делась эта робкая, скромная девочка?! Он ласково гладит мою спину большими тёплыми ладонями, и мне кажется, что я такая маленькая и хрупкая рядом с ним… Восхитительное ощущение! Его руки снова скользнули к груди, накрывая их ладонями, лаская, массируя. А мне стало неудобно — и в кои–то веки не морально. Просто изначально неудобно было сидеть, и я заёрзала, устраиваясь покомфортнее на его бёдрах, краем сознания ошеломлённо осознавая, что это за бугор, и почему же так неудобно сидеть… Тихий рычащий стон раздался в мои губы, он сжал свою большую ладонь на моей груди — почти до боли! Я перехватила его напряжённые пальцы, отрывая их от груди…

— Жан, больно!..

Отстранился, ослабляя хватку, глядя на меня затуманенным взором тёмно–серых глаз.

— Прости, родная… Я так тебя хочу… — он опустил голову, целуя, лаская места, куда только что впивались его пальцы. — Ты просто потрясающая!..

Влага его горячего рта обожгла страстью навершие одного из холмов, вырывая стон из моей груди. Так жарко, так сладко!.. Пальцы вплелись в его гриву, прижимая к себе. Прикрыла веки, откинула голову назад, наслаждаясь непривычными ощущениями. Ещё! Ещё!.. Он отодвинул меня на край своих чуть разведённых коленей, не прекращая жаркой ласки. Скольжение горячей ладонью по внешней стороне бедра — ласково, от коленей к бёдрам и обратно. Медленно, прочувствованно, словно наслаждаясь каждым сантиметром бархатистой кожи. И снова плавящая дорожка рук, но уже по внутренней стороне бедра. Волнительно, пугающе. Слишком близко к грани дозволенного! Я перехватила его руки, останавливая, и приподнялась. Испуганно посмотрела в обрамленное смолянистыми волнами красивое мужественное лицо… Жан подтянул мои колени на себя, вынуждая почти упасть обратно. Крепко обнял одной рукой, игнорируя мои.

— Всё будет хорошо. Расслабься…

— Не могу, — испуганно прошептала, поражённо слушая его чарующий голос.

— Можешь, любимая… Ты ведь мне доверяешь?..

Смотрю в его потемневшие глаза и молчу. Как можно довериться мужчине? Но так хочется… Ему — хочется.

— Кааати, моя нежная лааань…— жарко выдохнул в ушко, — просто поцелуй меня, и не думай ни о чём. Я твой — помнишь?..

Что–то дрогнуло в груди тёплое. Коснулась губами его приоткрытых губ. И снова провалилась в бездну ощущений! Его голос, всё ещё звучащий в голове с последними фразами, его запах, тепло, волосы, щекотно ласкающие распалённую кожу: всё снова завертелось, успокаивая, подталкивая к чувственному наслаждению. И плавное, ласковое движение его руки, спустя время неотвратимо устремившееся вверх по внутренней стороне бедра… Тело напряглось в ожидании прикосновения... Это будет больно?..

С каждым пройденным сантиметром ломались мои стереотипы, страхи… Только остался на краю сознания маленький комочек недоумения по поводу странной реакции тела. Потому что с каждым его движением всё больше разливается жар по животу и бёдрам от того места, которое со сладким ужасом ждало прикосновения. И вот, уже почти достигнув точки ожидания, он вдруг изменил путь, скользнув вбок! Я вздохнула, не прекращая поцелуй, — такие игры меня уже сводят с ума!

Горячая ладонь, едва касаясь, прошлась по животу, задержалась на груди, напоминая, кто здесь хозяин. И спустилась вниз, накрывая средоточие бёдер. Я замерла, упёршись в его мощную грудь ладошками, готовая сорваться в любую минуту, если мне хоть что–то не понравится! Медленные, поглаживающие движения. Ласковые пальцы настойчиво проникают между складок, от чего дыхание стало неровным, щёки заливает жар, сердце бешено колотится… Это было… волшебно! Его губы на моей шее обжигают жаром поцелуя кожу, чередуя влажный язык и осторожные покусывания. А внизу происходит нечто невообразимое — его пальцы нашли очень чувствительную точку и теперь поглаживали её, меняя темп, описывая круги и восьмёрки вокруг неё и рядом.

Боги! Как же это…

Я сорвалась на стон.

Комната поплыла, и я уже не очень понимала, что происходит! Мне было жарко, колотил озноб. А Жаник вдруг ещё и неожиданно скользнул внутрь, не забывая одновременно ласкать большим пальцем там, где и прежде! Вот только это не вызвало никакого протеста, наоборот, — вздрогнула, хватая воздух пересохшим ртом, выдохнула неожиданно в голос, чувствуя усилившуюся волну удовольствия…

Через какое–то время я услышала до боли знакомый звук бряцающей пряжки ремня.