Личность и Эрос
Шрифт:
Вкушение и опыт этого ставшего нетленным времени общения доступно верующим в литургическом времени Церкви. Любое литургическое евхаристическое собрание — это не повторение, воспоминание и символ приобщения к миру как плоти Слова, но вечно живая возможность участвовать в общении, в событии "природного" соединения Бога и человека. Как всякий раз новая и вместе с тем неизменная возможность причастности Логосу, Евхаристия соединяет прошлое и будущее в непосредственном настоящем присутствия. Преподавая и совершая Евхаристию, Церковь воплощает в жизнь универсальное экзистенциальное единство, в котором упраздняются любые бытийные, этические или временные отличия. Живые и усопшие, ближние и дальние, святые и грешники, первые и последние — все они присутствуют здесь и теперь, "соединенные" Христом и "во Христе", в непосредственности личного отношения со Христом. Опыт "вечной жизни" в Церкви, опыт вечности Церкви нельзя объяснить (разве что относительно и образно) с помощью философского понятия "бессмертия души". Воплощение Бога спасает не "душу", а всего человека — таким, каким его воспринял Христос в Своей богочеловеческой плоти [443] . Вечность Церкви есть опыт превращения времени в непосредственность присутствия - воплощенного присутствия Слова и диахронного присутствия причастного Слову Тела.
443
Максим даже говорит, что не находит " " ("природного различия между плотью и божеством после их соединения в таинстве"). О различных затруднениях. PG 90, 649 А.
Литургическое время Церкви претворяет временную последовательность в праздничное свидетельство о настоящем времени спасения. Параллельно и, по существу, вне, за пределами исчислимого времени, которым измеряется тление, Церковь обладает своим собственным временным циклом, непрерывным динамичным круговоротом, воссоединяющим жизнь "тождественного и единого" в эротической единовидности. Достоверность спасения выражена в каждодневном празднестве. Цикл церковных праздников и подвижен, и неподвижен - как неподвижное движение и движущийся покой. Церковные праздники — это непрерывно следующие один за другим разрывы в горизонтальном времени тления: разрывы, которые открывают возможность опыта "непротяженной и беспредельной" жизни, опыта "вечного", "причастного вечности" времени, "причастного вечности бытия" [444] .
444
Максим Исповедник. Схолии к трактату "Об именах Божьих". PG 4, 313 D.
445
Григорий Нисский. На надписания псалмов. 2, 5, PG 44, 505 А, критическое издание J. Donough, t. V, p. 84, 5.
446
Максим Исповедник. Богословские главы. 1, 51, PG 90, 1101 С. См. также Симеон Новый Богослов. , A, Sources Chr'etiennes 122, p. 182: " . , , , " ("[В восьмой день] нет ни начала, ни конца. Ибо нет "теперь", но ему только еше предстоит родиться и начаться; но и то, что было предвечно, и есть сейчас, и будет во веки веков, называется имеющим начало, потому что однажды вполне придет и до конца для нас откроется, сделавшись в нас неугасимым и нескончаемым").
Воплощение Слова упраздняет не только непрерывность, но и перемещение времени — перемещение как историю: всю эту утопию возможных динамичных "перемен" и постепенных улучшений в сфере объективных "установлений", всю эту фиктивную вечность безысходного "становления", которое питается человеческими страданиями, насилием, антагонизмами, страхом, ненавистью, зверством угнетения, бессилием благих намерений. История есть лишь то, что может объективироваться во времени. И потому не история являет нам непосредственность личного отношения, а богослужение, эрос, искусство или такая политика, которая реализуется как справедливость и самоотдача. И сколько бы свидетельств жизни личности ни сохранялось — вопреки времени — в людской памяти, в ней увековечиваются не объективированные исторические окаменелости, а непосредственные события личного присутствия, всегда и везде актуальные возможности личной причастности к жизни. Воплощение Логоса упраздняет историю, потому что подытоживает "становление", "перемеривая" человека мерой истины. Оно являет жизнь в истине и саму истину как жизнь. Вследствие такой переоценки история, эта вереница возможных изменений, предстает как форма рабства объективированному времени. Человек, замкнутый в историческом "становлении", есть временн'aя монада, рабски покорная или мятежная, но не переступающая границ тех объективных "установлений", которые ее определяют. Она намертво связана с шестернями общественной меры прав и обязанностей, с порочным кругом времени — денег.
Воплощение Слова упраздняет не только временн'yю непрерывность и перемещение, но и тленность, ибо упраздняет конечность "мгновения", преображает вожделение в длящуюся полноту Эроса. Логос воплощается "в Деве", и девственное рождение становится нетленностью естества. Ибо Эрос преодолевает "естественную" необходимость индивидуального эк–стаза, чтобы свершиться как универсальный эк–стаз природы за пределы природы. Во плоти Девы всецелый Бог и всецелый человек соединяются неслитно, неизменно, нераздельно, неразлучно — в полноте эротического экстаза обеих природ, экстаза девственного, ибо свободного от ненасытной индивидуальной похоти. Отныне и впредь эрос есть таинство, в котором явлено единство Христа и человечества. Всякий эрос — это возможность плероматической длительности как девственности самопревосхождения. Желание освобождается от временнй сопряженности с "мгновением"; эротическое время перестает быть заколдованным кругом, трагедией Данаид [447] . Эрос вновь дарует человеку возможность преодолеть природную индивидуальность, избавиться от рабства временнй череде мгновений вожделения: возможность осуществить таинство общения природ в непротяженном пространстве эротической самоотдачи.
447
".. , ..." ("...Наслаждение женщинами, не имеющее конца..."). Максим Исповедник. О различных затруднениях. PG 90, 516 С.
Одно замечание: очевидно, что "вечность" человека, бытийное самопреодоление индивидуальности и вхождение в пространство личной непосредственной близости отличается от вечности Бога так же, как человеческая природа отличается от природы божественной. Когда мы говорим о вечности Бога, то подразумеваем непостижимую тайну полноты личного общения трех божественных Лиц в единстве одной и нераздельной Природы. Это общение, не предполагающее самопреодоления индиви- дуальных существований, нам так же неведомо, как и божественная Природа. Наша ссылка на вечность Бога имеет лишь относительный характер и опирается на опыт "вечности" литургического времени церковного общения.
Часть третья "СЕМАНТИКА" ЛИЧНОСТНОГО ПРОЯВЛЕНИЯ
Глава первая ЛОГОС ПРОЯВЛЕНИЯ ЛИЧНОСТИ
§ 56. ЛОГОС КАК "ВЫСКАЗЫВАНИЕ" И ЛОГОС КАК "ЛОГИКА"
Первичное значение слова логос, должно быть, происходит от (собирать): со–бирание, собрание, соединение. У Гомера читаем: "Соберем кости Патрокла Менетида" — " " (песнь 22) [448] . первоначально имело значение "собирать", "соединять" отдельные элементы или предикаты в единство, которое служит необходимым условием проявления существующего. Этому исходному значению слова "логос" по существу соответствует позднейшая интерпретация Филона Александрийского: "Ибо этот логос сущего, будучи, как говорится, связью всего, соединяет все части и удерживает их вместе, препятствуя их расторжению и разлучению". [449] Логос мыслится как предпосылка изначального единства сущего. Только в логосе может проявиться единый характер универсальности сущего, то есть то, чт'o есть сущее, взятое как "всеобщее", как сущность. "Одно — сущность, одно — определение этой сущности, одно — ее название" [450] , — говорит Платон. Единство логоса–определения сущности хранит единовидный характер сущего: "Та сущность, бытию которой мы даём определение ", — добавляет Платон [451] . Это значит, что логос сущего отождествляется с сущностью сущего, соотносится с тем, чт'o изначально есть сущее как универсальное единство. Иначе говоря, логос предшествует определению свойств и признаков (предикатов сущего).
448
Илиада. , 239.
449
" , , ". De Fuga et Inventione, § 112. Starobinski-Safran, Editions du Cerf 17, Paris 1970, p. 184.
450
" , `o , ". Законы. , 895 d 4-5. В русском переводе: "Во-первых, сущность, во-вторых, определение этой сущности, в-третьих, ее название" (пер. А.Н. Егунова).
451
Федон. 78 d l.
Отношение между логосом (определением) и сущностью сущего более систематически анализируется у Аристотеля. На языке Аристотеля отдельные элементы единства сущего как всеобщего (материя, форма и "состоящее из них третье" [452] — "соединение того и другого как общее" [453] ), а также свойства сущего как целого, то есть как составной целостности предикатов сущего ("качество или количество или любое из других подобных родов сказываемого" [454] ) позволяют говорить о сущем "в различных значениях" [455] , однако "всякий раз по отношению к одному началу" [456] , в соотнесенности с исходным, изначальным единством сущего, с его сущностью, или природой. Когда мы говорим: дерево [есть] богатое древесиной (качество), дерево [есть] высокое (количество), дерево [есть] в лесу (место), дерево [есть] столетнее (время), дерево [есть] плодоносящее (действие) и т. д., мы определяем разными способами ("в различных значениях") то одно сущее, каковым является дерево, но подразумеваем единое определение его сущности: это есть дерево. Мы предполагаем исходное единство этого сущего, единство его сущности ("сущность каждой вещи есть единое" [457] — "и единое не есть здесь что-то другое по сравнению с сущим" [458] ). Логос–определение сущего предшествует предикатам, то есть свойствам сущего как целого, и поэтому благодаря ему оказывается возможным понять единство сущего: "Единым называют… вещи, у которых определение и суть бытия одно и то же" [459] . И это единство имеет универсальный характер, соотносится со всеми отдельными бытийными монадами сущего, со всем, что "называют единым". Это всегда логос "всеобщего" ("логос касается общего" [460] ) — "обозначение , относящееся к предмету" [461] . Логос–речь сущего есть речь к чему-то, а не речь о чем-то. Она касается исходного вопроса: "сути вещи и определенного нечто" [462] , то есть сущности: "Хотя о сущем говорится в стольких значениях, но ясно: первое из них — это значение сущности" [463] . В том, что логос тождествен возможности проявления сущности сущего, непосредственно обнаруживается высказывающий характер логоса. Не каждая речь является высказывающей [464] , однако высказывание (то есть предпосылка того, чтобы сущее проявилось — вы–сказалось — в сущности) — это всегда речь [465] . Высказывающей будет такая речь, которая соотносится с сущностью ("по отношению к чему-либо") [466] : речь о том, что нечто есть или не есть, существует или не существует, истинствует (является) или таится [467] .
452
Метафизика. Z, 1029
а 2-4.453
Idem, 1037 а 6-7.
454
Idem, 1028 а 12-13. См. также D, 1017 а 24-27: " , , 'o , , " ("Одни высказывания означают суть вещи, другие - качество, иные - количество, иные - отношения, иные действие или претерпевание, иные "где", иные "когда""). Также , 1029 b 24-25: " ... . , " ("...имеются сочетания и у других родов сущего (ведь какой-то субстрат имеется для каждого из них, например: для качества, для количества, для "когда" и "где" и для движения"), - В, 995 b 35: "О составном целом я говорю, когда что-то сказывается о материи".
455
"Т`o , `o " ("О сущем говорится... в различных значениях, но всегда по отношению к чему-то одному, к одному естеству и не из-за одинакового имени"). Метафизика. Г, 1003 а 33-34.
456
"Т`o , , , `o `o , `o " ("О сущем говорится в различных значениях, но всякий раз по отношению к одному началу; одно называется сущим потому, что оно сущность, а другое - потому, что оно состояние сущности, третье - потому, что оно путь к сущности, или уничтожение и лишенность ее, или свойство ее, или то, что производит или порождает сущность и находящееся в каком-то отношении к ней; или оно отрицание чего-то из этого или отрицание самой сущности, почему мы и о не-сущем говорим, что оно есть не-сущее"). Метафизика. Г, 1003 b 5-10.
457
Idem, 1003 b 32.
458
Idem, 1003 b. См. также , 1016 b 8-9: " " ("Едиными в первичном смысле называют те веши, сущность которых одна"). Также I, 1053 b 25: " `o `o " ("О едином говорится в стольких же смыслах, что и о сущем").
459
Физика. 2, 185 b 7-8.
460
Метафизика. Z, 1035 b 34-35.
461
Idem, 1034 b 21.
462
Idem, 1028 а 11-12.
463
Idem, 1028a 13-15.
464
" , `o , 'o" ("И речь о человеке не есть высказывающая речь до тех пор, пока не присоединится "есть", или "был", или "будет", или нечто подобное"). Об истолковании. 5, 17 а 11-12.
465
" " ("Простое высказывание есть звукосочетание, обозначающее присущность или неприсущность чего-то"). Об истолковании. 5,17 а 23-24.
466
467
"`o ,' `o " ("Не всякая речь есть высказывающая речь, а лишь та, в которой содержится истинность или ложность чего-либо"). Об истолковании. 4. 17 а 2-3. См. также Иоанн Дамаскин. Диалектика. § : " " ("О высказываниях, как отрицательных, так и утвердительных"). В. Kotter, S. 132.
– Также: Heidegger, Sein und Zeit, S. 32 f.
Деятельность вы–сказывания, то есть речевая деятельность, в которой проявляется (может явиться) сущность сущего, предполагает собирание и соединение отдельных элементов и предикатов всеобщего и целостного единства сущего, а также исключение других элементов и предикатов, которые не принадлежат к этому единству. Так мы приходим к значению логоса как определения, то есть как того предела, каким единство сущности каждого сущего отграничено от других сущностей. Логос, высказывающий сущность, определяет - то есть о–писывает и разделяет — элементы, "означающие" единство и единственность сущности; отличает и отграничивает эти элементы от других, "означающих" другие сущности. Определение связано с единым характером сущности ("то, обозначение чего мы называем определением, есть одно") [468] и предполагает наличие отличительных признаков, в которых кажет себя единство и единственность сущности: "Определение есть обозначение , образуемое из видовых отличий" [469] . И это единство всегда универсально, соотносится ли оно с уникальностью бытийной монады сущего ("отдельный человек или отдельная лошадь" — первая сущность) или со всеми отдельными бытийными монадами сущего, со "всем, что называется одним" (вторая сущность) [470] .
468
Метафизика. , 12, 1037 b 11-12.
469
Idem, 12, 1038 a 8-9.
470
См.: Категории. 5, 2 а 11-16: Метафизика. Z. 13, 1038 b 9-16.
В обоих случаях определение отличительных признаков содержится в том единовидном логосе–речи "общего", которым высказывается сущность. Оно определяет единство сущности, отправляясь "от видовых отличий": "Последнее видовое отличие будет сущностью вещи и ее определением" [471] . Таким образом, деятельность вы–сказывания — высказывающая речь — являет не только единство сущего как "общего", но и модус этого единства. Она обозначает как видовые отличия, определяющие универсальное единство сущности, так и отдельные части, или элементы, составляющие упорядоченность единой и общей сущности: "Обозначение отдельных частей должно содержаться в обозначении целого" [472] — "обозначение сути бытия вещи содержит части определяемого" [473] . Таким образом, логос как определение не только "обозначает" единство и универсальность сущности, но и выявляет способ соединения отдельных "частей" или отличительных признаков, в которых раскрываются эти сущностные свойства. Иначе говоря, определение соответствует модусу, или "способу", бытия сущностей. Следовательно, в той мере, в какой вещи проявляются посредством определения, они проявляются согласно определению. Модус их проявления определяется логосом, высказывающим их сущность: это логический модус, который соотносится с гармоничным и "упорядоченным" соединением (гармонией и порядком) отличительных признаков и отдельных "частей" и выражает единство общей сущности — то, что есть сущее. "Всякий порядок есть логос" [474] , "то, ради чего, заключено в логосе" [475] . Так мы приходим к логосу в значении логики: органичной, опирающейся на определенные основания логической последовательности и упорядоченности.
471
Метафизика. Z, 12, 1038 а 19-20.
472
Idem, 10, 1034 b 23.
473
Idem, 11, 1037 а 22-23.
474
Физика. 1, 252 а 13-14.
475
dem. 9, 200 а 14-15.
Но способ бытия сущности, то есть ее единство, всеобщность и уникальность, конституирует вид сущности, ее автономную форму. Таким образом, определение как высказывающая речь (логос, выражающий уникальность и единство сущности) соотносится с формой. Оно есть формообразующий, видообразующий логос: "Определение касается общего и формы" [476] . И видовое отличие, в котором кажут себя единство и уникальность сущности, есть отличие видообразующее: "Определение через видовые отличия указывает на форму (вид)" [477] ; "всякое видообразующее отличие вместе с родом образует вид (эйдос)" [478] . Но вид может быть только "обозначен", то есть конституирован опытом его уникальности, и поэтому логос как определение есть "обозначение" уникальности сущности: "Определением будет обозначение сути через слово" [479] . Имя само по себе, как набор звуков, не имеет никакого значения, пока не станет "обозначением", то есть символом; пока не со–единит (–, сложит вместе) отдельные крупицы эйдетического опыта, которые в каждом из нас пребывают разрозненными. Соединит для того, чтобы "обозначить" сущее, то есть определить его: "У природы нет никаких имен, имя [получает значение тогда], когда рождается символ" [480] . Обозначенный вид именует вещи: "Виды дают имена входящим в них отдельным вещам" [481] . Таким образом, логос и как высказывание, и как логика отождествляется с возможностью проявления сущности только тогда, когда функционирует семантически и символически, то есть только тогда, когда он основан на эйдетическом опыте и соотносится с ним. Можно добавить, что эйдетический опыт предполагает и проявляет до–сознательное отношение человека с сущими в их "личностной" уникальности и неповторимости. Следовательно, логос как высказывание и как логика предполагает и являет личное отношение человека с сущим, ибо отношение есть необходимое и достаточное условие того эйдетического опыта, который "обозначается" логосом.
476
Метафизика. Z, 11, 1036 а 28-29.
477
Idem, , 2, 1043 а 19-20.
478
Топика. 6, 143 b 7-8.
479
Метафизика. Г 7, 1012 а 23-24.
480
Об истолковании. 2, 16 а 27-28.
481
О растениях. А 1, 816 а 14.
§ 57. ЛОГОС КАК "МОДУС" ЭКСТАТИЧЕСКОЙ СООТНЕСЕННОСТИ ЛИЧНОСТИ
В предыдущих главах мы говорили о том, что выход сущих из сокрытия в не–потаенность предполагает "горизонт" (возможность проявления), и этим горизонтом служит бытийная реальность личности. Теперь мы можем сказать, что оно предполагает также некоторый модус, или способ, проявления, и этот способ есть логос. Вещи истинствуют, являют себя в "горизонте" личности как логос. Прибегнув к помощи аристотелевского анализа, мы интерпретировали их высказывающее и логическое проявление как означивающую и символическую функцию логоса; иначе говоря, соотнесли логос с неповторимой уникальностью всеобщего единства сущего: с эйдосом. Добавим, что семантика эйдоса предполагает эйдетический опыт и связана с ним, а значит, связана с изначальной возможностью отношения личности с сущим, возможностью проявления сущего в "горизонте" личности. Логос отождествляется со способом, или модусом, проявления; однако отличие способа проявления от горизонта проявления существует скорее как рассудочное понятие, чем как реальная возможность.