Локи все-таки будет судить асгардский суд?
Шрифт:
Локи милостиво позволил естественнику отвести себя в длинный дом, куда входило множество асов, в основном, молодых мужчин. Царевич распрямил спину, гордо вскинул подбородок. Не стоило забывать, что он, в первую очередь, сын Одина. Раиду семенил чуть сзади, склонившись, словно раб. Это раздражало, но и создавало некую иллюзию защиты. По крайней мере, никто больше не будет следовать за ними на протяжении двухсот шестидесяти семи шагов и считать их.
Локи величаво вошел внутрь через дверь, с удивлением отметив, что она в этом доме хотя бы имелась! Обстановка же была не менее удивительна, чем та, которую он видел в лабораториуме своего фелага. В помещении стоял длинный стол, отгороженный сильнейшей магической защитой. Локи удивила толщина прозрачной стены: она была рассчитана на атаку, вероятно, способную разнести в щепки все с трудом обозримое помещение. Но чью же? С одной стороны защиты расположились зрители в самой обычной для поселения одежде. С другой стороны на столе лежал предмет, сильно напоминающий уменьшенный молот Тора, правда,
— Позволь, я введу тебя в курс дела, — тут же отозвался тот, едва не отшатнувшись под требовательным взглядом царевича, и начал сбивчиво рассказывать его сапогам. Видно, царская обувь была пошита просто великолепно, легко вызывая зависть и восхищение простых асов. — Сегодня… произойдёт редкое событие. Создание нового артефакта. Только раз в месяц или реже, появляются новые артефакты.
— Расскажи мне о работе над ними, — приказал Локи.
— Это одна из самых сложных наших работ, в которой замешаны все: и естественники, и маги, и даже иногда магиологи, хотя что с них взять, в самом деле, — Раиду, с воодушевлением начавший рассказывать о милой ему науке, стал кого-то напоминать. — Понимаешь, артефакт, если есть изначальное физическое тело, делается таким образом: создаются химические соединения, которые извращают природу. Создаются с помощью магии. Эти соединения вместе с артефактом дают невиданную мощь, столь ценную в распрях. Но это если все правильно сложилось, если все магические и химические исследования проведены правильно.
— Артефакт — это сочетание физического тела, вашей науки о превращениях элементов и магии? — спросил Локи заинтересовано.
— Почти, — воодушевленный интересом своего бога к хорошо известной ему области Раиду совершено перестал спотыкаться в словах и почти поднял голову, расправляя плечи. — Бывает, что у артефакта тела нет, то есть, его тоже создавать надо. Тогда сложнее.
Локи мысленно отметил, что братья все же сильно похожи: ведь совсем недавно Ивар с той же интонацией, с тем же нездоровым блеском в глазах, упиваясь собственными словами, рассказывал о свойствах веществ. А родные ли они братья? Родственники ли? Это надо выяснить.
— Защита стоит всегда? — Локи указал на прозрачную, словно стекло, стенку, решив, что расспросит об артефактах Ивара.
— Да, — мгновенно ответил Раиду, — это чтобы, в случае неудачи, пламень поглотил бы только создателей, а не всех зрителей.
Локи чуть приподнял брови, но на дальнейшие расспросы не решился. Народу в доме набралось уже весьма много, а ведь Локи был уверен, в утренний час спят если не все, то почти все. Стоять в окружении стольких асов было крайне неуютно.
— Магия не дает произойти смертельной реакции. Смотри, — Раиду отвлек царевича от мрачных мыслей и указал на стол, около которого хлопотали двое мужчин. — Видишь в сосудах с маслом куски камня, как бы камня? Это калий и натрий. Их погрузят в воду, вон видишь, прозрачный кувшин? Вот температура от этого станет многосотнеградусовая, должен будет произойти взрыв и разбрызгаться расплавленный металл. Но этого не произойдет, если маги подобрали правильную формулу, — Раиду заглянул в лицо бога, будто ища подтверждения, что тот хорошо его понимает. — Они должны оставить веществу все свойства, кроме тех, которые в данной реакции не нужны. Сейчас мы страшимся взрыва, он нам не нужен. А этот белый порошок, видишь, персульфатом аммония. Его смешают с глицерином. Он сходен свойствами с натрием и тоже взрывоопасен. И тоже ничего не должно произойти. А дальше уже начинается самая сложная работа: артефакт покроют химическими соединениями и магическими заклинаниями и…
— И что получится? — перебил Локи.
— Думаю, это будет мелкий боевой артефакт, — задумчиво произнес Раиду. — Но мне неведомо точно. Начинают, смотри!
Толпа затихла, выжидающе глядя, как двое мужчин и один юноша, все, разумеется, блондины с голубыми глазами (Локи уже отчаялся увидеть хотя бы рыжие волосы, не говоря уже о чёрных), начали эксперимент. Юноша отошел на пару шагов от стола и принялся читать какие-то сложные формулы, смысл которых Локи не мог уловить, но чувствовал, что они, как минимум, полумагические. Комната постепенно наполнялась странной магией: не боевой, не повседневной. Какой-то обезличенной. Локи пытался отследить магические потоки, но потерпел фиаско: слишком много в поселении было магии. Тем временем юноша замолчал и едва заметно кивнул мужчинам у стола. Один из них взял белый порошок и начал осторожно пересыпать его в раствор. Толпа замерла. Порошок падал в бесцветную жидкость. Мужчина осторожно помешивал получающееся вещество. Толпа, как казалось Локи, даже не дышала. Все смотрели на троих мужчин, словно на смертников. Локи тоже передалось всеобщее волнение. Он знал, что асы так замирают перед публичной казнью, когда повешенный вот-вот перестанет трепыхаться в петле, когда всем ясно, что милосердия и прощения уже не будет. Юноша вновь поднял руки и произнес еще более сложные формулы, сопровождая их всевозможными пассами. Локи мог только восхищаться его
мастерством. Естественники же, не дослушав до конца, принялись погружать в воду большие белые куски чего-то, как казалось Локи, похожего на минерал. Толпа стояла так тихо, что можно было расслышать дыхание естественников. В этот раз юноша уже не останавливался. Он продолжал читать заклинания, наполняя воздух немыслимой по своей сложности магией. Магией, которая коробила само начало природы, искажая её законы. Локи видел, что юноша волновался больше естественников, и это было понятно: именно от него сейчас зависели не только его жизнь, но и жизни его товарищей. Молоток был последовательно опущен сначала в глицерин, потом в воду и оставлен там на несколько минут. Оцепенение с толпы так и не спало. Локи с удивлением отметил, что даже Раиду стоит, не двигаясь. Царевич ощущал себя мудрецом среди глупцов. Прошло несколько долгих, томительных минут, показавшихся Локи часами. Он уже жалел, что пришел сюда. Ничего особенно интересного он не увидел, зато чуть не умер от скуки. Наконец, один из естественников вынул синий молоток, который даже цвет не изменил. Маг подошел ближе, дотронулся до инструмента: от его рук начал исходить белый свет, точно такой же, как от рук Хагалара. Свет становился все ярче, слепил глаза. Локи пришлось даже зажмуриться. Открыл глаза он только тогда, когда раздался оглушительный шквал аплодисментов.Защита растаяла, толпа, словно бешеная, повалила к столу, едва не разлучив его с Раиду: естественнику стоило приложить усилия, чтобы остаться подле царевича, а не быть смятенным сотней восторженных ученых. Локи с недоумением и брезгливостью смотрел на то, как каждый ас норовил обнять одного из трех исследователей. Тишину, только что царившую в комнате, сменил невообразимо громкий, даже оглушающий гул. У Локи не было никого желания приветствовать победителей. Он не отрицал их мастерства, но все равно был не в силах оценить затраченных усилий. Если бы они уничтожили вражескую армию или устроили взрыв — это впечатлило бы, но когда речь шли только о том, чтобы предотвратить его, то…
— Entschuldigen Sie bitte! {?}[Извините, пожалуйста] — Локи обернулся, поняв, что обращаются к нему, ни к кому другому не стали бы применять вежливую формулировку, отсутствующую в языке асов.
К нему быстрым шагом, чуть не бегом, едва пробиваясь сквозь толпу, приближался тот самый маг, который руководил операцией. На вид он был чуть старше Раиду. Локи отметил, что это скорее мужчина, нежели юноша.
— Ваше высочество, — мужчина чуть склонился, а Раиду явно напрягся и выглядел раздосадованным: кажется, этот разговор не входил в планы надсмотрщика. — Огромное спасибо сыну Одина за то, что он почтил наш показ артефакта своим присутствием. Мы все ему очень благодарны, — мужчина кланялся в течение речи еще раза три, так что Локи успел устать от мельтешения перед глазами. — Позволит ли сын Одина преподнести ему несравненно скромный и ничтожнейший дар? — вдруг сменил он тему, чуть не пав на колени.
Локи недоуменно приподнял бровь и бросил быстрый взгляд на своего спутника: ярость. От былой скованности, когда Раиду говорил с ним, не осталось и следа, так же, как и от восторга, явно проступавшего в чертах, когда естественник, как и прочие, наблюдал за опытом. Но что его так разгневало? Ведь этот мужчина в фелаге не состоял!
Может быть то, что кто-то, кроме палачей отца, посмел заговорить с пленником? Контакты с другими поселенцами не оговаривались, значит, прямого запрета не было; с другой стороны, до этого странного мага никто желания общаться не изъявлял.
Впрочем, неестественная бледность и дрожащие руки спутника Локи интересовали мало. Новый актер, вступивший в действо, был куда любопытнее. В руке он сжимал подарок — какой-то свиток, назначение которого Локи боялся себе даже представить. Но вряд ли он посмел бы в таком скопище народу предложить божеству что-то заведомо опасное.
— Мы все вместе его создавали, но не все столь храбры, как я, — продолжил незнакомец, не дожидаясь ответа бога. — Немногие могут подарить что-то самому сыну Одина. Это огромная честь.
Локи пытался понять, кого хвалит этот странный маг: его или себя. От раздумий его отвлек Раиду, сделавший какое-то неуклюжее движение, будто захотел схватить приставучего аса, но передумал, опомнившись. Все же обитатели дворца и поселения сильно разнятся между собой, по крайней мере в том, что касается искреннего проявления чувств.
— Мы все наслышаны о подвигах сыновей Одина и слушали сотни, десятки песен и стихов об их похождениях в других мирах, — ас перевел дух и протянул свиток. — Мы решили попробовать сочинить свою. Я смею питать надежду, что у нас получилось хотя бы немного гениально. Я восхищен тем, что именно бог, именно сын Одина смог выжить в треклятой бездне, откуда, как считалось раньше, нет возврата. Мы все ничтожны перед сыном бога!
С этими словами незнакомец опустился на колени, подавая свиток поверх головы. Локи усмехнулся: что-то ему это определенно напоминало. Однако если Ивар делал все с пафосной театральностью, то здесь был другой случай. Этот маг показывал, в первую очередь, себя, а не свое отношение к богу. Ну да почему бы не принять жертвоприношение и не позлить надсмотрщика? Царевич чинно взял свиток и легко развернул. К его несказанному удивлению, текст был не написан, а напечатан. А ведь напечатать текст можно было только в Мидгарде. Локи лично видел огромные машины, которые выводили листы, заполненные ровными буквами. Таких никогда не было в Асгарде, но он мог поклясться, что руны были печатными.