Легенды авиаторов. Игровые сказки.
Шрифт:
— Это только звучит, — снисходительно ответил Вольф. — К весне сорок третьего стало ясно, что пушки МК 101 не пробивают броню советских тридцатьчетверок. Плюс — низкая надежность этих орудий, малый боекомплект. И остальные прелести Hs.129, включая непристойный штырек вместо ручки управления и «китайскую пытку». Желаниям пилотов пошли навстречу и прислали новые подвесные пушки — МК 103. Калибр тот же, но скорострельность выше. Впрочем, эти пушки совершенно не выносили морозов.
— Ты начал говорить о Курске, — напомнил Вася.
— Да, Курск. Четыре эскадрильи «Хеншелей» под общим командованием
— Ну и? — спросил Шмульке.
Вася помрачнел — он знал, что там случилось.
— Надежного прикрытия бронеколонны не было, — ответил Вася вместо Вольфа, — поэтому было повреждено более восьмидесяти единиц. 8 июля 1943 года — звездный день немецкой противотанковой авиации. Ни раньше, ни потом такого успеха уже не было.
— Вообще Hs.129 погибали во множестве, — сообщил Вольф. — Убыль постоянно восполнялась за счет поставок с завода. Поэтому численность штурмовиков в противотанковых эскадрильях постоянно держалась на уровне в пятьдесят машин. Кстати, американские тяжелые бомбардировщики начали регулярно наведываться в Шенефельд с сюрпризами в виде нескольких сотен тонн бомб, что сильно затрудняло выпуск Hs.129.
— Стало быть, эту машину считали опасной? — уточнил Шмульке.
— Да ладно — «опасной»! — не выдержал Вася. — У советских летчиков этот медлительный, неповоротливый и полуслепой Hs.129 считался легкой добычей. Особенно к концу войны. Удрать он не мог, а броня его уже не защищала. Советские летчики его называли «пародией на штурмовик».
— Зло, — покачал головой Шмульке.
— А нечего было... — начал Вася.
— Знаешь что, Василий, — перебил Вольф, — давай ты полетаешь на «Хеншеле» и потом уже составишь окончательное представление.
— Ага, а внизу Шмульке пусть мчится на танке! — сказал Вася. — Ну, помечтать-то не вредно?
— Не вредно, — ответил Шмульке. — Иди, пилот, летай. Можешь представить себе, что я внизу от тебя удираю на танке. На каком-нибудь A7V времен Первой мировой. Его еще называли «тяжелой походно-полевой кухней». Попробуй поразить его в моторный отсек. В мечтах, конечно. В реальности я буду находиться на другом сервере.
31. Молния, которая опоздала
— История не знает сослагательного наклонения, — изрек Вася.
— А ну, дыхни! — потребовал Горыныч.
— Сам дыхни! — огрызнулся Вася и тут же спохватился: — Ой, Горыныч, это я сгоряча! Я передумал! Не надо дышать!
— Совсем не надо? — поинтересовался Горыныч и поскреб бетон взлетной полосы когтями, издавая при том ужасный звук. — Погибели моей хочешь?
— Ты же знаешь, что хотеть этого бесполезно, — сказал Вася. — А почему ты решил, будто я нетрезв?
— Рассуждаешь на какие-то отвлеченные темы, — пояснил Горыныч. — За тобой такого обычно не водится. Что значит — «история не знает сослагательного наклонения»?
— То и значит, что смысла нет обсуждать — что было бы, если бы... — объяснил Вася.
— Давай-ка на конкретных примерах, — сказал Горыныч. — Чтобы даже такому старому змею, как я, было понятно.
— Ну вот что ты дразнишься!.. — вздохнул младший лейтенант. — Ладно. Решил я тут поближе подружиться с капитаном Хиратой. С японцем нашим. Ну, в общем, предлагаю ему — давай, мол, попробуем друг друга сбить в честном бою. Кто кого.
— Это сближает как ничто другое, — подтвердил Горыныч. — Помню, лечу я как-то раз, а навстречу — целых шесть «Хейнкелей», я ка-ак пущу в них пламени струю!.. Они ка-ак закувыркаются! И больше я их не видел. Но помню
до сих пор.— Мы с Хиратой решили, для чистоты эксперимента, посадить меня на японский истребитель-перехватчик, на J7W «Синден», «Молния» то есть по-японски, а его — на американский «Суперфортресс». И посмотреть, что из этого выйдет.
— Это как вы до такого додумались? — Горыныч опустил кожистое веко — прищурился.
— Просто додумались, — отмахнулся Вася. — Подробности не нужны.
— В подробностях — вся сила, — возразил Горыныч. — Выкладывай.
— Сначала говорили о том, что страны Оси здорово дали маху, когда пошли на поводу у собственной идеологии, — припомнил Вася. — Тотальное превосходство в воздухе, атакующая доктрина и так далее. Когда Германия была вся усеяна битыми немецкими самолетами, Геринг упорно не желал этого видеть. Галланд ему: «Да посмотри, мол, обломки же!..» А Геринг в ответ: «Чтоб никаких обломков завтра не было». И в Японии, стало быть, происходило то же самое. Какие, мол, истребители-перехватчики? Перехватывать никого не будем, потому что никто не сунется. Сами атакуем и американцем покажем кузькину мать.
— Что, так и говорили — про кузькину мать? — изумился Горыныч.
— Понятно, что не прямо так, но в этом смысле, — ответил Вася. — Горыныч, не сбивай меня с курса. В общем, когда жареный петух клюнул, оказалось, что у японцев конь не валялся.
— Дорогой товарищ Вася, а можно поменьше зверообразного фольклора? — взмолился Горыныч. — А то у меня аппетит разыгрался.
— Ты меня понял, — отмахнулся Вася. — Американская авиация начала успешно бомбить Японию. А японцам практически нечем было отбиваться. Командование спохватилось: ах, давайте быстренько построим истребитель-перехватчик берегового базирования, такой, чтобы соответствовал современным требованиям. А они, эти требования, во время войны менялись не по дням, а по часам... Но пока японцы строили свою чудо-машинку, война закончилась.
— Гм, — сказал Горыныч. — J7W «Синден». Фирма «Кюсю». Очень интересный самолет. Мне всегда нравился. Он такой кругленький, такой аппетитный. Похожий на уточку.
— Ты, кажется, сам просил воздерживаться от кулинарных ассоциаций, — напомнил Вася.
— Так что поделаешь, если он действительно похож был на утку? — возразил Горыныч. — Фактически этот нелепый на первый взгляд самолетик был настоящим шедевром инженерной мысли. И, как многие шедевры, недооцененным. У него просто не хватило времени показать себя. Его начинали разрабатывать еще в сорок втором — конструкторы Технического Университета «Кайгун Коку Хомбу». Понятно, почему проект поручили Университету: фирмы были слишком заняты другими делами, а специалисты учебного заведения вроде как имели время для фундаментальных разработок. Вроде как: возможно, когда-нибудь, а вдруг Японии понадобится высокоскоростной истребитель-перехватчик? Конечно, этого произойти просто не может — вследствие «тотального господства в воздухе», — ну а если чисто теоретически... Вот они и думали — чисто теоретически. А потом им выделили группу разработчиков во главе с инженером-пилотом капитаном Масаоки Цуруно.
Горыныч облизнулся.
Вася сделал вид, что не замечает, и продолжил:
— Через десятки лет такая схема станет привычной, а в середине сороковых до такого додумались только три фирмы, одна в Италии, одна в Америке и одна в Японии. Причем в Италии и Америке идея осталась на чертежной доске. А вот японцы взяли и построили самолет. Он правда похож на утку: вытянутая «шея» с тупым скругленным «клювом», массивный корпус с короткими крыльями, расположенными почти у самого хвоста.