Лекарь Империи 9

— Эй, двуногий! Ты там еще живой?

Фырк спрыгнул с моего плеча на стол. Его усы топорщились от возбуждения, а глаза горели, как два маленьких уголька.

— Пока жив, — пробормотал я, не открывая глаз.

— Мы сделали это! МЫ СДЕЛАЛИ ЭТО! — Фырк запрыгал по столу, как сумасшедший. — Мы спасли мальчишку! Мы нашли лекарство! Мы победили чуму! Мы герои! Мы легенды! Нас теперь в учебники истории впишут!

— Ты герой, Фырк. Без твоей подсказки о дневнике Снегирева ничего бы не было.

— Ну да, я, конечно, молодец! — маленький бурундук гордо выпятил свою пушистую грудь. — Но и ты тоже ничего! Для двуногой обезьяны. Ты смелый, умный, упрямый. И благородный до тошноты!

— Спасибо. Наверное.

— Ты вообще знаешь, что теперь будет? СЛАВА! Тебя орденами завалят! Может, даже графом сделают! Или бароном! Барон Разумовский — звучит!

— Мне не нужны никакие титулы, Фырк.

— А что тебе тогда нужно? Деньги? Власть? Женщины? Хотя нет, у тебя же есть Вероника. Втюрился и тебе её достаточно.

Вероника. Нужно было найти ее, рассказать ей все. Она, наверное, волнуется.

— Мне нужно, чтобы эта эпидемия наконец-то закончилась. Чтобы больше никто не умер от этой чумы. Чтобы дети росли здоровыми.

— Скучно! Где золото? Где дворцы? Где гаремы?

— В твоих фантазиях. А в реальности — работа. Мишка стабилен, но он еще не здоров. Нужно постоянно следить за его восстановлением. Корректировать терапию. Предотвращать возможные осложнения.

— Ты неисправимый упрямец, двуногий. Спас мир — и сразу же обратно к работе.

— Мир еще не спасен. Мы спасли всего одного мальчика. А тысячи все еще болеют. Нужно как можно скорее наладить массовое производство антидота. Обучить лекарей. Распространить протокол лечения по всей стране.

* * *

Владимир. Бар «Три медведя».

Шаповалов сидел за угловым столиком, в самом темном и незаметном месте. Маленький, прокуренный бар в двух кварталах от больницы — негласное убежище лекарей после особенно тяжелых смен.

Стены, пропахшие табаком, пролитым пивом. Потертая, расцарапанная мебель. Тусклый, желтый свет от одинокой лампы под абажуром.

Перед ним стоял граненый стакан с пивом. Сегодня можно было.

Восемнадцать часов прошло с начала его смены. Семь операций. Двадцать один спасенный. Трое умерших прямо на столе. Обычная статистика для хирурга во время эпидемии. Но сегодня все эти цифры казались неважными. Потому что главная цифра была — один.

Один спасенный сын.

Он допил пиво, оставил на столе деньги — больше чем требовалось.

— Налей всем за мой счет, — сказал он бармену. — Пускай выпьют за моего сына. Сегодня у него второй день рождения.

Бармен понимающе кивнул. Не стал задавать лишних вопросов. Вместо этого пошел к крану и стал наливать очередной стакан.

Шаповалов встал и вышел.

На улице начинался дождь. Мелкий, холодный, осенний. Шаповалов поднял воротник своего старого пальто и пошел под дождем без зонта. Холодные капли били по лицу, смешиваясь с остатками высохших слез.

Дождь смывает грязь. С улиц, с души, с совести. Может быть, он смоет и эту проклятую чуму. Символически.

* * *

Особняк в глухом пригороде Мурома. Полночь.

— Докладывайте.

Голос был неожиданно сильным для такого старого, почти иссохшего тела, скрытого в глубоких тенях массивного кресла у камина.

Властный. Привыкший к беспрекословному подчинению.

Вторая фигура стояла по стойке смирно в трех шагах от кресла.

— Операция «Очищение» идет согласно утвержденному плану, магистр Архивариус. Фаза первая завершена успешно.

— Хорошо. Паническая составляющая?

— Нарастает по экспоненте. Население требует от властей объяснений и решительных действий. Правительство находится в полной растерянности — у них нет никаких эффективных мер противодействия. Министр здравоохранения области подал в отставку вчера вечером. Эта информация пока не опубликована, но в узких кругах уже известна.

— Отлично.

— Гильдия Целителей в полном хаосе. Глава Гильдии созвал экстренное собрание. Обсуждают введение тотальных карантинных мер. Эффективного лечения они не имеют. Пытаются адаптировать старые протоколы — пока безрезультатно.

— Идеально. Еще неделя такого хаоса, и в городах начнутся уличные беспорядки. Две недели — и правительство падет. Император будет вынужден ввести в стране чрезвычайное положение. А там…

Мужчина не договорил, но сержант все понял. План был известен им обоим. Хаос, паника, падение правительства.

И на этой волне всеобщего страха — приход новой власти. Тех, кто предложит единственное верное решение. Тех, кто «случайно» окажется готов к этому кризису.

— Есть одно осложнение, — сержант чуть напрягся.

Мужчина в кресле замер. Его пальцы перестали барабанить по подлокотнику.

— Какое осложнение? — его голос стал тише. И от этого — гораздо опаснее.

— Информация из Мурома. Пока что неподтвержденная, но она поступает сразу из трех независимых источников.

— Говорите.

— Центральная Муромская больница. Есть сведения, что они нашли способ лечения. Создали антидот.

Тишина. Долгая, тяжелая, вязкая тишина. Только треск сухих поленьев в камине нарушал ее. Искры взлетали вверх по дымоходу и гасли в его непроглядной темноте.

— Повторите, — голос мужчина был абсолютно спокойным. Слишком спокойным.

— По имеющимся данным, муромские лекари создали эффективный антидот против нашего патогена. Первое успешное применение — несколько часов назад. Пациент — шестилетний мальчик. Терминальная стадия заболевания. После введения антидота — полная ремиссия.

— Это невозможно.

Три слова, произнесенные с абсолютной, непоколебимой уверенностью. Как математическая аксиома.

— Тем не менее…

— НЕВОЗМОЖНО!