Лиловые бабочки

Короче говоря, мы помирились, а вся наша редакция в полном составе с огромным аппетитом неделю обедала исключительно пиццей и роллами за Ванькин счет.

В очередной раз привозя еду, он каждый раз лукаво заявлял моим коллегам: «Я искренне раскаиваюсь за доставленные неудобства». В конце концов, даже редакторша захохотала:

– Чувак, причиняй нам неудобства. Я уже привыкла к «Филадельфии» и «Маргарите».

* * * * *

Странное дело. Мы с редакторшей резонно опасались последствий. Любой свидетель искрометного шоу Ивана мог запросто использовать факт нарочитых публичных разборок против дотошной журналистки. Инфоповод был более, чем горячий, и я прекрасно это понимала.

Однако никаких последствий не было. Более того, звонки с анонимных номеров внезапно прекратились, а строительная компания заткнулась и перестала угрожать скорой расправой и мне, и всей редакции. Да и соцсети подозрительно быстро утихли. А когда владелец ресторана узнал, что автор, написавший статью, спасшую его бизнес, и есть та самая неприметная девочка с кухни, которая как-то незаметно появилась в проекте, задавала странные вопросы, а потом так же внезапно пропала, вдруг всё сопоставил, питание в нашей редакции началось на качественно ином уровне. Благодарность ИПшника была безмерной, хоть и несла ощутимый вред нашим фигурам. Кормил ресторатор вкусно и калорийно, и сил отказаться от неполезной, но восхитительной еды было совершенно невозможно.

Жизнь потекла своим чередом.

* * * * *

В один из дней меня вызвал к себе владелец медиахолдинга и с ленцой заметил:

– Каюсь, был неправ. Думал, Илья просто знакомую перетащил по старой дружбе. Но кое-что меня немного смущает, позволь уточню пару моментов.

– Конечно, Борис Евгеньевич, – охотно согласилась я.

Я и не знал, что наш разговор вскоре приобретет такое пугающее направление.

– Руслана, ты бессмертная? – ухмыльнулся мужик.

– В каком смысле?

– В прямом. Ну ладно я. У меня и «крыша», и вообще… я понимаю, с какой целью дал добро на размещение твоей публикации. Личная выгода. А у тебя профит какой?

– Личного – никакого.

– Не понимаю тогда, на фиг так рисковать, – задумался Борис Евгеньевич. – Тебе свою семью не жалко?

– У меня нет семьи.

– Ах, вот, в чем дело… И родителей тоже нет в живых?

– Естественно.

– Ладно, тогда это многое объясняет. И всё равно ты девка рисковая, имей в виду.

– Ну уж такая, какая есть.

Начальник помялся, а потом осторожно уточнил:

– А правду говорят, что ты… эм… ну БДСМ практикуешь… И у тебя парень-сопляк…

Я его поняла.

– А какое отношение это имеет к моим материалам?

– Да так, чистое любопытство. Мне же надо знать, к чему юристов в случае чего готовить. Я не думаю, что строительная корпорация успокоилась. Стопроцентно владельцы залегли на дно и готовят разгромный опровергающий всё и вся материал. Наверняка и этот факт приплетут как элемент общей моральной нечистоплотности автора.

– Я вас поняла. Это вполне вероятно, – согласилась я.

– Вот и я о чем. Ладно, иди.

– Спасибо за заботу. Это ценно, правда.

Я почти вышла из кабинета Бориса Евгеньевича, как услышала его крайне странную фразу:

– Так всё же... Кто тебя крышует, солнце мое? Я же понимаю, что ты мне в уши ссышь, как дышишь.

– Вы про что?

– Прости, я не верю в то, что ты сама взяла и решилась внезапно копать в этом направлении. Ты всегда писала о другом. Я читал твои предыдущие статьи.

– А вам не приходило в голову, что я писала о другом просто потому, что мне не давали писать то, что я хочу? – улыбнулась я.

– Приходило, – сознался шеф. – Но… боюсь, ты всё равно что-то не договариваешь.

– С чего вы взяли?

Борис Евгеньевич захохотал. Бодро так. Весело. Его искренне удивила моя реакция на его слова.

– Русик, солнце мое, я в этом бизнесе не первый год варюсь. Поверь мне на слово: ни один вменяемый журналист не будет ничего опасного размещать, не имея надежной «крыши» за спиной. Это же самоубийство.

– Ну я, видимо, особенная.

– Нет, просто у тебя настолько крутая «крыша», что ты даже боишься о ней рассказать. Я думал, у тебя родня в «верхах», как у Ильи, но… Ладно, я тебя понял.

– Борис Евгеньевич, повторяю: нет у меня никакой «крыши».

– Русик… ну ты ж не ребенок… сопоставь факты: не могут резко в один день пропасть в интернете все угрозы в твой адрес. А они пропали. И в редакцию больше никто не звонит, обещая скорую кровавую расправу. Кто-то чистит, хорошо чистит комментарии в онлайн-публикациях. Причем делает это методично и регулярно. У тебя чисто случайно твой поклонник не в правительственной верхушке работает?

Я заулыбалась, вспомнив Ваньки сортиры.

– Вообще не туда думаете. Это просто совпадение. Сейчас форсится новая скандальная тема с популярным артистом, вот народ и ломанулся комментировать свежий горячий факт. Интереснее же обсуждать публичную персону, а не непонятный ресторан. Вот и всё.

– Не верю я в такие совпадения, – пробурчал шеф. – Это пугает. А знаешь, что меня ещё пугает?

– Нет, – снова улыбнулась я.

– То, что ты ведь сейчас не врешь. И реально пугает твоя... как объяснить? – задумался шеф и прервал предложение на самом интересном месте. – Вот смотри. Материал подготовлен профи. Жестким профи. И слог, и факты, и стиль... Это воля, это характер, это стержень. А передо мной сидит кавайная девочка. Ну ладно, давно не девочка, но мягкий и плюшевый медвежонок из «Икеи». И эта картинка в моей голове несопоставима. Как два разных полюса, прости. Такая двоичность...

– Биполярность, блин, – хмыкнул я, закрывая дверь за собой. – Мои друзья говорят так. Нас окружает биполярный мир. Всё не то, чем кажется.

Глава 11. Очевидное-невероятное

Жизнь текла своим чередом. Мы спокойно и мирно жили с Иваном, он даже перестал, к моей вящей радости, жестко пранковать. Да, изредка были мелкие розыгрыши, но в целом ситуация кардинально изменилось. Урок Ванька усвоил.

На работе тоже всё было довольно неплохо, за исключением одного милейшего момента. После того, как я так внезапно прогремела со своей скандальной статьей на всю Москву, в редакции сделали вполне логичный вывод, что я, видимо, охрененный спец. Я-то прекрасно понимала, что это была случайность, но коллеги стали доставать меня с просьбой помочь вычитать их материалы и довести до ума. Я была самой возрастной журналисткой в этом отделе. Меня, за исключением редактора и Ильи, окружали сплошь сопляки, недавно окончившие журфак. Самый опытный варился в этой среде второй год.

Поначалу я помогала им лишь изредка.

Потом это превратилось в систему.

Я убей не понимала, почему должна делать редакторскую работу «за так». Но больше всего меня бесило то, что Тарас, пользуясь, так скажем, особым отношением с моей стороны, стал полностью перекидывать свои публикации на меня. Происходило это обычно следующим образом.

Накидав «скелет» будущей статьи, а чаще просто насобирав разные разнонаправленные факты из интернета, Тарас приходил ко мне, хлопал глазками, дрожал пухлыми губками, честно уверяя, что «совершенно не понимает, как это писать». Мол, спасите-помогите, я тупенький, а ты, Русланочка, такая взрослая и умненькая… Как я могла отказать этому брутальному красавчику?