Лишняя дочь

— Утром люди, как правило, сразу хотят сходить в туалет, — буркнула девушка. — Лопнуть что ли, пока ждешь?

Князь слегка округлил глаза, но быстро взял себя в руки.

— За ширмами, — мотнул он головой в дальний угол шатра. — Горшок для туалетных дел. Ты что, за все время ни разу им не воспользовалась?

— Я не могу делать это в пяти метрах от мужчины, — ответила Светлана.

— Триединый, — покачал головой Рагнар. — Ради этого ты подняла шум и рисковала головой? Я ведь спросонья мог поранить тебя гораздо серьезнее.

— Если бы не приказ не выпускать меня из шатра, и я бы не пострадала, — Светлана выразительно посмотрела на испачканные в крови пальцы. — И вы бы, Ваша Светлость, спокойно спали, а не прыгали по шатру в одном исподнем, размахивая ножиком. Ну, куда я могу деваться, кругом воины, охрана? Зачем такие строгости? Женщине нужно время и место для уединения.

— Ты — княгиня и не можешь себя вести, будто простая селянка. Для нужных дел есть ширма и горшок, бегать в кустики княгине не пристало!

— Зато князю по кустикам очень даже пристало, — тихо пробурчала себе под нос Светлана, отходя от мужчины.

Князь услышал, резко развернулся и схватил жену за руку:

— Алана, ты испытываешь мое терпение. Не понимаю, чему тебя учили, ты совершенно не умеешь себя вести, как положено женщине!

О, сколько иголок просилось слететь с языка, сколько острых фраз и метких эпитетов промелькнуло в Светланиной голове! Но нельзя, нельзя, она не в своем мире, здесь нет равноправия, а высший судья — мужчина. Высказать-то она успеет. Может быть. Но последствия могут быть непредсказуемыми. Проглотив весь пчелиный улей, рвавшийся с языка, девушка отошла к стенке и встала, гордо выпрямившись.

Рагнар быстро одевался, поглядывая на жену.

Вот что ему с ней делать? Еще ни с одной женщиной не было так сложно.

Князь оделся и, буркнув, что сходит, посмотрит на лошадей, вышел из шатра.

За заветную ширмочку Света бежала вприпрыжку.

Неудобно и немного стыдно, но когда приперло, то и «не так раскорячишься».

Муж-то специально вышел, чтобы она имела возможность оценить посудину. Шумит, стращает, но иногда прислушивается — это обнадеживает, что при должной ловкости и уме она постепенно отожмет себе больше прав. Во всяком случае, постарается.

Князь шагал по проснувшемуся лагерю и хмурился — все идет не так, как он планировал. Девушек две и исключать вероятность, что кому-то придет в голову объявить наследницей Лиану, нельзя. Прав Сиян, ох, как прав — не стоит давать ей нейтрализатор, хотя бы ради того, чтобы сделать ее бесполезной для заговоров. Но и обрекать племянника на три года отношений без будущего жестоко. Девчонка избалована, проест Критену плешь в два счета. Вообще, с воспитанием у обеих сестриц большие проблемы, и сложно сказать у какой оно более запущенно, с этим тоже надо что-то делать. Это пока они в дороге, он может идти на некоторые уступки и за соблюдением традиций смотрят не так пристально, но во дворце за княгиней будет сотня глаз, каждый ее шаг будет разбираться на составные части и осуждаться.

А его… гм… подруги для снятия напряжения? Друг друга они едва терпят, но поскольку ни одной не светило замужество, а за скандалы он, не задумываясь, отправлял вон и из дворца и из своей постели, то все научились шипеть вполголоса и только так, чтобы князь не услышал. А тут приедет такой раздражитель! Как бы для мести Алане любовницы не объединились в дружный женский коллектив единомышленников. Дружить против кого-то всегда проще, чем просто дружить, ведь дружба подразумевает взаимность, а тут — собрались в стаю, толпой напали на неугодного, покусали и разбежались.

Вчера, когда он брал магическую клятву у горничной Лианы, то поразился, какая ненависть плещет из женщины при любом упоминании его жены. Разумнее было бы отослать ее подальше, а не везти с собой, но правила и традиции, что б их! Минимум до Мадраскара придется терпеть и смотреть в оба, а там он сразу отправит Лиану с сопровождением в дальнее имение. Кстати, хорошая мысль — и свадьбу с Критеном можно будет отложить на полгода — год, пока ему не исполнится хотя бы восемнадцать.

Лагерь копошился, переговаривался, перетекал, как озеро в легкий ветерок.

Палатки сворачивались, вещи упаковывались, воины спешно дожевывали и допивали, готовясь отправиться в дорогу.

Рагнар ушел из шатра специально, раз его жена настолько стесняется, что даже горшком не может воспользоваться, пока он рядом. Ничуть не смутилась, застав его со служанкой, стойко выдержала обряд чистоты, а сходить в туалет за ширмой стесняется! Его жена совершенно непостижимая и непредсказуемая!

— Князь, — поклонился Никодий. — Я готов выезжать в Тристан. Будут дополнительные указания?

— Нет, все в силе, все неизменно. Когда ты думаешь догнать нас?

— Самое позднее — к вечеру. Маршрут я знаю, точку ночевки — тоже.

— Хорошо. Надеюсь, что ты выберешь самые красивые и дорогие. Сколько берешь с собой воинов?

— Двадцать человек. Перетрясу всех лучших ювелиров Тристана, можете не беспокоиться! У княгини будут украшения на все случаи жизни!

— Если что-то нужно будет уточнить, связывайся напрямую, — Рагнар выразительно потеребил массивный перстень.

Никодий еще раз поклонился.

Ну, вот, даст Триединый, еще одна проблема разрешится. Кто мог подумать, что у девушки не будет ни колечка, ни сережек? Знал бы, захватил из сокровищницы, а теперь приходится командировать советника спешно покупать. Не может же он допустить, чтобы его жена появилась в Мадраскаре без украшений?

Деяна маялась у входа.

— Чего тебе? — не выдержала Светлана.

— Так, завтрак, — замялась служанка.

— Я не голодна, — ответила княгиня. — Выясни, можно ли мне выходить, я хочу перейти в повозку.

Деяна исчезла, и Света приготовилась опять ждать.

Столько времени тратится впустую на всяческие согласования и реверансы!

Служанка вернулась с ответом князя, что Алана может перейти в повозку.

Супер, а не жизнь!

Зато в повозке ее уже ждала Милисента, которая, улыбнувшись, достала откуда-то из складок одежды большой кусок лепешки, целую куриную ногу и яблоко.

Мур-р-р! Как вкусно!

Стараясь тщательнее прожевывать, а не глотать кусками, Светлана наслаждалась трапезой, а Милли в это время караулила у входа, якобы, греясь на солнышке.