Личность и Эрос
Шрифт:
созерцания. Именно в нем совершается аскеза — очищение и самоотречение во имя личной встречи с красотой мира, во имя непосредственного опыта личностного измерения космоса.
§ 33. ЧЕЛОВЕК КАК "МИКРОКОСМОС" И "ПОСРЕДНИК"
В границах естественного созерцания, то есть нравственного усилия по достижению личного отношения с миром, становится понятным учение греческих отцов о человеке, концентрирующем в себе тварный мир. Я имею в виду учение о человеке как "микрокосмосе" [273] и о космосе как "макрочеловеке" [274] . Представление о том, что человек есть концентрированное выражение мира, восходит к древнегреческой философии. Здесь оно рассматривается как с этической (у Демокрита [275] ), так и с физической (у Платона [276] и Аристотеля [277] ) точки зрения.
273
См. Иоанн Дамаскин. "О двух волях во Христе". I 5, P. G. 95, 144 В: "O , · ". ("Человек, таким образом, есть микрокосмос: ведь он имеет душу и тело и стоит посредине между умом и материей. Ибо он - связь между видимым и невидимым, то есть между чувственной и умопостигаемой тварью"). См. также Леонтий Византийский. "Против несториан и евтихиан". I, P. G. 86, 1284 С: " ... , , ". ("Ни вначале, когда [логос] ... сотворил космос; ни потом, когда он добавил к нему большой космос в малом, то есть человека,
274
См. Максим Исповедник. Тайноводство. 7, P. G. 91. 684 Д - 684 : " , ...· , ". ("Весь космос, состоящий из видимого и невидимого, есть человек; и человек, состоящий из души и тела, опять-таки есть космос"). О человеке как микрокосмосе и космосе как макрочеловеке см. исследование Lars Thunberg, Microcosm und Mediator, особенно p. 140-152.
– См. также: W. Volker, Gregor von Nissa als Mystiker, Wiesbaden, 1955, S. 51 f.
– Также: Hans Urs von Balthasar, Kosmische Liturgie, S. 169-175.
275
См. H. Diels-W. Kranz, Die Fragmente der Vorsokratiker, t. II В 34, S. 153, 4-11 : " , , , ... . , , ... ". ("В мире мы видим, что одно только правит - как, например, божественное сущее; другое и правит, и управляется - как, например, человеческие существа (ибо они и управляются от Бога, и правят неразумными живыми существами); третье же только управляется - как, например, неразумные животные. То же можно видеть и в человеке как микрокосмосе: разум только правит; душа и правит, и управляется... вожделение только управляется").
276
См.: Тимей. 81 а 2 - b 2, и Филеб. 29 b - 30 а.
277
См. Физика. Y 2. 252 b 24-27: " , ; , ". ("Если же это возможно для живого существа, почему это не может происходить и со всей Вселенной? Ведь если это имеет место в маленьком космосе, значит, и в большом") (М., 1981).
Греческая патристика усвоила эту идею аналогической соотнесенности человека и мира. Космос может быть описан "в уменьшенном виде" в терминах человека, а человек, с определенной точки зрения, может быть описан "в увеличенном виде" в терминах космоса. Однако "видовое отличие" позиции святых отцов состоит именно в том, что они преодолевают описательность аналогии. У них, и прежде всего в учении Максима Исповедника, истина человека как микрокосмоса принимает динамический характер.
Как часть природы, человек соединяет в себе элементы Вселенной. Однако после грехопадения, то есть "противоестественного отчуждения" человека, эти элементы и в нем, и в окружающем мире пребывают в состоянии расчлененности и разделенности. Но человек и после грехопадения остается существом личностным. Обладая душой и телом, он сохраняет способность динамично выражать собой единство мира, поскольку лично отвечает на призыв Бога к общению и отношению тварного с нетварным. Благодаря этому универсальный логос мира высказывается как личный логос твари, которая прославляет и благодарит Творца.
Опираясь на текст книги Бытия, Максим Исповедник называет пять разделений, которые человек должен преодолеть для того, чтобы исполнить свое природное назначение [278] . Первое разделение — между тварной и нетварной природой. За ним следует разделение тварной природы на чувственную и умопостигаемую. Чувственная природа, в свою очередь, разделяется на небо и землю. Земля делится на рай и ойкумену. Наконец, сам человек разделяется на мужской и женский пол. В силу самой своей природы человек призван занимать срединную позицию между этими разделениями, чтобы служить связующим "звеном" и "посредником", то есть реализовать личную возможность воссоединения противопо- ложностей. Именно для этой цели он был создан: "Ради этого человек последним вводится в сущее, будучи как бы природной связью для всего, посредником для высшего, и воссоединяя в себе далеко отстоящее по природе друг от друга" [279] .
278
См.: О различных затруднениях. P. G. 91, 1304 D сл. См. также: L. Thunberg, Microcosm and Mediator, р. 147 f.
279
" , , ". О различных затруднениях. P. G. 91, 1305 ВС. См. также 1305 AB: "" ... ". ("Как некое прочнейшее из всех орудие и для всего, согласно каждому разделению, наивысшего по природе выступающий посредником, человек с благой необходимостью введен в ходе творения в сущее... Таким образом, он по природе, занимая срединное положение между всяческими совершенствами, вполне имеет возможность воссоединить сущее посредством способности, связанной с совершенством его собственных частей").
В качестве конкретного и показательного примера бытийного посредничества человека Максим приводит душу: "[Душа есть] среднее между Богом и материей.., то, что обладает объединяющими свойствами по отношению к обоим: по отношению к Богу — умом, а по отношению к материи — чувствами" [280] .
Воссоединение разделенного человек должен начать в пределах своей собственной природы. Ему надлежит преодолеть разделение на мужской и женский пол и тем самым достигнуть бесстрастного единства, согласно божественному прообразу. Вслед за этим он должен соединить рай с ойкуменой, то есть преобразить всю землю в рай (явить красоту земли как непрестанное благословение Божье, которое проявляется в личном отношениичеловека с Богом, в таинстве Благодарения; вся земля должна стать раем божественного Присутствия). Затем он должен упразднить различия не только в своем духе, но и в теле, воссоединив землю с небом и восстановив таким образом целостность чувственной Вселенной: "Соединив затем, помимо этого, умопостигаемое и чувственное, через равенство с ангелами в знании он [человек] сделает всё творение одним творением, не различая в нем знаемого и незнаемого. Ибо он обретет равное, в сравнении с ангелами, неущербное знание заключенных в сущем логосов, согласно которому неистощимый поток истинной мудрости по свободному божественному дозволению непосредственно дарует достойным непостижимое и неизъяснимое разумение о Боге. И наконец, при всем том, соединяя любовью тварную природу с нетварной… он явит их единым и тождественным целым, пронизанным благодатью, весь и всецело всё объемля Богом, и Бог станет всем, что только ни есть, но без тождества по сущности" [281] .
280
" ... , ". О различных затруднениях. P. G. 91, 1193 D.
281
"; , , , o , , ... , , , ". О различных затруднениях. Р. G. 91, 1308 AB.
Предпосылкой решения этой задачи служит природная способность человека к бытийному посредничеству между Богом и миром, а завершением должно стать об'oжение человека и мира, полное взаимопроникновение тварного и нетварного. Именно эту задачу не сумел выполнить первый Адам. Но ее осуществил второй Адам — Христос, родоначальник "новой твари" [282] .
Во взгляде на человека как на микрокосмос и на посредника, в том динамическом отношении, которое устанавливается в любовном соединении тварного с нетварным, достигает полноты истина личностного измерения космоса. Космос становится личным логосом–проявлением Бога. Этот логос человек воспринимает и динамично концентрирует в себе, чтобы вновь соотнести его с Богом, от которого он происходит и к которому в конечном счете возвращается.
282
О различных затруднениях. P. G. 91, 1308 D - 1312 В.
В границах своей личной свободы человек призван динамично выразить и объединить первые причины и "конечную цель" логоса творений, то есть осуществить то "высшее единение" тварного и нетварного логоса, которым является полное взаимопроникновение и тождество "по благодати" вещей мира и божественного Бытия. До тех пор, пока человек личностно не объединит причины и "конечные цели" голоса творений, этот голос будет оставаться динамичной энергией и движением, то есть многоголосием, "естественной" единицей которого является голос человека. "Мириад" голосов полифонии "познается только через элемент монады… как тождественный по субстрату монаде, хотя и принимает различие в последующем рассуждении… Ибо завершение монады есть множество; а начало множества есть монада — или, лучше сказать, движущаяся монада есть множество, а неподвижное множество есть монада" [283] .
В этом соотношении неподвижного множества и движущейся монады в итоге выражается природная способность человека быть микрокосмосом и посредником, то есть личностная возможность человека "высказать" мир.283
" ... , ... · , ". Максим Исповедник. О различных затруднениях. P. G. 90, 541 ВС.
Однако в условиях падшести, греховности человека различие между "монадой" человеческого логоса и полифонией творений проявляется как движение к недостижимому. Оно неверно ориентировано как относительно своего "завершения", так и относительно своей цели, и поэтому "искажает" жизнь. Мы воспринимаем это искаженное движение главным образом как разрушительную "изменчивость" мира, которая, как "описанное состояние", обнаруживает себя в измерениях времени и пространства. Обновив природу, Христос восстановил ее способность "соединяться" с Богом "непосредственно". В событии этой соотнесенности тварный логос соединяется с нетварным, и Воплощенное Слово являет себя как действительность "всего во всем". Максим говорит: "Когда природа, проходя через пространство и время в действительности и в мышлении, непосредственно соединяется с Промышлением, она находит возможность говорить о Промышлении как о по природе простом и покоящемся и вовсе не имеющем никакой внешней границы, а потому абсолютно неподвижном. Именно поэтому природа, временно находясь в мире, обладает переменчивым движением, в силу ограниченной неподвижности мира, и тленностью, в соответствии с протеканием времени. Оказавшись же в Боге, где она становится монадой в силу Его естественной неподвижности, природа обретет неподвижный покой и покоящееся самодвижение, вечно вращаясь вокруг тождественного, единого и единственного" [284] .
284
Максим Исповедник. О различных затруднениях. P. G. 90, 760 А.
Конечная цель христианской космологии, или естественного созерцания, — воссоединить "всё во всем" в уникальном единстве божественной жизни. Это значит, что естественное созерцание достигает полноты втеологии, то есть в непосредственном видении и опыте нетварного логоса божественных Энергий, в вечно движущемся покое и покоящемся самодвижении "созерцательной жизни" тех, кто свидетельствует о боговидении.
§ 34. ИСПОЛЬЗОВАНИЕ МИРА. ИСТОРИЯ И КУЛЬТУРА.
Очевидно, что космология греческих отцов не ограничивается рамками учения, то есть комплекса определенных воззрений на мир. Она представляет собой конкретную позицию по отношению к миру, конкретный способ жить и пользоваться миром. Мир — это второй голос, второй участник диалога, то есть личного отношения, которое имеет целью осуществить и проявить единовидную истину Бытия.
В рамках этого отношения, связанного с основными предпосылками человеческой жизни (потребность в пище, вещах, искусстве, технике, экономике), человек беседует с миром, почитает, изучает и воспринимает речь вещей. Он не подчиняет мир, как безличный и бессловесный предмет, своему индивидуальному разуму и способности к технике; не насилует логос вещей, заставляя его посредством прагматических критериев обслуживать свои индивидуальные желания и потребности. Ибо если человек пользуется миром, отрицая логос творения, а значит, личностную истину о мире и человеке, то такое использование мира уродует и мучает и природу, и самого человека, так как отвергает истинность и "окончательность" жизни, "завершенность" творения. "Ибо природа, — говорит Максим Исповедник, — не создает совершенства, изувеченная искусством и по вине чрезмерного умствования лишенная дара, данного ей от Бога по слову творения" [285] .
285
" , ". Максим Исповедник. О различных затруднениях. P. G. 90, 756 В.
Иначе говоря, космология византийских отцов, как способ жизни и способ использования мира, предполагает определенный тип культуры: такое искусство, ремесло, технику, экономику и политику, в которых было бы возможно почитать, изучать и понимать личностный логос мира, тем самым храня истину жизни и служа жизни как истине и совершенству. В какой-то мере такая культура получила историческое воплощение в эпоху, называемую византийской и поствизантийской [286] . Однако в нашу задачу не входит рассмотрение того, каким образом в рамках византийской культуры искусство, техника, экономика, политика, законодательство сумели выразить основную жизненную позицию православной космологии, сохраняя литургическое восприятие мира и Истории, миросозидающую связь человека с творениями. Связь, проистекающую из того, что индивидуальная воля подчиняется космической гармонии и мудрости [287] .
286
Nicol. Jorga, Byzance apr'es Byzance, Continuation de l'histoire de la vie byzantine, Bucarest 1935 (2 изд. 1971).
287
Первоначальная библиография могла бы быть такой: - Dimitri Obolensky, The Principles and Methods of Byzantine Diplomacy, Actes du XII Congr'es International d'Etudes Byzantines I, Belgrade 1963, p. 45-61.
– Arnold Tovnbee, Constantine Porphyrogenitus and his World, London (Oxford Univ. Press) 1973.
– K. Lechner, Hellenen und Barbaren im Weltbild der Byzantiner, M"unchen 1954.
– L. Brehier, Les institutions de l'Empire byzantin, Paris (Albin Michel) 1948.
– P. Charanis, On the Social Structure of the Later Roman Empire, Rev. "Byzantion" XVII (1944-45) p. 38-57.
– E. Bach, Les lois agraires byzantines du X si`ecle, Classica et Mediaevalia V (1942), p. 70-91.
– J.B. Bury, The Imperial Administrative System in the Ninth Century, 2 ed., New York (Burt Franklin) 1963.
– A. Gervase Matthew, Byzantine Aesthetics, London (John Murray) 1963.
– J. M. Husssey, Church and Learning in the Byzantine Empire, London 1937.
– H'el'ene Ahrweiler, L' id'eologie politique de l' empire byzantine, Paris (P.U.F.) 1975.
– F. Dvornik, Early Christian and Byzantine Political Philosophy, ed. Dumbarton Oaks, 1966.
– Steven Runciman, Byzantine Style and Civilisation, Penguin Books, 1975.
В заключение этой главы важно напомнить (хотя бы кратко) о культурном воплощении другой богословской космологии, противоположной византийской. В ней византийская культура в конечном счете была упразднена какспособ жизни и способ использования мира. Речь идет о космологии, которая происходит из еретически искаженной христианской теологии Запада и воплотилась в так называемой западной, или технологической цивилизации.
Выделение христианской космологии в качестве особого раздела западной теологии связано, по–видимому, с учением византийских отцов о человеке как микрокосмосе [288] . Это учение было перенесено в западное духовное пространство не позднее IX в., вместе с латинскими переводами трудов Максима Исповедника и Григория Нисского, осуществленными Иоанном Скотом Эриугеной [289] . Однако относительную популярность оно приобретает лишь в начале XII в., то есть с наступлением Предвозрождения. На Западе оно было ознаменовано возникновением схоластики. Схоласты "заново открыли" классическую древность, ввели аристотелевскую эпистемологию в теологию, рациональным образом организовали человеческое знание, прагматически объективировав истину [290] . Это был век "пробуждения" западных богословов к осознанию тех логических и прагматических возможностей, какие заключают в себе уже первые рационалистические выводы из научного наблюдения и систематизированного знания.
288
См.: M. D. Chenu, La th'eologie au XII si`ecle, p. 34 s.
289
См.: M. A. Schmidt, Johannes Scotus Eriugena, в словаре: Die Religion in Geschichte und Gegenwart, В. III, S. 820-821, и M.D. Chenu, op. cit., p. 40, 50. См. также: Etienne Gilson, La Philosophie au Moyen Age, p. 202.
290
"C'est ce context de re-naissance - o`u l'inspiration prime l'imitation, o`u aussi les ressources antiques nourissent les initiatives de l'esprit nouveau- que se d'eveloppe le th`eme litt'eraire, esth'etique, doctrinal, des rapports del'homme et de la nature: l'homme est un "microcosme" ("Именно в этом контексте воз-рождения - где вдохновение берет верх над подражанием и где древние источники питают инициативы нового духа - развивается литературная, эстетическая, доктринальная тема отношений человека и природы: человек есть "микрокосм"). Chenu. Op. cit., p. 37 s.
– См. также: Gilson. Op. cit., p. 327-328. Также Chenu, "La th'eologie comme science au XIIe si`ecle", p. 101: "Entre les deux grands carrefours de la renaissance carolingienne et du Quattrocento, les XII et XIII si`ecles marquent une 'etape caract'eris'ee de la r'ecup'eration du capital de l'Antiquit'e" ("Между двумя большими перекрестками - каролингского Возрождения и кватроченто - двенадцатое и тринадцатое столетия знаменуют собой этап, характеризующийся возвращением наследия античности").