Лиловые бабочки

В итоге я день за днем систематически делала за Тараса его же работу, и, в конце концов, мне это надоело. Я не преминула парню об этом сказать. Тарасик сделал, как мне тогда показалось, правильные выводы.

Я ошибалась. Ничего подобного. На следующий день коллега пустил в ход привычно-тяжелую артиллерию в виде пуловера с чрезвычайно низким вырезом и крайне облегающих в причинном месте штанов. А еще принялся довольно двусмысленно меня поглаживать. И именно тогда я впервые поразилась, насколько мне по фиг на его шикарные телеса и касания. На мне эта мужская магия уже не работала по совершенно непонятной причине и даже вызывала внутренний протест. В Тарасе я видела не сексуальность, а упорное нежелание понимать, что работа с личной жизнью никак не должны пересекаться.

Мне стало противно: как этот пошловатый мужик вообще мог вызвать мой интерес? Он же… вульгарен. Как я могла этого не замечать? Чем я думала?

Так вот. Поймите правильно: Тарас НЕ БЫЛ МОИМ ПАРНЕМ. И вряд ли когда-нибудь вообще стал. Мы были слишком разными. Так зачем мне каждый раз было ему помогать? Прикрывать тыл? Я не видела ни одной логичной причины так поступать. Не было никакого основания. Вообще. Но, тем не менее, изо дня в день я упорно продолжала писать за него разного рода заметки.

Но я правда устала. Я не мстительная по натуре и совершенно не планировала диалог в плане: «Ты мне когда-то отказал, вот и делай свою работу сам, ленивая молодая дрянь!» Нет же, нет. Это действительно была его работа, поймите меня правильно. В конце концов, Тарас мог легко обратиться за помощью к другим коллегам или тому же редактору. Но он упорно лез именно ко мне. И когда я поняла, почему он так делает, то взбесилась: я же, по его логике, удобная и покладистая. Именно поэтому он и сделал когда-то выбор в мою пользу, предпочтя другим более ярким коллегам. С его извращенской точки зрения я лучше других подходила на роль верной слуги и тряпки. Он искренне считал, что является хозяином положения, а я, стало быть, его услужливый и верный саб. Вернее, возможный саб.Запасной, так сказать.

Ну это ты зря, дорогуша. Я тебе такого права не давала, извини. И ты опять смешиваешь работу и личную жизнь, а это разные вещи.

Розовые очки легкой влюбленности с меня окончательно спали, и я сделала выводы, как именно якобы работает мой коллега. А он, собственно, вообще и не работал, как оказалось. Исподволь понаблюдав за мужчиной, я поняла, что он довольно удобно устроился. Тарас манипулировал наивными и слабыми девушками, коих было абсолютное большинство, как хотел. Это милое существо хихикало, строило глазки всем коллегам в отделе, то и дело пило кофе или чай, обедало и ужинало за чужой счёт, каждые двадцать минут бегало курить… но…

Работой с его стороны совершенно не пахло. Вообще. Это был типичный офисный планктон.

Тарас, к моему сожалению, оказался абсолютно паразитическим существом. Приятным, красивым и веселым бездельником. Таких в офисах нашей страны пруд пруди: этот тип многим знаком отнюдь не понаслышке.

Тарас, закорешившись с редакторшей, частенько с ней сплетничал и смотрел в телефоне забавные видео вместо того, чтобы работать. Парочка перекидывалась мемами в рабочем чате, глупо хихикала и бесконечно распивала чаи, забив на работу.

В общем, «тыл» у Тараса был надежный. И он, красивый хитрый стервец, принялся еще более откровенно бездельничать и прохлаждаться, окончательно обнаглев. Пускающая в её сторону слюни Даша позволяла мужчине всё, искренне надеясь, что однажды... эм… Но увы и ах. Говорить этой наивной возрастной дурочке, что именно её ждало бы в постельке черноволосой бестии, я не стала. Пусть будетсюрприз.

В мои планы плотно работать за этих двоих не входило. Повторюсь:может быть, будь Тарасик моим парнем, я бы позволила ему так себя вести, ноон был мне никто. А гнева редакторши я вообще не боялась. Не то, чтобы я был неуживчивой и скандальной, но когда надо, за свои права тоже могла постоять.

Устраивать разборки я не стала. Просто когда в очередной раз милейший Тарасик небрежно кинул мне «рыбу» статьи на стол с таким видом, как будто наращивать «рыбу» «мясом» – это моя прямая обязанность, и даже не сказал при этом «пожалуйста, помоги», а затем отправился в «курилку» с редакторшей гоготать над очередным тупым видео из «Тик-тока», я с этой «рыбой» делать ничего не стала. Равно как не стала и править другие статьи, которые стопочкой мне распечатали прочие коллеги. Я вычитала свой материал, отнесла его на правку корректору и с чистой совестью отправилась на очередное редакционное задание. Больше сидеть до глубокой ночи, вкалывая «за так» и не получая ни слова благодарности в ответ, я не желала. А после интервью с очередным безымянным политиком средней руки я отправилась домой, где впервые за долгое время спокойно провалялась в ванне около двух часов, посмотрела с Ванькой шоу «Импровизация» и улеглась спать.

* * * * *

Утром в редакции был грандиозный скандал. Как оказалось, лишь двое из семи коллег сделали редакционное задание, и редакторша впервые за долгое время лихорадочно схватилась за работу, пытаясь хоть как-то закрыть «дыры» в макете. Даже «бантики» и «конфетки» новостные в ход пустила, вот до чего дело дошло. Даже фотографии крупным планом. Ужас.

– Ты!!! – верещала редакторша. – Как тебе не стыдно! Это что за статья такая? Ты просто почитай, почитай: «Обизьянннны – эта жывотная, которые оббитают… Область их аббитанния абшырна»… Почему к этому шедевру приложена фотка лемура, а не обезьяны-ревуна? И ладно орфография, но тут же фактических ошибок триллиард!!! Это кто вычитывал? Это что за бред? Я это как дирекции Московского зоопарка покажу, а?

– А я-то тут причем? – коротко хмыкнула я. – Ошибки исправляет корректор. Статью вычитывает редактор. Где тут моя работа? Или тут где-то указана моя фамилия, как соавтора? Или мне за это платят?

– Ты же мне обещала прочитать, – позеленел Тарас. – ТЫ ОБЕЩАЛА…

– Когда я тебе обещала? – спокойно заметила я. – Кто из наших коллег сможет подтвердить, что был такой диалог? Или редакционная камера это сняла? Давай посмотрим записи.

– Не было такого, – подтвердил Илья. – Дарья Александровна, Руслана права.

– Тывсегдамне помогала, – зло процедил Тарас. – Всегда. Это что, месть? Месть за то, что не трахнул тебя? Подаешь месть, как блюдо, холодным? Какая же ты подлая, оказывается… Подлая и расчётливая.

– Милый, – усмехнулась я. – Ты о чём? Ты меня не трахнул? Да что ты, солнышко… А я тебя вообще об этом просила?

– Ты… – разозлился Тарас. – Слушай сюда, падла…

– Я, – заулыбалась я. – Любая собака в нашей редакции тебе скажет, что я встречаюсь с пареньком намного моложе, чем ты, дедус. Ну вот такие у меня кинки, извини. Ты для менястароват. Так что оставь свои влажные фантазии при себе. Я понимаю, эту претензию бы предъявил Стасик… но… увы и ах. Ты не он. Какая жалость, правда?

Никогда я так сильно не радовалась тому, что сумасшедший Ванька вообще приезжал в нашу редакцию, чтобы поскандалить, уверяя всех окружающих в нашей необыкновенной многомесячной любви. Мои коллеги понимающе поухмылялись, соглашаясь с каждым моим словом. Съеденная пицца и роллы до сих пор приятно грели животы журналистов.

– Ты же понимаешь, что ты меня подставила? – зашипел Тарас.

– Ты сам себя подставил, дорогой, – парировал я. – Ты где работаешь? И кем работаешь? Ты журналист? Журналист. Вот и пиши статью, а не в «курилку» каждую минуту бегай и не чаи гоняй. Это, к слову, и к другим моим коллегам относится. Я ваши перлы за вас больше вычитывать не желаю. Я не ваша мамочка, и сопли вам вытирать не намерена. И я НЕ РЕДАКТОР. И скотское отношение с вашей стороны больше терпеть не буду. Ясно? А то охрененно все устроились за мой счет. Зарплату получают все, а пашут из всего отдела только я, Илья и Пашка.