Легенды и сказы лесной стороны

тил парень, что вырос он у самого Нижня Новгорода,

отца с маткой не упомнил, племени холодаева, рода

голодаева. Так и в народе его кличут — «Холодай-

Голодай, по лесам шагай». Луком да стрелой себе

пропитание добывает и добрых людей не забывает*

Тут спросил воевода бородатый:

— А царя своего отчего забываешь? Не худо бы

и к царскому столу свежинки добыть!

Удивился Холодай-Голодай:

— А почто царю на боку лежать? Пущай по-ко-

ровьи реветь научится, свежинка к нему сама при-

дет. А как посидит ночь на ярище, дичина слаще по-

кажется!

Тут самый грозный да молодой воевода, усмехнув-

шись, сказал:

— Ладно, попробует царь по-оленьи реветь, было

бы у кого поучиться!

И тут же приказал коней седлать, на лосиную

охоту собираться. Вот и повел подросток царя на охо-

ту в леса нижегородские. Не доезжая до урочного ме-

ста, коней со стражей оставили, а сами пешком че-

рез болото пошли до дикой сосновой гривы. Там Хо-

лодай-Голодай лосиное ярище разыскал, засидку на

двоих сделал, царя рядом посадил и засветло стал

учить его сохатых оленей подманивать, лосихой клох-

тать. Сдавит себе горло руками и охает дико: «Ох!

Ох!» — как лосиха квохчет. Потом царю говорит:

— Ну, теперь ты, боярин, попробуй!

Начал царь Иван лосихой охать, да что-то плохо

получалось. Сердился Холодай-Голодай:

— Эка голова скоморошья! Ты не по-гусиному

охай, а по-лосиному!

И снова учил царя сохатых оленей подманивать.

К ночи научился царь лосихой реветь не хуже, чем

Голодай! Оба тихо сидели, урочного часа ждали. Вот

и спрашивает тихонько подросток:

— Ты, боярин, хоть старый ли?

— На Иванов день двадцать два минуло.

— Бона как! А мне шестнадцать либо меньше

чуть. Однолетки почти!

Когда стемнело совсем, месяц над лесом поднял-

ся, а болото туманом окуталось, и грива сосновая

островком в белом море казалась. Тихо сидели. Чуть

ворохнется царь Иван, как Голодай его в бок толкал

и кулаком грозился:

— Сиди, боярин, тихо, не вошкайся!

Так ждали они до полуночи, когда в разных сто-

ронах стук да треск послышались, будто кто-то суч-

ки ломал и по деревьям стучал. Тут Холодай-Голо-

дай царя в бок легонько толкнул:

— Мани, боярин!

Начал царь всея Руси сохатой коровой охать-ре-

веть. Ничего, хорошо, очень похоже получалось! Ког-

да поохали попеременно то царь Иван, то Холодай-

Голодай, вышел из тумана на гриву страшенный ло-

сище с огромными рогами. Остановился на ярище, об-

нюхался, прислушался и начал копытами землю ко-

пать да бить. Загудела земля как живая, а глаза

звериные при месяце разными огнями светились. И

так разъярился сохатый, на смертный бой противни-

ка вызывая, что царю с непривычки жутко стало»

Схватил он свою пищаль дареную аглицкую и напро-

палую выстрелил. Замер зверь, насторожился, глаза-

ми и слухом врага разыскивая. Тут паренек Голодай

тугой лук натянул, зыкнула тетива, и задрожала

стрела, пронзивши лосиное сердце. Задрожали ноги-

сохатого и, вздохнувши шумно, свалился он на бе-

лый мох.

Немедля, при свете месяца, начал охотник добы-

чу свежевать, а царю сказал:

— Неча, боярин, без дела сидеть, доставай огни-

во, разводи костер!

Пошарил грозный царь Иван по карманам — нет

огнива!

— Какой же ты вояка, без огнива на татар

идешь! — попенял Голодай и живо костерок развел.

Потом лосиную губу на кусочки разрезал, на прути-

ки повтыкал и спросил:

— Нет ли сольцы, боярин?

Но и соли у царя в карманах не оказалось.

— Какой же ты охотник без соли?

Достал Голодай из сумы тряпочку, высыпал ос-

татки соли на царское кушанье и начал обжаривать.

А тут и солнышко взошло, пригрело, и заснул

царь Иван у костра на беломошнике. И приснился ему

диковинный сон. Будто бы обложил он столицу Ка-

занского царства своим немалым войском. Бьются вои-

ны русские головами о стены Казани, и колоколами

гудят и звенят их шеломы. А татары со стен крепост-

ных зубы скалят, насмехаются, гогочут и ржут по-ло-

шадиному. Вдруг из тумана седого, что над берегами

волжскими плыл облаком, показался сохатый олень,

да такой большой, что вся Казань у него под брюхом

оказалась. Как начал тот лось яростно копытами бить

да рогами бодать, и полетели к небу камни крепости,

дворцы и мечети, ханы и ханши, мурзы и воины!

Проснулся царь Иван радостный, а когда поел

жареной лосины с угольком да губы лосиной с вер-

тела, почувствовал в себе силу и бодрость небывалую

и сказал, что такой еды и по праздникам не едал. И

в тот же день, вернувшись к шатрам, царь поставил

Голодая старшим над царскими охотниками, прика-

зал им во всем его слушаться, научиться сохатых

и рогатых подманивать, чтобы мясом звериным яро-

стным кормить воинов до самой Казани. Дело тут сов-

сем ловко пошло. Войско вперед подвигалось, а охо-

чие стрельцы под началом Голодая сохачей и оленей

добывали. Скоро все воины, поевши вдоволь свежин-

ки, силой и духом поправились и, придя под Казань,

долго не мешкались, и в осенний день покрова за один

раз приступом ее взяли. Вот так и оправдался сон

грозного царя Ивана. Яростный нижегородский сохач