Лифт

Неосознанно Вэл переносил отношение отца к матери на Солнышко. Он таскал её тяжелый портфель со сменкой, её книжки из библиотеки, прикрывал на уроках и считал недостойным занятиям списывать у неё домашку. В свои десять лет он относился к ней как к собственной жене, что весьма пугало девочку и настораживало учительницу. Его друг часто злился:

– Что ты связываешься с этой занудой? Неужели интересно слушать, как она бубнит себе под нос на уроках?
– искренне удивлялся он.

– Нет, Егор, - отвечал Вэл.
– Ты просто её не знаешь. Янка совсем не такая. И если бы ты узнал её поближе, ты бы понял, о чем я говорю.

* * *

Единовременно потеряв в шестнадцать и властного покровителя и девчонку, которая нравилась с самого детского садика, Вэл в одиночестве, тем не менее, не остался.

Сергей Васильевич к тому времени уже сделался нефтяным магнатом. Прикупив парочку скважин и отстроив перерабатывающий заводик где - то неподалеку от места добычи, он внезапно сделался едва ли не олигархом. Благоразумно оформив документы на Фаину Владимировну Козлову, собственную обожаемую жену, он неожиданно оказался кристально чист перед законом и перед гражданами своего города. Опровергая все слухи о непотребствах прошлого, он мотал головой, и клялся, что никогда не брал взяток и тем более ничего не фальсифицировал.

– Вы знаете, - трогательно прикладывал он ладонь к груди, совсем как его сын перед девочкой - одноклассницей.
– Когда человек становится богат и знаменит, сразу всплывают некие "неопровержимые факты и доказательства" его вины во всем, что происходило последние двадцать - тридцать лет в городе. Но я могу вам показать документы, что без своей жены я гол как сокол. На Фаину Владимировну внезапно свалилось наследство от тетушки из Лос - Анджелеса. Пусть ей земля будет пухом, грешной.

На этом моменте Фаечка покачивала головой, отчего её бриллиантовые серьги начинали красиво плясать в свете софитов и салфеточкой промокала абсолютно сухие глаза. Камера выхватывала тоненькие пальчики, также унизанные бриллиантами в несколько карат.

– Завистники есть у всех, - продолжал Сергей Васильевич, сжимая в своей руке ладошку своей жены.
– И у меня их достаточно. Я много лет посвятил общественной работе, вкладывая всю душу в наше общее дело и выводя аферистов, разворовывающих государственную казну, на чистую воду. В девяностых на меня было очень много покушений. И теперь те, кто не смог тогда расправиться со мной физически, пытаются убить меня морально, рассказывая прессе небылицы. Я призываю всех верить только фактам, а не завистникам. Спасибо.

Сергей Васильевич вежливо кланялся и уходил в сторону от софитов. Вслед за ним с гордо поднятой головой шла жена в платье от знаменитого модельера и в туфлях - лодочках на высоченных каблуках.

– Надо было ей всю правду рассказать еще когда она человеком была, - тяжело вздыхали старушки у телевизоров.

– Ушла бы эта, он нашел бы другую, - не соглашались с ними их мужья.

На этой волне небывалой популярности отца у Вэла появилось много новых друзей. Эти ребята не зацикливались на будущем и весело жили здесь и сейчас. Им не нужно было рассказывать о телефонных новинках, они уже имели их в карманах. Они не просились в гости, чтобы зависнуть у компьютера, который тянул абсолютно все игры, а не только самые простые и давно пройденные. У них давно были собственные дорогие машины и дорогие игрушки. И Вэла с невыносимой силой потянуло в собственный круг, где он, наконец - то, смог быть самим собой.

Новая компания приняла его как старого знакомого. С ними было легко. Ребята проводили ночи под светом стробоскопов и грохотом попсовой музыки в ночных барах и клубах. Они щеголяли модными нарядами и дорогими украшениями всего одну ночь, после чего шмотки отправлялись в утиль. Они приезжали с одними девушками, а уезжали с другими. Они пили элитный алкоголь и танцевали в вип - зоне, чтобы даже случайно не задеть тех, кто ниже их достоинства. И Вэл чувствовал себя с ними так, словно они знакомы с детства. Меняя девушек каждую ночь, он не понимал, чего такого он нашел в посредственной Яне, восхищаясь ею столько лет подряд. Теперь она стала просто дешевой блондинистой штучкой с деревянной школьной скамьи. Теперь всё было дорого, красиво и со вкусом. Гоняя на предельной скорости на папином "гелике", Вэл знал, что здесь он хозяин положения и хозяин жизни. Ему нравилось находиться по ту сторону, где любой грешок измерялся суммой, нарисованной на хрустящих бумажках. Ему нравился адреналиновый предел. Ему нравилась жизнь, которая не требовала физических и умственных затрат. Он был абсолютно счастлив, чувствую заветные купюры в кармане. Но через год ему стало приедаться такое существование. Зашкаливающая скорость на спидометре, количество девушек, мартини из бутылки за рулем уже не приносили былого кайфа.

Новые друзья не растерялись и предложили ему новый источник эйфории, протянув несколько белых капсул на ладони. Вэл с опасением отнесся к предложению, но его заверили, что всё легально, безопасно и не вызывает привыкания. Так он и подсел на таблетки, от которых всё становилось таким далеким и прекрасным, как в детстве. Музыка начинала звучать вдалеке, блестящие девчонки сливались с общим фоном, светомузыка больше не била по глазам, на первый план выходило желание сделать что - то запредельное. Он кружился в центре зала, ощущая, как по телу приливами бегут приятные волны и считал, что сейчас происходит то, чего он ждал. Каждый шаг, каждое движение совершались в состоянии глубочайшего транса и приносили с собой непередаваемое чувство удовлетворения. Каждое самое простое движение становилось грандиозным и восхитительно приятным. Вэл вставал под колонку и медленно покачивал головой под вибрации пола, ощущая невероятный скачок сил и энергии. В такие моменты хотелось оттолкнуться от пола и взлететь.

Последствия приема таблеток с каждым разом становились всё тяжелее и болезненнее. Звон в ушах и спазмы в животе всё нестерпимее, а приятное ощущение полета заканчивалось всё быстрее. Момент, когда Вэл под кайфом выйдет из клуба и попытается взлететь - оставался делом времени.

И он наступил гораздо быстрее, чем считали его богатенькие друзья. Запив литром рома пригоршню таблеток, Валера Козлов взобрался на крышу Дома Культуры и распевая во всё горло: "Я свободе-е-ен, словно птица в небесах, я свободе-е-ен, я забыл, что значит страх!" спрыгнул вниз на ступени, кубарем скатился по ним и был остановлен бетонным ограждением фонтана. Кровавый след из разбитой головы тянулся вдоль лестницы на три с лишним метра.

Отец узнал о произошедшем даже раньше "скорой", которая примчалась на тридцать секунд позже него. За это время, придерживая окровавленную голову сына двумя руками, он понял, куда вляпался его наследник и что теперь с ним делать.

После того, как под напором влиятельного Козлова - старшего Вэла вытащили с того света буквально за уши, отец объявил, что отправляет сына в другой город, где нет вообще ни одного знакомого им человека. В Великом Новгороде несознательного отпрыска уже поджидала трехкомнатная квартира в центре города, место в Молодежном Совете и местечко на заочке в одном из Питерских университетов. Вэл почесал пробитую забинтованную голову и согласился, когда отец напомнил о том, что наследницей всего состояния может остаться одна Екатерина, умница - дочка, радость отца, выданная замуж за его престарелого партнера по бизнесу. Позволить Катаринке прибрать к рукам наследство и отца, и папика - партнера Вэл не мог себе позволить.

Потихоньку втянувшись в новую жизнь парень начал уходить от того химического мира, в который его так легко затянули золотые сливки молодежи. Он поражался собственному безумию и хладнокровию, с которым он едва не сделал себя инвалидом и понемногу обживался на новом месте. Обзаводился знакомыми, которых можно позвать вечерком в бар посмотреть очередной матч на большом экране. У него дома стоял экран еще больше, но он никому об этом не говорил, разумно стараясь жить жизнью обычного человека с обычными радостями и потребностями. В Молодежном Совете он встретил хрупкую девушку с глазами - озерами и светлыми блестящими волосами. Она напомнила ему солнечную Янку, которая до сих пор жила у него где - то глубоко в душе, и он попытался с ней подружиться. Девушка относилась к нему не так благосклонно, как бывшая одноклассница, но всё - таки не отталкивала. Он неловко ухаживал, нося на работу охапки цветов и стопки конфет в коробках. Его подарки были импортными и дорогими, что несомненно подкупало девушку. Вэла она держала на расстоянии вытянутой руки, играя его чувствами и не признаваясь, что готовится к замужеству. После цветов и конфет, Вэл перешел на украшения, и девушка сдалась. Расторгнув помолвку, она переехала в просторную трехкомнатную квартиру в центре города и с видом домовитого хомяка принялась её облагораживать.

Покупая тоннами салфеточки на кухню, коврики и шампуни в ванную и цветочные горшки в спальню, чтобы минимизировать вредное излучение от несметного количества техники, она предвкушала свадьбу и детей, вечерами рассматривая в интернете картинки с дизайном детской комнаты. Девушка оказалась грамотной, начитанной, интересной, хозяйственной и так сильно похожей на Яну, что Вэл порой не мог поверить в собственное счастье. Балуя свою половинку дорогими подарками и романтическими вечерами, он и сам начал задумываться о том, чтобы узаконить отношения и расширить семейство Козловых. Скрываясь с планшетом на кухне, он рассматривал помолвочные кольца с сияющими бриллиантами в несметное количество карат и выбирал для своей избранницы самое прекрасное из всех.