Логика птиц

Кладбище иудеев

Васити [261] шёл изумлённый, бродягой от удивления став. Увидел он иудейское кладбище [262] , затем начал думать о Боге. «Неповинны эти евреи [263] , но и никому нельзя об этом сказать», — он произнёс. Судебный пристав, эти речи услышав, потащил его с гневом к судье. Судье эти слова не понравились. Васити всё отрицал, но не унимался судья. Тогда Васити сказал: «Этот несчастный народ, ты полагаешь, мог и не избрать унижение? [264] Но Владыка неба сделал выбор за них. Сейчас на всех путях — Его принуждение».

261

Абу Бакр Мухаммад ибн Мусса аль-Васити, один из первых учеников Джунейда.

262

Иудейские кладбища располагаются отдельно от мусульманских.

263

Васити говорит, что на иудеях нет вины, связанной с их рождени-

ем и воспитанием в иудейской вере.

264

Судья обвиняет иудеев в том, что они могли выбрать ислам, узнав о нём, но не сделали этого.

Вопрос шестнадцатой птицы

«Любовь к Нему достойна и ценна для меня, пока я жива, — сказала другая. — Сижу я ото всех в отдалении, признаваясь Ему в любви непрерывно. В миру я всех уже повидала, отдалилась ото всех, кроме Него, с кем я ещё могу связаться? Достаточно мне только переживания любви к Нему, ведь не каждый выдержит это переживание. Любовь к Любимому меня сводила с ума, словно душа более ни на что не годна. Настал час перечеркнуть душу. Выпить бокал вина в честь Возлюбленного. Наполнить глаза и душу светом Его красоты и объять воссоединение [265] с Ним!»

265

Один из особенных оборотов Аттара, встречающийся в тексте и далее. Так как речь идёт о духовной реальности и духовном опыте, то, конечно, объятия — это метафора. Вероятнее всего, птица говорит о возможном «охвате» содержания опыта, т. е. о сочетании субъективной и объективной составляющих состояния. В рассказе о танцующем в лесу среди зверей безумце, который приводится далее в поэме, Аттар останавливается на этом моменте следующим образом. Его хал [т. е. общее состояние, но возникшее как результат ниспослания высокого состояния — иначе бы употреблялось макам] был странен, ибо каждый миг его хал [субъективная составляющая] содержал в себе хеш [объективная составляющая] стоящих у порога [характеристика макама, к которому внезапно оказался причастсн герой рассказа]. — Прим. изд.

Ответ Удода

«Нельзя взыванием и хвастовством, — сказал Удод, — стать собеседником Симурга на Кафе. Не признавайся в любви к Нему с каждым дыханием, ибо Он за гранью возможности любого. Если подует ветерок удачи, поднимется занавес с дела. Он легко тебя унесёт по Своей дороге, усадит человека в Своём покое. Любовь с твоей стороны для Него — обуза. Любовь с Его стороны, вот это — дело».

Покинувший мир Баязид снится мюриду

Когда этот мир Баязид покидал, ночью его увидел один мюрид в своём сне. «О почтенный пир, каким образом ты миновал Мункира с Накиром? [266] » «Когда те двое в своей славе, — он ответил, — спросили такого, как я, ответил я им: "О Господи! Ни вам, ни мне никогда не обрести совершенства, чтобы точно ответить на этот вопрос. Ибо если скажу, что он — мой Бог, то эти слова будут только желанием. Но если отсюда вы возвратитесь к Владыке и Его спросите обо мне, и если Он меня рабом назовет — то вот дело! И будет слава на мне, как на рабе Господа. Ведь если Он не причислит меня к своим слугам, если оставит меня в моих же оковах, то какой толк оттого, что назову Его Господом: Он не посмотрит на меня как на раба своего. Раз не являюсь Ему рабом, не хожу в оковах Его, то незачем похваляться и господством Его. Я преклоняюсь перед господством Его, но лишь Он меня может признать как раба своего"». Если влюблённость исходит от Него, это значит, что ты стал достоин Его любви. Любовь, исходящая от тебя, твоего лица лишь достойна, узнай это. Если Он выказывает любовь, тебе — радостно, от этой радости огнём сможешь стать. Лишь это имеет значение, о незнающий! Но не дано это постигнуть бездарным.

266

Имена ангелов ужасающего вида, допрашивающих покойного сразу

после похорон.

Влюблённый дервиш

Был некий дервиш измучен любовью, от любви был словно беспокойный огонь. И душа у него сгорела от жара любви, и от жажды души язык у него горел. Пламя души охватило сердце, великие сложности у него появились. Беспокойно он шёл по дороге и в слезах причитал: «Душа и сердце сгорели от зависти, до каких пор мне рыдать, все слёзы сгорели». «Перестань, не обманывай, — раздался тут голос, — неужели надеешься через хвастовство с Ним связаться?» «Не я влюбился в Него, — возразил дервиш, — нет сомнений, что это Он связался со мной. У такого, как я, нет ни скорлупы, ни ядра, как мне любить такого, как Он? Ничего сам я не сделал, а всё, что я делал, было делом Его. Когда сердце заполнилось кровью [267] , Он выпил её. Вот и всё». Раз Он ответил на любовь, к Себе подпустил, будь осторожен, не возгордись. Кто ты, чтобы в этом великом деле даже на миг шагнуть за пределы своего коврика? [268] О раб, если Он тебя полюбил, то с тобой, сотворенным, Он уже непрерывно играет в любовные игры. Ты — никто, от тебя ничего не зависит, исчезни, оставь Ему себя самого. Если же начнёшь проявлять «себя» в этом деле, потеряешь и веру, и душу.

267

То есть страдание достигло невыносимой силы.

268

Персидская поговорка, означает «перейти грань», а в грубом варианте — обнаглеть.

Махмуд в гостях у банщика

Однажды ночью взгрустнулось Махмуду, отправился он к банщику в гости. Хитрый хозяин усадил Махмуда на пепел — хворост он в огонь положил. Быстро поставил зачерствелый хлеб перед гостем. Шах протянул руку и перекусил сухарём. «Если банщик будет в эту ночь жаловаться, отрежу ему голову», — подумал Махмуд. Наконец, когда шах собрался уйти, банщик его спросил: «Ну, видел местечко моё? Ты видал, где я сплю, чем питаюсь, каково жилище моё, стал ты моим незваным гостем. Если ещё раз захочешь визит нанести — собирайся быстро и вступай споро в путь без раздумий. А если не желаешь видеть меня, радуйся и банщику говори: "Бросай хворост радостно". Я не больше тебя и не меньше, я — никто, чтобы мне равняться с тобой». Шаху мира понравились эти слова, ещё семь раз у банщика побывал он в гостях. В последний визит шах сказал банщику: «Попроси же у шаха мира что-либо!» «Если бедняк выскажет просьбу, — сказал банщик, — шах исполнит его желание?» «Скажи мне свою просьбу, — шах ответил, — бросай эту печь, живи, словно шах». «Я лишь хочу, чтобы шах иногда меня навещал, становясь моим гостем, — банщик ответил. — Для меня жить по-царски — это видеть султана. Прах с его ног — корона для моей головы. Подобных тебе правителей много, но какому банщику удавалось такое? Сидеть с тобой от печки поблизости лучше, чем стать владельцем огромного сада. Если счастье показало мне лицо в печке, покинуть её значит в неверность упасть. Если увижу тут тебя, её не променяю и на оба мира, если на мою печку твой свет упадёт. Ценнее тебя нет ничего, чего бы желал я. Ни царства не надо мне, ни жить, как царю, все, что я прошу от тебя — это ты. Ты есть шах, и достаточно этого. Но для меня не будь шахом, заглядывай запросто иногда ко мне в гости». Тебе нужна Его любовь, вот твоё дело, и твоя доля — горе, вот твоё затруднение. Если любовь в тебе есть, то проси взаимности у Него, и не переставай просить, словно ребёнок, за юбку дёргающий. Безусловно, и Он о Своих детях грустит. Хотя море — у Него единственного, но каплю Он просит и у другого.

Водонос

Шёл водонос с водой в руках. Заметил другого водоноса перед собой. Держа в руках воду, водонос обратился к другому и воды попросил. «О ты, не знающий сути, — тот сказал, — у тебя же — вода, пей её на здоровье». «Дай мне ту воду, о мудрый, — первый ответил, — ибо моя вода мне прискучила». Адам был сыт от старого, но возжелал пшеницу, чтобы отведать нового. Продал за пшеницу всё старое разом. Всё, что имел он до этого, и сгорело в пшенице. Разорился, душа заболела. Но любовь пришла и в его дверь постучалась. Когда в лучах любви он исчез, то и старое, и новое ушло, как и он сам. Ничего у него не осталось, смирился он с этим. Всё приобретённое он проиграл. Забыв о себе, умереть — не каждому по плечу это дело.

Довод семнадцатой птицы

«Полагаю, что я обрела своё совершенство», — сказала другая. — И вершины своей я достигла, и трудные воздержания вынесла. Раз здесь я достигла, чего хотела, с этого места мне трудно уйти. Видел ли ты кого-то, бросившего сокровище и затем бегающего в страдании по горам и полям?»

Ответ Удода

«О ты, заносчивая, с натурой Иблиса! Заблудившаяся в эго, чуждая тому, к чему я стремлюсь, возгордившаяся от собственного воображения, отдалившаяся от пространства познания! Твой нафс покорил твою душу, дьявол твой ум оседлал. Ты охвачена какой-то фантазией, с ног до головы ты есть само воображение. На своём пути видишь свет? Но ведь это — огонь для тебя. От света в восторге? Но этот восторг — лишь твоё представление. Ты только в мыслях обладаешь радостью и нищетой, всё, что подразумеваешь, для тебя пока вообще невозможно. Не гордись же такой освещённостью пути. Твой нафс с тобой, храни же бдительность! Имея за спиной такого врага с мечом в руках, разве можно оставаться в безопасности? Если этот свет твой нафс породил, такой свет для тебя — как сельдерей для укушенного скорпионом [269] . Не кичись тем грязным светом, раз ты — не солнце, так будь крупицей! Не отчаивайся из-за темноты на дороге. А если часть её осветилась — не равняй себя с солнцем!» О дорогой! Пока ты погружён в свои представления, ломаного гроша не стоит ни чтение твоё, ни твоё писание. Но едва вырвешься из фантазии, полагаемой существованием, увидишь, что вокруг тебя вращается небесный свод бытия. Когда мысли о существовании для тебя — пустота, то и следов небытия на твоих руках уже нет! Но если даже крупицей себя ценишь вкус бытия, значит, идолопоклонник ты и неверный. Если даже на вздох возникнешь благодаря бытию, обрушится град стрел на тебя сзади и спереди. Пока ты есть, смирись с душевными муками и потерпи, даже каждый миг получая сотню пощечин. Если же сам намеренно проявишься в бытии, сотней пощечин уже судьба тебя наградит.

269

Во времена Аттара бытовало поверье, связанное с тем, что человеку, укушенному скорпионом, нельзя давать сельдерей: после этого человек сразу погибает.

Абу Бакр Нишапури

Шейх Абу Бакр Нишапури [270] со своими мюридами вышел из ханаки и отправился в путь. Шейх ехал на ишаке, за ним сподвижники следовали. Внезапно ишак облегчился. Настроение шейха от поведения ишака испортилось. Вскричав, он принялся разрывать одежды свои. Мюридам и всем, его видевшим, такие манеры совсем не понравились. Кто-то затем спросил у него: «О шейх, кто же так поступает, как ты?» «Куда бы ни обращал я взоры, — шейх ответил, — дорога была забита моими последователями. Впереди — мюриды, сзади — мюриды. "Я и Баязиду не уступаю, — подумалось мне. — Как всё у меня прекрасно сегодня, с отважными моими сподвижниками. Нет сомнений, что завтра радостно, с почётом и поднятой головой в Махшар легко войду". Как раз об этом я размышлял, — сказал шейх, — когда ишак облегчился. Тому, кто так бахвалится, ишак ответил: ну сколько же можно! Моя душа сгорела от этого. Хотел веселиться, но испортилось настроение». Пока остаёшься ты в гордости и высокомерии, далёк ты от истины. Выбрось высокомерие. Испепели гордость. Твоё присутствие — сплошь из-за нафса, сожги это присутствие. О ты, в каждый момент меняющий цвет, в корне каждого твоего волоска — один фараон. Пока от тебя остаётся даже крупица, сотни знаков разлада в себе ты хранишь. Борись с самолюбием, объяви войну обоим мирам. Если возьмёшься однажды тело ты уничтожить, засветишься, если кругом будет ночь. Не говори «я», что принесёт сотню бед, и ловушки дьявола обходи.

270

Комментаторы насчитывают как минимум четыре известных наставника из Нишапура с таким именем, и обо всех них Аттар, безусловно, знал. Анализ « Тарих улъ-ислам» даёт основание некоторым исследователям полагать, что здесь упомянут Абу Бакр Мухаммад бен Хайам из Нишапура (?-335 г. по хиджре), один из ближайших друзей шейха Шибли.

Бог предлагает Мусе узнать секрет дьявола

Всевышний тайно сказал Мусе: «Выведай же у сатаны, каковы его секреты». Увидев дьявола на дороге, Муса попросил его секретами поделиться. «Запомни навсегда одну вещь, — сказал дьявол. — Не говори 44я", чтобы не стать, как я». Если даже твоя жизнь повиснет на волоске, оставь неверность, тебе нужно рабство. Окончание пути заложено в поражении, а подлинное имя мужчины — в позоре. Ибо если в этом пути он счастье увидит, сотни «я» в один миг вскинут головы.