Легенда

Было как-то непередаваемо волнующе и грустно.

Огни котлована, гул, рокот машин; кипит, копошится

муравейник среди сопок и болот. Ветер приносит запа-

хи цемента, металла и речных просторов; гаснут вда-

ли окна в домах поселка. А на пустыре буряты

танцуют «йохар». И я еще постоял в стороне и по-

слушал.

А потом пришел в настоящий ужас, не обнаружив

за поясом рукавиц: забыл их в буфете, на окне!

И я возвращался, потом опять штурмом брал дере-

вянную лестницу и все шел, шел домой с работы. Это

была одна из самых прекрасных ночей в моей жизни.

ПИСЬМО ОТ ВИКТОРА, ПОЛУЧЕННОЕ ВСКОРЕ

Привет, старик!

Получил твое письмо, из коего заключаю, что ты

дурак.

84

Жаль, жаль, что ты меня не послушался! Ну что ж,

вкалывай. Давай, давай!

Нет, я ехать в Сибирь не собираюсь, тем более на

третьей полке и со шпаной вроде твоих дружков. Сей-

час объясню почему.

Итак, пошел я в Политехнический подавать заявле-

ние. Глянул — мама моя родная, столпотворение! Та-

кие, брат, зубряги сидят, а с производства — и то тря-

сутся. В лоб не получится; вижу, надо поворачивать

оглобли заранее. Повернул в Медицинский. То же. Фи-

нансово-экономический. То же. Торфяной и т. д.—

то же. Короче говоря, обошел дюжину вузов, но халту-

ры нет."

На семейном вече восторжествовала батина

идея: торговый техникум. Теперь, оказывается,

такое положение, что и на техникум приходится мо-

литься.

Конкурс там, Толя, будь-будь! Папахен сунулся ту-

да-сюда и, конечно, нашел ход. Ох, и папахен у ме-

ня! Там у него оказался знакомый завуч — свой чело-

век, что-то даже вроде родственника, десятая вода на

киселе. Пришлось тряхнуть мошной: знакомство зна-

комством, а купюры на бочку.

А ты знаешь, Толик, я теперь и сам допер: прекрас-

ный техникум! Он выпускает работников торговой се-

ти, а это в нашей жизни клад. Поглядываю на дачу

справа и все более убеждаюсь в этом… И грустно и

смешно, когда посмотришь на простачков, как они зуб-

рят, готовясь к экзаменам. Юна совсем извелась. Вчера

были с ней в кино: посочувствовал, потащил раз-

влечься немного; зашли в кафе «Мороженое», вспомни-

ли тебя.

Она жалеет тебя, говорит, что грузчиком ты мог бы.

работать и на заводе ее папы. Между прочим, слышал

бы ты, каким тоном это было сказано!..

85

Ну ладно, пиши еще, как там жизнь. Медведей ви-

дел? Мошки не заели?

Нет, брат Толька!

Кончай играть дурачка! Хватит прикидываться, что

не понимаешь сущности жизни! Не знаю, как тебе, а с

меня довольно. Красивые идеи и сияющие вершины,

брат, специально изобретены для наивных юношей,

а мир движется по иным законам, более простым и

конкретным. Конечно, такие дурачки, как ты, ах, как

нужны!

Ты скажешь, я неправ? Приглядись, приглядись

получше. Там у вас, на стройке, думаю, как в капле

воды преломляется вся наша действительность". А убе-

дился — ну, и лататы к пенатам. За одно я тебя хва-

лю: что без путевки поехал. Если б завербовался по

путевке, тогда все, не удрал бы. Будь здоров. Жду

тебя.

…Но если ты мне всерьез писал, то я умываю руки.

На таких наивных дурачках, как ты, и держится мир.

Поживи, поживи. Пройдет еще твоя телячья радость,

как с белых яблонь дым. Нет, я что? Я просто посмеюсь

над тобой, совсем не вздумаю убеждать. Очень мне это

надо.

Тебя, старик, сама жизнь убедит.

P.S. Да! Мамахен передает привет и просит: бу-

дешь ехать — привези кедровую шишку (на камин,

покрупнее).

ПОЧЕМ ФУНТ ЛИХА?

Руки мои, руки!

Они болят у меня днем, а еще сильнее ночью. Все

началось с пузырей, которые я набил черенком лопа-

ты. Каждый день я разбиваю ладони все сильнее. На

смене, пока бегаю по эстакаде, карабкаюсь на маши-

ны, долблю бетон, как-то забывается боль, не чувст-

вуется. Но дома не нахожу себе места. Эта тупая, ни

на секунду не прекращающаяся боль, она отдается в

предплечье, ноют все мускулы. Трещины на ладонях

пекут огнем, так что хочется шипеть. Я открыл, что