Легенды и сказы лесной стороны

распускать, что у них в руках баскак Хаирулла, пле-

мянник самого хана ордынского. И что они, ватаж-

ники, готовы отдать его в обмен на инока Макария

без выкупа. А коли ко Макарию да прибавят Огань-

ку, жену русскую, что продана в полон лет за семь

до того, то отсыплют за обоих столько выкупа, что

довольны будут и сам хан, и все, кто с ним рядом

сидит!

Добрая ватага была у Сарынь Позолоты и с ата-

маном во всем согласная. Шестеро их было, все люди

разные, а как одна голова. Тут два брата родных

Швыряй да Сокол, с малых лет в сиротах. Батьку с

маткой у них ордынец увел, а малышей на произвол

судьбы оставил. Куда дети басурману, когда своих

кибитка полная! Вот выросли парнишки, возмужали

да и подались на Волгу в вольницу.

Косой да Никитка тоже побрательники. Когда

матку с отцом в полон погнали, они подростками бы-

ли. Басурмане и их прихватили. Но бежали парень-

ки с речной переправы, когда ордынцы от них глаза

отвернули. Побродили они вокруг разоренных сел и

тоже на Волгу. Прямо в стан к Сарынь Позолоте.

Последние два не братья, не побратимы, но друж-

ба их железная. Один мордвин, другой чувашин, оба

осиротели после набега вражьего. Все было так. В те

страшные годы не зря в песне пелось про лихоимца-

басурмана:

У кого денег нет,

У того жену возьмет;

У кого жены нет,

Того самого головой

В полон заберет!

Отца и мать заберут, а деток на холод и голод:

оставят. Подрастали и шли такие сироты под крыла

атаманов волжской вольницы. Все шестеро были мо-

лодцами удалыми и смелыми, но соглашались са

своим атаманом не лезть на рожон, а выманивать у

басурман инока Макария дорогими посулами. Какой

же ордынский хан устоит перед ларцом серебра и зо-

лота?

Трех послушников, что с атаманом в поход до

Узолы ходили, решено было с Варнавой оставить, что-

бы и здесь дело складнее шло. Трое в отлучке, чет-

вертый у землянки. Недужного татарина одного не

бросишь. «Вот как ладно, — вздохнул с облегчением

Позолота, — был десятым, стал опять сам седьмой.

Не счастливые ли дни навстречу бегут?» А плыть

было надумано на одном челне: нападать и убегать

ловчее.

Рыбаря с Хайруллой переправили подальше от

Волги, вверх по речке Керженке, поселили их в зем-

лянке, что монахами для Варнавы построена была до

того, как басурманы монастырь сожгли. Верст за

семь от устья вверх по Керженке бежит в нее с пра-

вой стороны ручей Быстрячок, холодный и бойкий, а

впадает в Керженку тихо, без шума. Река здесь из-

давна в крепких крутых берегах, без обвалов и осы-

пей, бежит не торопясь плесом прямым, а крутом ни

жилья не встретишь, ни голоса человечьего не услы-

шишь до самой черемисской земли. Здесь, в крутоя-

ре скрытой старицы, землянка вырыта, с полом и с

потолком, и стены тесаным деревом забраны. И теп-

ло, и сырости нет.

Вдоль стен нары для спанья понаделаны, у выхо-

да в стене очажок выкопан с дымоходом. Поблизо-

сти ручеек Быстрячок бежит, да так задумчиво жур-

чит, что усталого спать поведет, а бодрому думки

нашепчет тихие.

Вот сюда-то и переправил Сарынь Позолота рыба-

ря Варнаву с баскаком Хайруллой. Сам правил чел-

ном, Варнава на веслах сидел — часом доплыли. По-

могли ордынцу из челна выбраться и до землянки

подняться. Потом внесли туда же сундучок и Оленин

ларец и закопали у землянки под самую крышу. Вер-

нувшись на старое жилье, Позолота сказал троим ва-

тажникам из послушников:

— А вы живите здесь до возвращения инока Ма-

кария. Да помните, что скоро вернется он! Ходите во-

круг по знакомым селениям, где народ уцелел, соби-

райте на пропитание. Мимо ушей ничего не пропус-

кайте и обо всем Варнаве сказывайте. Он будет вам

и рыбку и дичину привозить, а вы с ним христарад-

ным хлебом делитесь. А что этот Варнава с басурма-

ном где-то на белом свете живут — о том для всех за-

будьте! Это я, Сарынь Позолота, вам наказываю! За

Волгу плавайте, и там молву по ветру пускайте, что

жив Макарий Желтоводский и не дальше как к по-

крову сюда, на Желтые воды, возвернется заново мо-

настырь отстраивать и лихоимца басурмана гневным

словом обличать. Чтобы не давали мужики ворогу

ни коня, ни скотины, ни хлебушка. Пусть приважи-

ваются сами для своего брюха еду припасать, кулиги

расчищать, хлеб растить!

6

В тот вечер Сарынь Позолота на берегу Волги на

холмике сидел, как ястреб нахохлившись, и в разду-

мье тихую песню пел. На том же месте, где ранней

весной перед походом в верховья задумывался. Но те-

перь не было за его спиной в дубняках келий и стены

Желтоводской обители, не маячила церковушка сво-

им дубовым крестом. Одни головни да пепел по пес-

кам остались, безмолвие и запустение. Все сожгла,

спалила рука басурманская. Быстро, за два лета по-

строился и ожил тут монастырь, чтобы часом сгореть,

дымом, пеплом развеяться. А не оправдалась ли тут

примета древняя народная: «Как в правую руку вой-

дет, так и из левой уйдет»? Это о добре, о богатстве

нажитом. Коли честно, кровью да потом нажито —