Летучий корабль

– Говорит, его зовут Юэн.

– Да, Юэн Эванс, — подтверждаю я, кляня себя в тот момент на чем свет стоит за то, что вообще потащился за этим старым колдуном в магический квартал. Они еще и англичане — сейчас раскусят меня в два счета.

– Очень приятно, — произносит женщина, — а меня зовут Эйлин. Проходите, не стесняйтесь. Вы, наверное, замерзли, я сейчас сделаю чай.

И она забирает у меня пакеты с покупками, уходит куда-то вглубь дома, а я, стоя в их маленькой прихожей, отряхиваю снег с шарфа и пальто, провожу рукой по волосам — из того, что я с них собираю, можно слепить маленький комочек. А вот на сэре Арчибальде ни единой снежинки — как я сразу не догадался, что он маг?

– Ну-ка, Юэн, постойте, — он направляет на меня свою палочку, извлеченную из кармана длинного черного пальто. — С Вас сейчас лужа натечет.

– Простите.

– Что, Вы и палочку с собой не носите?

– У меня ее нет.

– Так, еще интереснее, — заключает старик и приглашает меня пройти в комнаты.

Вот что бы мне взять и сейчас не уйти, пока не начались расспросы, как да что? Но вместо этого я делаю несколько шагов вперед, разглядываю стены, обитые темно-коричневыми деревянными панелями, непонятные гравюры в простых рамах: на них вписанные одна в другую геометрические фигуры — круги, квадраты, пирамиды. Вот лев, пожирающий солнце, а вот еще странная фигура — наполовину мужчина, наполовину женщина, а чуть дальше — дракон, кусающий себя за хвост. Мне хочется спросить о том, что все это значит, но я не решаюсь: насколько я знаю, алхимики — весьма закрытое сообщество, не делящееся с посторонними своими знаниями. Да к тому же я такой профан, что любой заданный мною вопрос здесь кроме смеха ничего не вызовет.

А на длинном столе в гостиной тем временем появляется чайный сервиз, вазочки с угощением и даже большой торт, украшенный орехами и фруктами. Зачем им так стараться для совершенно постороннего парня, просто зашедшего к ним с улицы? Я стою перед небольшой гравюрой, изображающей птицу, клюющую себя в грудь, и не замечаю, как позади меня оказывается Эйлин.

– Это пеликан, Юэн, — говорит она, и в ее голосе нет ни превосходства, ни осуждения. — Если Вам интересно, я Вам расскажу.

Мне интересно.

– Пеликан в алхимии — символ философского камня, распадающегося в свинце, чтобы превратить его в золото. Если хотите, символ бескорыстного стремления к облагораживанию. Символ жертвы. Магглы говорят, пеликан — символ Христа.

– Никогда об этом не слышал.

Она улыбается, но глаза у нее остаются грустными.

– Давайте пить чай. Вряд ли Вам захочется прослушать краткий курс алхимии, когда Вы только что вошли с холода.

– Думаю, Эйлин, ему вообще не захочется, — громко объявляет сэр Арчибальд за моей спиной. — У него даже палочки нет. И об алхимии он не имеет ни малейшего представления. И вообще полчаса назад рассказывал мне, что его родители — маггловские дипломаты.

Я резко оборачиваюсь. Непонятно, как я бы собирался защищаться, если бы в намерения сэра Арчибальда входило нанести мне хоть малейший вред, но он примирительно выставляет перед собой обе ладони.

– Спокойно, молодой человек! Если Вы сбежали из Англии, Вам здесь ничто не угрожает. Потому что мы с дочерью тоже в свое время предпочли убраться оттуда. Я так вообще лет… да я даже и не скажу, сколько лет назад это было. И с тех пор об этом не жалеем. Правда, Эйлин?

Она кивает.

– Садитесь, Юэн, — приглашает она меня. — Мало ли отчего люди оказываются на чужбине? Мы не поддерживаем связи ни с кем в Магической Англии. Квартал алхимиков — вовсе не то место, где Вам стоит кого-то опасаться.

И я отчего-то решаюсь им поверить. Может быть, мне нравится разглядывать огромный темный глобус, стоящий в углу гостиной, свечи и старинные свитки, лежащие на конторке у окна? Или я просто соскучился по чуду, которое, как мне кажется, буквально сконцентрировано в этом доме? И что-то еще есть в этих людях, странное, притягательное, я как будто пытаюсь вспомнить что-то, только вот что? Нет, оно ускользает от меня, какое-то неуловимое сходство… Алхимики… Я догадаюсь, но уже позже, только когда вернусь в тот день домой, уже ближе к вечеру. Принсы, старинный род алхимиков… Мать лорда Довилля звали Эйлин. Они отказались от него, когда ему было шестнадцать. Его мать и дед. Интересно, знал ли он, что с ними сталось? Знали ли они о нем? Хотели ли знать?

________________________________________________________________________________________

Забытые корни: http://imageshack.us/photo/my-images/837/606l.jpg/

________________________________________________________________________________________

Но в тот момент, сидя за столом в их гостиной, я, словно ребенок, впервые попавший в дом магов, заворожено наблюдаю, как сам по себе склоняется к моей чашке маленький заварочный чайник, как Эйлин разрезает торт, и рядом со мной опускается, повинуясь мановению ее руки, тарелка с золотым ободком. А голос сэра Арчибальда сливается с потрескиванием горящих поленьев в камине — он рассказывает мне о городе магов, возникшем внутри маггловского Загреба, о том, как маги и ведьмы издавна селились здесь, в Доньи Граде, подальше от епископского дворца, среди людей попроще. О том, как алхимики, которых порой, как зверье, держали в своих владениях местные князья, надеясь получить от них вожделенное золото, находили здесь убежище, как их община разрасталась, становясь закрытой и недоступной и для большинства обычных магов. То, что он рассказывает мне, похоже на сказку, и я все слушаю-слушаю. Моих собеседников словно окутывает древняя, непонятная мне сила, могущество, которое они не променяли, зажив почти обычной жизнью, той, которую выбрали для себя английские маги, учредив министерства и светские рауты. В сэре Арчибальде и Эйлин я ощущаю что-то таинственное и запретное, ту магию, о которой мне еще в Азкабане рассказывал сэр Энтони. То, ради чего, пожалуй, и стоило становиться магом.

Интересно ли им знать о том, что происходит в Магической Англии? И да, и нет. Я говорю немного, да, конечно, они иногда покупают газеты, но то, о чем они там читают, тоже кажется им слишком мирским, неинтересным, поверхностным. То, о чем там пишут, достойно только сплетен, не более. Думаю, они тоже считают, что для того, чтобы вести такую жизнь, какую ведет большинство магических семей на нашей родине, вовсе и не стоит отгораживаться от мира магглов. Я не могу понять, чем их так заинтересовал я? Просто случайность? Может быть, им приятно видеть в своем доме человека, который так же, как и они, решился покинуть родину, выбрав для себя иную жизнь? Нравится, что за их столом сидит кто-то, говорящий на их родном языке? И это вполне вероятно, я так никогда и не узнал причин моей странной избранности. При этом многое во мне их, безусловно, раздражало, потому что иначе и быть не могло: я был для них совершенно непонятным человеком, сознательно отказывающимся от того, чем меня наделила природа. Выбравшего жизнь, которая и у них вызывала презрение. В тот день сэр Арчибальд только скривился, увидев у меня в руках мобильный, буквально разрывавшийся от звонка Драгана:

– Юэн, ты что, с ума сошел? Тебя второй день подряд нет в универе! И ни гу-гу! Где тебя носит?

Я слышу голос Драгана, сидя в темной гостиной, освещенной пламенем камина и огоньками свечей, разглядывая череп, украшающий полку напротив, ощущая магию, питающую собой даже темное дерево стен. Фантасмагория! Как, впрочем, и вся моя жизнь.

– Я завтра приду, честное слово. Просто были дела, — говорю я ему. — Извини, я не дома. Сейчас не могу говорить. Я позже перезвоню.

– Маггловские игрушки? — старый алхимик смотрит на меня с неодобрением.

– Я живу в мире магглов, сэр Арчибальд.

– Зачем?

– Так уж получилось.

И я рад, что он больше не расспрашивает меня об этом. Но меня несколько удивляет, что в тот день я получаю приглашение приходить еще. Когда я свободен? По воскресеньям точно, иногда в субботу во второй половине дня. Нет, они не навязывают мне свое общество, я же молод, они все понимают, зачем посиделки за чаем с двумя, в общем-то, пожилыми людьми? Я бы не смог сразу определить возраст Эйлин, только дома, наконец, догадавшись, кто она, понимаю, что и ей, должно быть, за шестьдесят.

Так и получается, что та зима запоминается мне моими краткими визитами в этот край вечного Рождества, царящего на улице, и немного мрачного чуда. Нет, я не надоедаю им своим присутствием каждый выходной, но прихожу к ним достаточно часто. Покупаю волшебные сладости в кондитерской неподалеку от входа в магический квартал — Эйлин нравится все, в чем есть орехи. Крохотные пирожные, печенья, даже большие многоярусные торты… Много-много орехов… А вот сэр Арчибальд предпочитает шоколад, не брезгует даже маггловским.