Лифт

– Ну, что, Женечка, может лучше почитаем сегодня новую главу комиксов про злодея - телепорта Таймса и Джил?

Сын радостно улегся на подушку, подтянув колени к подбородку и приготовился слушать и рассматривать картинки. Это был его любимый комикс, а больше всего на свете он любил представлять, что Джил - это его мама.

Вознесенский Лев Карлович.

Проводив глазами семью Литвиновых, а он не сомневался, что это была именно семья, ведь рядом с ними буквально из воздуха материализовался мальчишка лет четырех, а Янина черная майка обтягивала аккуратно округлившийся животик, говоривший о том, что внутри уже около пяти месяцев зарождается новая жизнь, профессор остался в лифте один. Перемены, постигшие его попутчиков, пришлись ему по душе. Обновленная Каролинка теперь выглядела абсолютно счастливым среднестатистическим подростком, а не загнанным в угол ощетинившимся волчонком. Побитая жизнью и обозленная на весь мир в прошлом, теперь она была умиротворена и готова жить новой жизнью не теряя память о старой.

Литвиновы светились как два солнышка, махая ему на прощание. Они стояли в обнимку. Егор держал на руках мальчишку, очень подвижного и похожего на него, как две капли воды. Только волосики мамины, светлые. Малыш, оглядев родителей, тоже помахал своей ручонкой седому мужчине, вызвав у того улыбку. А вот собственные перемены Льва Карловича пугали. Он привык жить в собственном мире, куда не было входа никому, кроме милой и любимой жены. Что сейчас изменится - он не знал. Не знал к чему готовиться и насколько сложно будет всё это принять. Все эти годы он жил по четкому расписанию, не позволяя себе отклониться от последующего пункта даже на минуту. Теперь перед ним была длинная дорога из неизвестности.

Приняв таблетку валерьянки на всякий случай, он нажал на кнопку, и лифт унес его вверх. Через мгновение дверцы, тихонько звякнув, распахнулись. Прямо перед ним была давно знакомая ему дверь: железная снаружи и деревянная внутри - он сам её выбирал и заказывал. Глубоко вдохнув, он вышел из лифта и огляделся. Ничего не изменилось. Он был всё в том же черном строгом костюме, а поблизости из воздуха никто не материализовывался. В голове проскочила предательская мысль: "неужели ничего не изменилось?".

Открыв дверь своим ключом, он вошел и не поверил своим глазам. Вся прихожая была заставлена обувью разных размеров и разных мастей. В углу на вешалке висели легкие пиджаки, кожаные крутки и плащи. В зале тихонько играла музыка, которую едва было слышно за смехом и разговорами многих людей. Льва Карловича очень удивило это скопление народу. У них в гостях не бывало вообще никого и никогда. Они не отмечали праздники и не собирали шумные компании. У него друзей не было, а на подруг жены стояло табу.

Потихоньку разувшись, он прошел в зал и остановился в дверях. Менее секунды он оставался незамеченным, оглядывая всех этих незнакомых людей, собравшихся за его любимым большим круглым столом. И менее секунды ему потребовалось, чтобы вспомнить всё. Память, словно молнии, пронзали одно воспоминание за другим. Первая любовь Санька и Юрки, их ссоры из нее. Подготовка к экзаменам. Шпаргалки длиною в метр. Вступительные в институт. Голос Степки: "Ну, что, парни, куда рванем?". И Левкин ответ: "Куда первый поезд идет, туда и поступим!". Они вчетвером со спортивными сумками на вокзале в Ленинграде, восхищенно осматриваются. Знакомство с Таечкой на картошке. Спор на "камень - ножницы", кто станет свидетелем на их свадьбе. Первая свадьба в истории ЗАГСа, когда свидетелей со стороны жениха было трое. Гулянка на свадьбе Степки. Таечка и Маринка, Степкина жена, родили одновременно. Вся четверка весело распевает песни под окнами роддома. Очень удачно вписывается сюда песня Боярского, Левка кричит "Спасибо за сына!", а Степка дурным тоном допевает "И за до-о-очь!". Юрок с Саньком смеются. У них через месяц тоже свадьбы со своими половинками. Левка нянчится с первенцем, названным в честь деда, Анатолием. Толик очень громкоголосый мальчишка, а отличие от Степкиной Светланки. Его дочка тихонечко посапывает в коляске. Со своими детьми на руках, вся четверка едет забирать из роддома сначала Юркину жену, а через два месяца - Санькину. Веселая компания собирается каждые выходные. Шашлыки на даче, пикники на природе, рыбалка, бесконечные дни рождения, походы в баню. Жены, подружившись между собой, все вместе гуляют по магазинам и отдают детей в один детский сад, а потом и в одну школу. Постепенно у каждого появляется по второму, потом у Левки третий, а у Юрка четвертый. Мужчины уже давно перестали быть друзьями. Они друг другу самые настоящие братья еще с тех пор, когда их по одному вытаскивали на лед под Левкиным руководством. Их огромная семья растет. Появляются внуки. И все общаются между собой так же хорошо, как и знаменитая ватага тимуровцев из Котласа.

– Парни!
– воскликнул Лев Карлович, словно вернувшись на момент на сорок лет назад.

Трое мужчин с благородной сединой в волосах обернулись и бросились обнимать своего старинного друга.

– Левыч!
– тем же тоном закричали они.

После дружеских объятий Лев Карлович пошел обнимать по кругу всю свою огромную семью, перечисляя всех по именам. Таким веселым и воодушевленным эти люди знали его всегда. Ни один из них не удивился, крепко обнимая любимого мужа, папу, дедушку, дядю Леву, крестного, преподавателя и главного заводилу компании, которая существовала уже более полувека.