Легенды авиаторов. Игровые сказки.

— Была какая-то причина для подобного художества? — спросил дракон.

— А ты как думаешь?

— Я не думаю, я знаю, — заявил дракон.

— Тогда зачем спросил? — нахмурился Вася.

— Проверить, знаешь ли ты...

— Да вот знаю, — Вася подбоченился. — Цуруно предложил заменить поршневой двигатель с толкающим винтом на турбореактивный. Поэтому двигатель и расположен в задней части фюзеляжа. Отсюда вся конструкция. Вели работы сразу над двумя модификациями: один под поршневой двигатель, другой под турбореактивный.

— Вообще смелый ход, — одобрил дракон.

— Как такая штука будет летать, естественно, никто не знал, — продолжал Вася. — Поэтому быстренько построили беспилотную модель и провели полную программу летных испытаний. Исследовали аэродинамику аж на трех моделях, все три были деревянными. Время поджимало, шел уже сорок четвертый год, картина Второй мировой вырисовывалась для стран Оси малоутешительная. Поэтому японцы не стали дожидаться окончания полного цикла испытаний. Подтвердили состоятельность концепции схемы «утка» как таковой — и вперед, разместили заказы на разработку двух первых прототипов «Синдена».

— Где разместили-то, на фирме «Кюсю»? — уточнил дракон.

— Да. Отсюда и буква «W» в названии самолета — J7W, потому что фирма «Кюсю» до сорок третьего года называлась «Кайгун Коку Ватанабе Теккосе», то есть «Ватанабе», если кратко.

— Хитро, — сказал дракон. — Давай про самолет. В жизни не припомню, чтобы принципиально новый самолет построили вот так, с нуля, и довели до ума за несколько месяцев.

— За несколько месяцев, естественно, не получилось, — кивнул Вася. — В середине сорок четвертого «Кюсю» только начали работу над проектом. Здесь важно отметить вот что: «Синден» разрабатывался под одну-единственную, совершенно определенную и конкретную задачу: отражать нападения «Суперфортресс» Б-29. В это время авиационные налеты союзников на острова стали уже массовыми. Причем какое-то время старые японские перехватчики еще ухитрялись их сдерживать. У японских пилотов хватало мастерства, хотя машины, на которых они летали, уже сильно уступали современным. Но количество «Сверхкрепостей» росло, а число опытных японских пилотов уменьшалось. В общем, «Синден» в идеале должен был свести потери личного состава флотской авиации к минимуму и при этом эффективно противодействовать налетам американцев. И на этом — всё.

— То есть, строили самолет под конкретную тактику? — прищурился дракон.

— Да. Японцы пришли к выводу, что самое незащищенное место у Б-29 — артиллерийская башня. Поэтому атаковать решили именно из верхней передней полусферы. Чтобы избежать столкновения при атаке на встречных курсах, — нападали немного под углом сверху и сбоку. По сигналу о приближении американских бомбардировщиков перехватчик поднимается на высоту в 12 тысяч метров в точку предполагаемого перехвата, заходит на атаку под небольшим углом из верхней передней полусферы, как уже было сказано, делает залп из своих 30-миллиметровых пушек и уходит в вираж с набором высоты. Потом можно атаковать вторично.

— Изящно, — дракон облизнулся.

— Да не то слово! — разволновался Вася. — Поэтому самолетик должен был обладать очень высокой скоростью. Очень высокой скороподъемностью. Очень мощным вооружением. На остальное, в общем, плевать, включая дальность полета, она не была нужна. Ну как?

— Впечатляет, — признал дракон. — Пушек-то сколько?

— Четыре.

— Как же они взлетали и не кувыркались?

— Сначала кувыркнулись, при первом испытании, — сказал Вася. — Как раз Цуруно и впилился носом, погнул винт. Внесли кое-какие изменения в конструкцию... В частности, стойки шасси сделали очень длинными. Да я о чем! «Синден» обладал самым мощным вооружением среди одномоторных истребителей Второй Мировой. А?

— Ты чего ждешь? — осведомился дракон. — Чтобы я начал мурлыкать?

Вася махнул рукой:

— Ты хладнокровный, тебя такие вещи не заводят. А как тебе революционная мысль японцев по части двигателя?

— Что ты имеешь в виду под «революционным»?

— То, что никто этого раньше не делал. Они поставили на самолет очень мощный поршневой двигатель. Соответственно, двигатель был здоровенный и тяжеленный. Вопрос: как его охлаждать, если он находится в задней части фюзеляжа? Обычно двигатель устанавливали в носовой части, так он охлаждался набегающим встречным потоком воздуха.

— «Аэрокобра», «Дорнье» Do.335, SAAB J-21 — тоже заднее расположение двигателя, — напомнил дракон.

Вася поднял палец:

— Жидкостное охлаждение. А тут — воздушное.

— Ладно, заинтриговал, — нехотя сказал дракон.

— Охлаждающий воздух поступал в двигатель через два узких воздухозаборника. Они располагались вдоль боковых поверхностей фюзеляжа, — выпалил Вася.

— Ага, удивил. Так потом многие делали.

— Потом. А японцы сделали это первыми.

— И сильно им это помогло? — осведомился дракон.

— Вообще не помогло. Собственно, мы начали разговор с того, что этот самолет опоздал. Если бы у японцев был «Синден» не в середине сорок пятого, а хотя бы в начале сорок четвертого...

— Сам же говорил — «если бы» не существует, — напомнил дракон.

— Где-то не существует, а у нас — запросто, — отмахнулся Вася. — Вот мы и решили с Хиратой проверить. Что было бы, если бы.

— И как?

— Сбил я Хирату влегкую, — сказал Вася.

— И что, подружились вы с ним после этого?

Вася пожал плечами:

— Во всяком случае, он мне потом очень вежливо поклонился. Говорит: «Я так и знал, что «Синден» — отличный самолет. Большое спасибо за оказанную честь».

— Может, он нарочно подыграл? — хмыкнул дракон. — Чтобы японский самолет победил.

— Нет, — Вася покачал головой, — у капитана Хираты с проблемой честности все в порядке. Кроме того, какая ему радость, если «Синден» победит из-за мошенничества? Мы с ним в следующий раз поменяемся машинами и посмотрим, как получится.

— Я бы посмотрел, — сказал дракон. И облизнулся еще раз.

32. Слишком лёгкий

— Знаете, Ларош, я вообще не понимаю, на что вы рассчитывали, — с такими словами Герман Вольф обратился к французскому летчику.

Тот снял шлем, протер лицо белоснежным носовым платком, который тотчас же сделался серым.

— Если вы меня сбили, то это еще ровным счетом ничего не доказывает, — сказал, наконец, Франсуа.

— Это как посмотреть, — возразил Вольф.

— Кто кого сбил? — к беседующим подошел веселый Билл Хопкинс.

Франсуа пожал плечами:

— Этот пижон считает, что сбив меня он что-то сумел доказать.

— Пижон? — Хопкинс с нескрываемым любопытством оглядел Вольфа с головы до ног. Тот был, как всегда, одет с немецкой аккуратностью, по форме, — но и только. — А что в нем пижонистого?

— Манеры, — отрезал Франсуа.

— Он француз, ему виднее, как выглядят пижоны, — примирительным тоном произнес Вольф.

— Вообще-то это слово означает «голубь», — заметил Франсуа. — Так, на будущее.