Лифт

Не зря она пять лет в интернате посвятила себя вольной борьбе без правил. Набивая вечером кулаки о самодельную грушу, заполненную песком до отказа, чтобы костяшки задеревенели, Каролина представляла, что это лицо психопата Козлова. По девичьим кулачкам текла кровь, но она не могла остановиться, тренируясь по пять часов подряд без остановки. Тренер только хваталась за голову. Она не понимала, откуда в такой замечательной девчушке берется столько злости. Но правды она не знала. Правда была спрятана глубоко внутри за семью замками для всех, кроме Сонечки. Выжимая из себя все силы до последней капли, девочка падала в общей спальне в кровать рядом с подругой и до глубокой ночи читала новости о чете Козловых, отслеживала страничку Валеры в социальной сети, листала ленту в поисках информации о нем. Она знала о нем, казалось, всё. Она знала в лицо всех его друзей, знала всё о его девушке, о его прошлом, о прыжке со здания Дома Культуры. Она проживала свою и его жизнь одновременно. Каролина мечтала о том дне, когда она сможет отомстить. Она страстно желала смерти этого мерзавца. Задувая свечку на праздничном кексике в очередной день рождения или же под бой курантов, или глядя на салюты - девочка всегда загадывала одно и то же страшное желание.

Сейчас, казалось, её услышала сама жизнь и откладывать на "потом" она больше не собиралась. День расплаты настал. И девочка сидела спокойная, словно камень на морском побережье. Одной рукой она спустила на глаза свои круглые солнцезащитные очки и стала вести наблюдение из - под них, чтобы не привлекать к себе внимания. В другой руке крепко была зажата бита. Новенькая, из светлого дерева, все еще пахнущая лаком.

– Любите бейсбол?
– поинтересовался у неё в магазине продавец, пробивая товар.

– Да, - ответила с сарказмом девочка.
– Родители проиграли. Нужно отыграться за них.

– А свою биту не дали?
– сочувственно проговорил продавец.

– Нет, мне нужна своя. На ней противник должен оставить свой автограф мне на память. Как первый, кого я победила.

По торговым центрам девочка прошлась в надежде случайно встретить родителей и посмотреть на них хоть издалека. Хоть полминутки. Она знала, что случайности не случайны и, быть может, задержи она их или же, наоборот, отправь домой раньше и никакой аварии бы не случилось. Но она читала в фантастических книжках, что время - это спираль и не могла быть уверенной на всю сотню процентов, что пять лет назад к ним не подошла подросток - неформал лет четырнадцати и не попросила приехать домой чуть раньше. Или позже.

Такой способ был простым, но не самым действенным. Каролинка не могла позволить себе ошибиться. Сейчас она шла ва - банк. Девочка не видела своего будущего после интерната. Она никак не могла адаптироваться там, чувствуя, что она не их уровня. Многие ребята очень хорошие, но ей совершенно не о чем с ними поговорить. Они другие. Не хуже и не лучше, просто другие. Они не знают, каково это, встречать праздники в кругу семьи. Печь торты вместе с мамой. Вместе с папой ходить на рыбалку. Они родились никому не нужными и живут сами по себе, маленькие озлобленные волчата. Они знают, что нет никого, кто бы им помог, кто бы поддержал, им не к кому обратиться. У них есть друзья, но эти друзья спят в соседней спальне. И точно так же ничего не имеют за душой. Они умеют выгрызать себе место в жизни зубами. У них мертвая хватка и феноменальная способность к выживанию. Пообщавшись с ними, Каролина уже знала, что семьдесят процентов выпускников интерната в итоге сопьются, а тридцать - выцарапают себе у государства всё, что им положено по закону, который никогда не соблюдается на предыдущих семидесяти, и будут жить полноценной жизнью. Другого пути у них нет. Либо "палёнка в притоне", либо своя собственная семья, где они будут любить свою половину и детей так, как их самих не любили никогда. Эти тридцать - они не умеют предавать. Они умеют брать от жизни всё и на этом строить свое счастье. Они твердо знают, чего хотят и как этого добиться, чтобы больше никогда в жизни "не отличаться".

Каролина привыкла к другой жизни. Ей никогда не приходилось бороться за свое место. В её жизни были мама с папой, которые безмерно любили своего ребенка и готовы на всё ради него. Теперь их дочь была готова на всё ради них. Мысленно Каролина пообещала себе, что если не выйдет их спасти, она бросится под фуру и погибнет вместе с ними. Она катилась в бездну без них. И так жить больше не могла и не хотела.

Позади раздались долгожданные шаги и невнятное бормотание. Девочка неспешно поднялась и мастерски прокрутила биту в одной руке. Сумка лежала у её ног. Вторая рука должна быть свободна. Сжав крепко кулак, она улыбнулась. Она столько раз била грушу прямо по распечатанной фотографии с лицом Козлова, что ошибки быть не могло. Это он. Его рыбьи блеклые глазки и оплывшую рожу она узнала бы из миллиона.

– Привет, подонок, - произнесла холодно.

Не меняя расслабленно - отрешенного выражения на лице, она размахнулась, как когда - то учил её папа и со всей силы врезала психопату в левую скулу.

Злость и желание мстить добавили девочке сил. Удар пришелся по кости, и она услышала её громкий хруст. Психопат покачнулся и упал на колени. Изо рта у него потекла струйка крови.

– Попрощайся с жизнью, ублюдок, - тем же тоном сказала Каролина.

Он стоял очень удобно для того, чтобы прицелиться ему прямо в висок. Девочка прищурилась и замахнулась для второго удара.

* * *

Каролина легким движением закинула на плечо тяжелую окровавленную биту и обернулась. Через зеркальные круглые очки она наблюдала за трассой. Медленно пережевывая травинку, девочка считала про себя до десяти и ждала машину отца. Нервно притопывая ногой в высоком черном ботинке, она напряженно всматривалась в поток автомобилей. Обернувшись вправо, она обратила внимание на фуру, которая неслась с горы. В этот же момент мимо неё промчалась папина белоснежная машина. Они разминулись.

Подняв облако пыли, груженая фура тяжело проехала мимо, потихоньку снижая скорость до дозволенной. Каролина выплюнула травинку и облегченно вздохнула. В этот раз её родители доедут до дома живыми.

– Спасибо тебе, - раздался голос позади.

– Пожалуйста, - тем же ледяным тоном ответила девочка. Другого тона этот ублюдок не заслуживал. Она и так сделала для него слишком много, оставив в живых.

* * *

– Стой, - вскинул руку внезапно Валера.

Каролина замешкалась и дала ему секундную фору, которой он воспользовался в тот же момент.

– Я не знаю, за что ты сломала мне челюсть, но я болен, - проговорил он, сплюнув в сторону. Вместе с кровавой слюной из его рта вылетело несколько коренных зубов. Девочка давно уже забыла чувство брезгливости, но сейчас оно накрыло её, как пять лет назад, когда она еще была ребенком из благополучной семьи. Невольно отшатнувшись, она скривилась и толкнула его битой в плечо.

– Сиди на месте. Не приведи дьявол тебя пошевелиться. Мой удар отточен с шести лет.

Трусливый больной Валерка дернулся и упал на пятую точку.

– Девушка, у меня провалы в памяти. Я не помню даже как я тут оказался. Я помню, что был в своей машине, а очнулся от твоего удара. Я сын нефтяного магната. Если я что - то натворил, то скажи, сколько я должен тебе за моральный ущерб? Я заплачу тебе. Только не убивай. Я болен. У меня заключение врача имеется даже, - Козлов тараторил так быстро, словно боясь не договорить. Хотя девушка напротив стояла спокойно, иногда прокручивая в правой руке биту.

– Папашка только за моральный ущерб что ли платит? А вылечить тебя не может?
– усмехнулась Каролина.

– Я сам виноват в том, что у меня появилась опухоль в мозгах. Она зажимает мне определенные участки, и у меня случается приступ. Отец отказался помочь. Мне срочно нужно продать машину и квартиру, чтобы заплатить за операцию. Не убивай. Я болен, - умолял он.

– Дай мне свой телефон, дружище, - велела она, указав битой в сторону его оттопыренного кармана.

Козлов покорно начал рыться в карманах, вытаскивая деньги пачками и бормоча себе под нос: