Легенды и сказы лесной стороны

ла и, видя, что ярыжки валяются как убитые, быстро

разулась, башмаки в руки взяла, сарафан подобрала

да и побежала в родной Городец.

Царские холуи, провалявшись полдня, чуть очу-

хались, к ручью напиться приползли да тут опять до-

сыпать свалились. Рано поутру их местные жители

нашли, разбудили, спросили: «Откуда вы?» А у яры-

жек в головах все перемешалось, потому отвечали они

что-то несуразное: «Из-за синя леса, от Чиста поля^

от Синя камня!» Переглянулись люди, лошадей с по-

возками в лесу разыскали, упряжь поправили, по-

могли царевым слугам в телеги забраться и обратную*

дорогу показали. Когда ярыги в приказ вернулись,

родня, сватья да кумовья, их виду удивились: «Где

вы были, бедные?» А ярыжки отвечали как одуре-

лые: «За синим лесом, под синим небом, у Чиста

поля, у Синя камня!»

А на базарах Руси опять появились свежие да

пригожие печатные пряники. И не было для народа

заманчивее лакомства. По велению царя и святых

отцов-церковников сожгли вместе с тюрьмой бесстраш-

ного и грозного узника Аввакума. Его прах вместе с

пеплом по мерзлой тундре ветер развеял, а «грамот-

ки аввакумовы» да расписные пряники городецкие

продолжали нести в народ мятеж и крамолу.

Одна изба в Городце по утрам и вечерам трубой:

дымила, русская печь с широким челом жаром ды-

шала, а перед ней молодая прянишница Данька хло-

потала. А старая мать-звонариха в сторонке сидела,

глядела и радовалась. И тихо напевала свою песню*

раздумье:

Ярый мед, хожалый мед,

Дар лесов и дар полей,

С добрым хлебом яровым

Воедино силы слей!

Чтобы пряник городецкий,

Расписной да озорной,

Гоголем ходил в народе,

Как Бова-силач герой!

Чтобы пряник, наш сударик,

Расходился по рукам,

На потеху добрым людям

И на славу землякам!

Потом и другие умелые люди переняли и перехва-

тили пряничное дело. Еще сильнее запахло над За-

волжьем и всей Русью городецкими мятежными пря-

пиками. Синий камень, на котором Данька-пряниш-

ница плясала, царских ярыжек обморочивая, и сей-

час прячется в заволжских лесах у села Чистого По-

ля. Как втоптала его плясунья, так и лежит, только

макушка из земли видна. Ручей, что мимо Синего

камня бежит, люди исстари речкой Пьяной зовут. А

ъокруг Синего камня, по полям и перелескам, «Дань-

кины неудачи» — мелкие голыши пораскиданы. В

старину на чистополыцине их «городецкими пряни-

ками» звали и, чтобы пахать не мешали, на меже в

кучки собирали.

Это было в пору, ког-

да на заброшенных славянских идолищах истлевали

осиротевшие деревянные боги-истуканы, а на смену

им уже появлялись убогие церковушки на смолистых

столбах с дубовым крестом на островерхом шатре.

Суровый воин Чингис еще не успел проскакать по>

Руси на своем страшном коне, сотрясая землю от края

до края. Северные племена славян пахали и сеяли,

охотились и рыбачили по соседству с племенами морд-

вы и черемис. Тогда-то и родились такие русские при-

меты-пословицы: «С мордвой водиться грех, зато луч-

ше всех!», «У черемис только онучки черные, а со-

весть белая!» Люди разных племен жили по-разному,

имели разные обычаи и молились разным богам, но

старались жить мирно, пока их князьков не одоле-

вала корысть и зависть.

1

Жили между Волгой и Ветлугой труженики-хле-

боробы. Охота, рыболовство да пчелки дикие от их

рук тоже не отбивались. Сами пахали и сеяли, лен

да жито выращивали, сами одежку и обувку масте-

рили. Старый скряга Ширман тем племенем управлял

и всему головой был. Слово его было законом неписа-

ным: как Ширман скажет, так оно и будет. И это не

потому, что он был умнее всех, а своим богатством да

упрямством осиливал.

А у охотника Черкана все богатство по лесу гуля-

ло. Что луком да копьем в лесу добывал, тем и семью

свою кормил, одевал. Жена охотницкая Кокшага да

три дочки по дому хозяйничали — горох да кисель

варили, лен пряли, холстину и онучи ткали да еще

успевали богатею Ширману помогать. Потом малень-

кий Чур в семье вдруг появился. По такому случаю

да по обычаю надо было всех соседей за празднич-

ным столом дичиной лесной досыта накормить. Вот

и пошел Черкан в лес за добычей, но повстречал на

тот раз медведя себе и рогатине не по силам. Затре-

щала рукоять копья-рогатины под медвежьими лапа-

ми — и погиб тут охотник заодно со зверем.

Вдова Кокшага сама медведя свежевала и на по-

минках по мужу всех соседей тушеной медвежати-

ной накормила. Челюсти медвежьи в печи распари-

.ла, клыки из них повыдергала, до блеска очистила и

в потайное место спрятала, а шкуру медвежью выду-