Лексикон света и тьмы
Шрифт:
С
С как Снимки и Страницы документов из дела Риннана, они хранятся в госархиве в Осло. Пожилой вахтёр проверяет мои документы, только после этого я получаю разрешение подняться по лестнице и, миновав стеллажи со старинными книгами, обратиться к архивариусу за стойкой. Я излагаю свою просьбу и слышу в ответ, что все материалы по делу Риннана оцифрованы, а ждать посещения архива пришлось так долго, потому что доступ к материалам ограничен. Не из-за Риннана, а оберегая память жертв, поскольку в деле есть их фамилии и фотографии. Здесь всё, что есть по Риннану,
Всё – это пять тысяч страниц. В основном отсканированные листы А4 с машинописными пометками. Допросы Риннана и его невероятные описания взаимоотношений с некоей русской агентшей. Как она пыталась усыпить его хлороформом, но не смогла лишить его жизни, потому что они были влюблены друг в друга. Среди документов есть опросы выживших узников и фотографии трупов. Одна впечаталась мне в память. На ней – узник Бандовой обители, его тело нашли в снегу, оно согнуто вдвое и туго перевязано верёвками, как будто курицу или кусок мяса готовятся запечь на огне.
Я листаю бесконечные страницы допросов и протоколов судебных заседаний. Добираюсь до папок с названием «Разное». И довольно быстро нахожу заметки Риннана. Те же самые, которые цитируются в одной из его биографий. Я ищу дальше, но не вижу других записок Риннана, помимо двух уже мне известных. Вероятно, его блокноты были уничтожены под занавес войны, как исчезли и протоколы твоих допросов. В конце концов мне приходится согласиться с тем, что часть твоего дела раскрыта не будет, останется загадкой.
С как Судорога, сковывающая спину от каждого удара дубинки, когда тебя ведут во двор и побоями заставляют отжиматься.
С как Суд, который устраивает в Обители Риннан. Ночь на 19 апреля 1945 года, в окна гостиной светят уличные фонари, делая очень длинными тени двоих людей, которые стоят посреди комнаты со связанными за спиной руками: это Мария Аренц и Бьёрн Бьёрнебу.
Риннан сидит за письменным столом, по бокам от него – члены банды. Риннан наливает себе стакан ликёра, облизывается и отхлёбывает приличный глоток; лишь потом он прочищает горло и обращает свое внимание на пару посреди комнаты.
– Многоуважаемое собрание, многоуважаемый судья, господин Карл Долмен. Один из обвиняемых сам возьмёт на себя роль защитника. Засим суд объявляется открытым!
Он стучит по столу принесённой из подвала розгой и картинно кривится от шлёпающего звука, который та издаёт.
– Нет, такой молоток для судьи не годится. Поищем что-нибудь получше…
Риннан встаёт, идёт к камину и берёт полено. Никто не издаёт ни звука, пока он взвешивает его в руке, качает головой и кладёт на место. Оглядывает комнату. Все следят за его взглядом, за исключением обвиняемых, они оба уставились в пол. Но вот он высмотрел нечто подходящее – стул – и тащит его Карлу.
– Ваша честь, пособи: мне надо расколдовать эти судейские молотки. Они намылились сбежать, как и некоторые другие…
Риннан театрально косится на обвиняемых, кто-то из банды хихикает.
– Этот судейский
молоток, например, – говорит Риннан и похлопывает ладонью по ножке стула, – хотел скрыться, думал притвориться ни в чём не повинной ножкой стула, а вовсе не судейским молотком, – говорит Риннан, следя, как его слова действуют на банду, как теперь уже многие начинают смеяться в ответ на шутку, а потом понижает голос и шлёпает Карла Долмена по плечу.– Но нас-то не проведёшь, правда, ваша честь? – говорит Риннан и отходит в сторону, освобождая Карлу больше места.
Тот качает головой, потом берёт стул и кладёт его на пол сиденьем вниз. Упирается в него ногой и давит на ножку, отгибая её наружу. Раздаётся треск ломающейся старой древесины и металлический звук выдёргиваемых из неё гвоздей.
– Так, судья, давай его! – подбадривает Риннан.
Карл пару раз ударяет ножкой по ладони, потом поднимает глаза.
– Cпасибо, прокурор. Этот молоток подойдёт.
– Рад помочь, ваша честь! – Риннан проходит совсем рядом с Бьёрном Бьёрнебу и садится за стол. Смотрит на Карла и улыбается:
– Всё готово, можно начинать заседание. Ну, ты знаешь… постучать молоточком и…
Карл торопливо хватает ножку стула и трижды ударяет по столу.
– Так… судебное заседание начинается. Прокурор, ты можешь сказать, в чём обвиняются эти коммунистические перебежчики?
Риннан делает глоток ликёра и встаёт, ножки стула с неприятным звуком царапают пол.
– Ваша честь, эти двое, Мария Аренц и Бьёрн Бьёрнебу, обвиняются в предательстве родины, попытке мятежа и побега за границу.
Карл довольно кивает.
– Отлично. Спасибо! Обвиняемые, у вас есть возражения?
Мария едва заметно мотает головой. Бьёрн молчит.
– Нет возражений? – говорит Риннан и упирает локти в стол, так что плечи поднимаются. – Речь идёт об очень серьёзных преступлениях. Есть ли у нас доказательства их вины? Не можем же мы вынести людям приговор по таким тяжким обвинениям бездоказательно.
Карл кивает.
– Да, мы вынуждены рассмотреть доказательства. Они у нас есть, прокурор?
Риннан резко отодвигает стул и выходит из-за стола вперёд.
– Есть. Обвинение хочет вызвать свидетеля, ваша честь. Хенри Оливер Риннан, выйдите на свидетельское место.
Инга в восторге хлопает, а Риннан переходит на другое место и встаёт рядом с притулившимся у стены секретером, на нём одиноко стоит ваза.
– Я, да… Я свидетель, – мямлит Риннан и поворачивается к пустому письменному столу, за которым он только что находился в роли прокурора. Он делает вид, что слушает вопрос, кивает, словно готовит в уме ответ. Зрители хохочут.
– Ага, понял. Да, уважаемый суд, я могу рассказать, как познакомился с этими предателями. Сначала, в сорок втором году, меня познакомила с обвиняемой Марией Аренц самый первый член нашей банды Рангиль Стрём. Они вдвоём, выполняя сложное задание, совершили рейс на корабле «Король Хокон» и успешно проникли в группу Сопротивления, раскрыли несколько маршрутов переправки людей в Швецию.
Риннан останавливается, снова делает вид, что слушает прокурора, несколько раз кивает, говорит: «Да, да, безусловно, совершенно согласен», затем снова берёт слово.