Лекарь Империи 9

Лесть? Или искреннее признание?

С Серебряным никогда не знаешь. Социопат, способный на эмпатию — это оксюморон. Но сейчас он казался искренним. Насколько вообще может быть искренним профессионал.

— Спасибо, магистр. Но, как вы совершенно правильно заметили, наша работа только начинается. Антидот нужно произвести в промышленных масштабах. Распространить по всей стране. Обучить лекарей его правильному применению. Это недели, а может, и месяцы тяжелой работы.

— Именно об этом я и хотел с вами поговорить, — Серебряный понизил голос, быстро оглядевшись по сторонам. — Но не здесь. У стен слишком много ушей. Пойдемте.

Он жестом указал на пустую ординаторскую. Мы с Кобрук переглянулись.

Что он задумал? Серебряный никогда ничего не делал просто так. В этом я был уверен.

У него всегда был свой план. Обычно — даже несколько планов. И в каждом из них он выигрывал больше всех. Такой склад у человека.

Мы молча пошли за ним.

Ординаторская встретила нас привычным затхлым воздухом и полумраком. Серебряный включил свет, плотно прикрыл за собой дверь, на секунду прислушался.

Потом достал из кармана небольшой артефакт — гладкий металлический шарик, испещренный рунами.

— Глушилка, — коротко пояснил он, активируя артефакт. — Теперь нас никто не подслушает. Ни физически, ни магически.

Паранойя? Или просто обоснованная предосторожность? Зная Серебряного — скорее, второе. У него было слишком много врагов, чтобы позволять себе быть беспечным.

— Мне нужно немедленно ехать в столицу, — сказал он без каких-либо предисловий. — Эта информация должна попасть на стол лично Императору. Минуя все промежуточные инстанции. Напрямую.

Императору? Лично? Это уже было не просто медицинское открытие. Это была политика самого высшего уровня. Серебряный хотел конвертировать наш сегодняшний успех в свой личный политический капитал. Для себя, конечно.

Кобрук среагировала мгновенно:

— Надеюсь, магистр, вы не забудете упомянуть, чьими руками и в чьих стенах была одержана эта великая победа?

Умница. Она сразу же начала защищать интересы нашей больницы.

Она прекрасно понимала — если Серебряный присвоит себе все лавры, мы так и останемся безымянными статистами в его триумфе.

Серебряный улыбнулся — холодно, расчетливо:

— Разумеется, Анна Витальевна. Я подробно опишу роль каждого участника. Вашу безупречную организационную работу. Мужество господина целителя Разумовского. Профессионализм всей вашей команды.

Врет. Стопроцентно врет. Он опишет все так, что главным героем окажется он один. «Я организовал команду», «я обеспечил безопасность», «я лично стабилизировал магическую реакцию». Это была классическая схема присвоения чужих заслуг.

Я решил перехватить инициативу:

— Конечно, вы все опишете, магистр. Слишком много свидетелей, чтобы как-то исказить факты. Медсестры, лекари, даже уборщицы видели, что сегодня здесь произошло.

Я сделал небольшую паузу, глядя ему прямо в глаза:

— К тому же, пока вы будете добираться до столицы — а это минимум сутки даже на самом быстром экспрессе — мы можем сделать официальное заявление. Гильдии Целителей. Прессе. Что Центральная Муромская больница под руководством главврача Кобрук и при непосредственном участии целителя Разумовского создала антидот от «стекляшки». А за всеми подробностями в столицу уже едет наш уважаемый представитель — магистр Серебряный.

Шах. Если мы объявим об этом первыми, вся слава достанется нам. А Серебряному придется либо подтверждать нашу версию, либо выглядеть в глазах всех лжецом. А репутация для него была важнее любых денег — это был его главный капитал.

Улыбка медленно сползла с его лица. В его глазах появился холодный, колючий блеск. Он понял, что я не просто талантливый лекарь. Я был еще и опасным игроком.

Серебряный прищурился. Несколько долгих, напряженных секунд он изучал меня, как энтомолог изучает новый, неизвестный науке и потенциально ядовитый вид бабочки.

— Вы учитесь, господин целитель Разумовский, — наконец сказал он, и в его голосе не было ни тени иронии. — Учитесь играть в большую игру. Политика, интриги, манипуляции.

— Да, я реалист, — ответил я холодно. — В медицине Империи без политики не выжить. Особенно провинциальному лекарю.

— Разумно. Хорошо, я принимаю ваши условия. Именно так я и собирался поступить.

Конечно, собирался. Ретроспективно все всегда собирались поступать правильно. Но тот факт, что он так легко согласился, означает — мой блеф сработал.

— Но, — он поднял один палец, — я прошу об одолжении. О небольшой отсрочке. Подождите пару дней с вашим официальным заявлением.

— Почему? — прямо спросила Кобрук, мгновенно учуяв подвох.

— Информация об антидоте — это оружие. Мощнейшее политическое оружие, — Серебряный снова понизил голос. — В правильных руках оно спасет тысячи жизней. В неправильных — может быть использовано для шантажа, манипуляций, даже для государственного переворота.

Интересный поворот. О чем он не договаривает?

— Объяснитесь, — потребовал я.

Серебряный помолчал, видимо, решая, сколько именно информации можно нам рассказать.

— Вы же не думаете, что эта эпидемия — случайность? Модифицированная «стекляшка», появившаяся одновременно в трех крупных городах Империи? Это биологическая атака. Теракт. Или, что еще хуже — государственная диверсия.

Собственно об этом и писал Снегирев. Слишком агрессивный вирус. Слишком быстрое распространение. Слишком удачное время — осень, самое начало сезона ОРВИ.

— Кто за этим стоит?

— Я не знаю точно. Но у меня есть некоторые подозрения. В Тайной Канцелярии я работал с секретными архивами. Там были упоминания о некой группе… назовем их «Архивариусы». Люди, которые считают, что Империя развивается неправильно. Что нужна полная «перезагрузка». И эпидемия — это идеальный способ дестабилизировать ситуацию в стране.

«Архивариусы». Звучит странно, но где-то я это уже слышал. В Империи, где магия была реальностью, а мертвые оставляли зашифрованные послания, теории заговора имели крайне неприятное свойство оказываться правдой.

— И вы думаете, что они попытаются уничтожить антидот?

— Или присвоить его себе. Представьте на секунду — группа, которая контролирует и саму болезнь, и лекарство от нее. Это идеальный инструмент для получения абсолютной власти. «Подчиняйтесь нам, или вы все умрете от чумы».