Легенды танкистов - 2

давать ему работать на оборотах выше 800 в минуту до момента, пока температура масла

не достигнет 80 градусов по Фаренгейту...» Это сколько, если говорить по-человечески?

— Я позвоню в штаб полка, — обещал командир. — В самом деле, безобразие. Таблиц до

сих пор нет.

— А давление, товарищ командир, должно быть 80 футов на квадратный дюйм, —

добавил помпотех.

— Ты хоть выучил, сколько это — дюйм, фут? — спросил его командир. — Мы ездим на

иностранной технике, тут нужна тонкость.

— «Движение танка можно начать только после полного прогрева двигателя и

обязательно с первой передачи во избежание повреждений», — донесся до них плачущий

голос водителя.

— Осваивай, и нечего сопли распускать, — строго сказал товарищ гвардии капитан. —

Комсомолец ты или нет?

...«Валентайн» Шепелькова уже занял свое место в строю.

В первом эшелоне шли танки КВ и «Матильда», во втором — Т-34, в третьем —

«Валентайны» и Т-70. Плечом к плечу, что не сумеет один — подхватит другой.

Все, вперед.

— Огонь! Огонь!

Слева и справа действовали «Валентайны» «соседей». Один вдруг перестал стрелять.

Шепельков, знавший танк лучше других, выругался: английское оружие требовательно к

смазке, а тут смазка, видать, загустела...

— Горит, товарищ гвардии капитан! Горит немец!

Шепельков увидел, что впереди пылает один из пяти танков противника.

Немцы стреляли. «Валентайн» лавировал среди выстрелов — спасибо английским

товарищам, действительно маневренная машина!

Вперед, только вперед. Где «соседи»? Справа никого, слева — гвардии старший лейтенант

на «Валентайне». Пехоту отсекли еще раньше.

— Беречь снаряды, без приказа не стрелять, — распорядился командир.

Вот что действительно хорошо — это связь. Все английские танки обеспечены

радиостанциями. И запросто можно говорить друг с другом. А заодно послушать, как орут

по-немецки враги. Успокаивает, как музыка, по выражению Сидоркина.

Шепельков раздавил немецкое противотанковое орудие, и тут его взору открылась

странная картина: на «Валентайне» лейтенанта Воронкова стояли... немецкие пехотинцы.

Они стучали прикладами по броне, вроде как — «пустите нас!»

— За своих приняли, — догадался Шепельков. — Машина-то иностранная, вот немцы и

купились! Ничего, голубчики, сейчас будет вам подарок ко дню святого Валентина!

Он подождал, пока к «Валентайну» подойдет побольше врагов, и открыл по ним огонь из

пулемета.

— Из дымовых гранатометов — огонь! — приказал командир.

Дымовая завеса затянула «Валентайны». Шепельков вдруг ощутил благодарность к своей

машине. Найдено, стало быть, взаимопонимание!..

46. Битва в грозу

2 июля 1939 года, левый берег реки Халхин-гол, 21.00

Полковник Тамада погрузился в глубокую задумчивость.

Невысокий, коренастый, медлительный, он командовал Четвертым танковым полком. На

начало операции это были 565 солдат и офицеров, тридцать пять легких танков Тип 95,

восемь средних танков Тип 89 и три танкетки Тип 94.

Сейчас ему предстояло решить, как действовать дальше.

Во второй половине дня 2 июля полк Тамады быстро продвигался к рубежу атаки.

Он сбился с пути. Следовало двигаться в южном направлении и прикрыть с левого фланга

Третий танковый полк Йошимару. Вместо этого танки Тамады взяли курс восточнее.

Сталь танковой брони делала бесполезными магнитные компасы. Ориентироваться по

местности не получалось: кругом тянулись сплошные одинаковые дюны.

Затем русские открыли огонь на правом фланге Тамады.

В половину восьмого пошел дождь. Левый берег, где находились орудия русских,

замолчал.

«Следует обойти дюны и вести наступление через равнину в юго-восточном

направлении», — решил Тамада.

По его приказу люди подожгли камыши. Теперь противотанковым орудиям негде

прятаться. Если русские что-то задумали, Тамада сразу это увидит.

— Уничтожайте пушки «Советов», бейте по их бронемашинам! — приказал Тамада.

Русские стреляли из пяти или шести орудий. К счастью, они вели огонь практически

вслепую, думал Тамада. Он приказал танкам остановиться.

— Разве мы не должны постоянно находиться в движении, чтобы противник не мог

поразить нас огнем? — вопросил майор Огата, правая рука и помощник полковника,

известный остряк и спорщик.

— Противник обнаружит нас в любом случае, — ответил Тамада, — но если мы будем

стоять и не производить шум, то, полагаю, это произойдет позднее.

С этими словами Тамада выглянул из башни и в бинокль принялся осматривать

местность. Надвигались сумерки, облака затягивали небо.

2 июля 1939 года, 21 час, северо-восточнее озера Ирингин

— Положение наше таково, — подытожил Тамада, — километрах в трех от нас к юго-

западу — три русских батареи на возвышенности. К югу в двух километрах — позиции

противника с неустановленным количеством личного состава.

— Ваши приказы? — осведомился Огата.

Тамада покачал головой.

— Плохо соображаю, — признал он. — Мы, северяне, люди медлительные. Нужно

подумать, чтобы не попасть впросак. У нас около сорока легких танков, а у русских —

огромное количество бронетехники и артиллерии. Мы запросто можем попасть под

перекрестный огонь.

— Так что же, — почти вскрикнул Огата, — будем ждать? А как же Йошимару? Мы ведь

должны были поддержать его!

— Зовите сюда командиров рот, — приказал Тамада. — Мне надоело, майор, спорить