Ловушка для Инквизитора

– Ты ее так любила?

– Я ее даже не помню толком. Но теперь никто из этих ведьм и их потомков не думает, что можно безнаказанно обижать кого-то из моего рода. Любовь тут не причем. Это дело чести.

 - А меня отец оставил себе, - задумчиво подвела итог Софи.

– Ты была послушной и беспроблемной девочкой, - насмешливо ответила Эбигейл.
– И так трогательно его любила! Обнимала за шею и целовала в нос своего старого папку! Он думал, что с тобой ему будет проще. Не будет никаких проблем! Но ты умудрилась его разочаровать… Такая же глупая, упрямая идеалистка, как наша мать!

– Чем я разочаровала его?
– спросила Софи.

– Что я сделала такого, отчего любящий отец отрекся от меня?

– Ты, - дрожа всем телом от ярости, ответил призрак, - не могла держать язык за зубами и служила не тем, кому следовало бы!

Эбигейл ухватила свою склянку с глазами и встряхнула ею перед носом у Софи.

Там, за испачканным кровью стеклом, взлетели белоснежные лепестки, словно от цветка ромашки. Даже в этом гнусном, тошнотворном сосуде они оставались белоснежно-чистыми, грязь словно не липла к ним.

– Кому следовало служить, - помертвевшими губами произнесла Софи, расширенными т ужаса глазами глядя в страшное лицо сестры.
– Красной маске?!..

Эбигейл страшно рассмеялась, закинув голову.

– Хочешь вспомнить?
– издеваясь, ответила она.
– Ну, хорошо. Это воспоминание я тебе подарю.

Она открыла склянку, перепачканными пальцами выцарапала оттуда белоснежный лепесток и чуть дунула на него, как на пушистую головку одуванчика.

Он сорвался с кончика ее пальца, закружился и лег на грудь Софи. Там он растаял, словно снежинка, упавшая на теплую землю, и магия озарила лицо Софи, обретшей еще одну потерянную часть души.

Но эта находка не принесла ей облегчения. Глаза Софи наполнились слезами, и Эбигейл снова расхохоталась, увидев в них горькое и страшное понимание.

– Красная маска, - прошептала Софи, захлебываясь слезами, - мучитель, инквизито, наказывающий меня снова и снова… это…

– Отец, - угодливо подсказала Эбигейл.
– Это наш с тобой отец. Твой любящий отец.

– Но он лечил меня!
– вскричала Софи со слезами, не веря нахлынувшим на нее воспоминаниям.
– После каждого раза… после каждого наказания, после пытки, он выхаживал меня! Читал мне сказки, утешал и жалел!

– Сказки, - ядовито повторила Эбигейл, - про свою самую совершенную куклу, про серебряного принца Тристана! Лелея свое чудовищное тщеславие! А ты - ты была тоже куклой в его руках. Неудачной, неправильно скроенной. Он чинил тебя по своему усмотрению и думал, что можно вылепить из взрослого человека прежнюю маленькую послушную девочку, чтоб было все, как прежде…

– Чинил?! Да он истязал и мучил меня!

– Не суди его строго; он всего лишь жалкий, слабый человек, - холодно ответила Эбигейл.
– К тому же, страшно тщеславный. Ему было страшно и горько. И он мстил за этот страх.

– Страшно? Горько?! Отчего?!

Эбигейл усмехнулась.

– Этого я тебе не скажу, - ответила она, и ее мертвые, протухшие глаза ярко блеснули.

Софи вдруг перестала плакать и вмиг оказалась на ногах.

– Частицы моей души, - твердо произнесла она, указывая на склянку.
– Как они у тебя оказались?

– Отец отдал мне их, - ответила Эбигейл с неудовольствием.

– Зачем?! Восполнить силу твоего ковена? Ты угрожала ему?

– Разве что немного, - беспечно и легкомысленно ответила Эбигейл.

– Отдай, - прорычала Софи зло, глядя на сестру исподлобья.

– Зачем?
– усмехнулась Эбигейл.

– Ты мертва, ковен больше не твой! Зачем тебе сила? Или тебе так нравится мучить меня?

На мертвом лице Эбигейл вдруг отразилась жуткая ненависть.

– Сестрица, - проскрипела она старушечьим мертвым голосом.
– Да я ненавижу тебя! О, знала бы ты, как ненавижу!.. Из всей семьи ты - слабая, наивная, доверчивая, чистая, - осталась жива. Всех победила и пережила, это ли не позор для главы ковена ведьм! И меня убил твой поклонник, по твоему наущению. И магия оправдала тебя, - Эбигейл продемонстрировала Софи склянку с лепестками ее души.
– Видишь? Грязь к ним не липнет.

– Это дело чести, - зло ответила Софи.
– Чтобы ты не думала, что меня можно обижать без последствий! Наверняка я просила его убить тебя не просто так?

– За части твоей поганой души, - зло ответила Эбигейл.
– Ты хотела вернуть их. Но я утащила их с собой. Хоть в чем-то я могу быть победительницей?

– Отдай, - повторила Софи упрямо. Эбигейл всплеснула руками:

– Да зачем тебе они?!

– Мне до чертиков надоело вспоминать свою жизнь и обретать саму себя по кускам, урывками. Я хочу стать прежней, - ответила Софи, и Эбигейл тихо, гадко рассмеялась.

– А как же твой трофей?
– спросила она.
– Твой серебряный принц Тристан? Вон он, лежит, как рождественский гусь на столе. Он ведь инквизитор. Он щадит и жалеет тебя только потому, что твоя дырявая душонка делает тебя кем-то иным. Другой - не той безжалостной мстительницей, которая совратила глупого мальчишку и отправила его на драку со мной. Стоит тебе вшить это все на место, и ты станешь той, которую он, этот беловолосый инквизитор, не пощадит. Посмотри на него. Это же волк в нежной белой овечьей шкурке! Он вонзит свой меч тебе в сердце без сожаления. А ведь он любит тебя. Даже ласки куклы, этой распутницы Жюли, его не прельстили. Смотри, - Эбигейл зафыркала совершенно неуважительно, - какие гневные физиономии он строит за то, что я выдала его секрет! Ну, ну, господин инквизитор, не сердитесь. Это всего лишь женские разговоры… Так что? Хочешь вернуть свою душу, навсегда потеряв при этом его?

Софи глянула в сторону Тристана, но тотчас же отвела взгляд.

– Он не меня любит, - произнесла она глухо.
– Он любит то увечное, искалеченное, выхолощенное создание, что сотворил мой отец. Тристан понятия не имеет, какая я. А я хочу обрести себя… наконец-то.

– Справедливо, - заметила Эбигейл со смехом.
– Он понятия не имеет.

– Отдай, - повторила Софи в третий раз.

– Нет, - дерзко ответила Эбигейл.
– Я получила это по честному договору с отцом.

– Это ему не принадлежало!
– выкрикнула Софи болезненно и яростно.
– Он не имел права так распоряжаться моей душой! Сию минуту отдай!

– А ты забери, - хихикнула Эбигейл, и в руку Софи прыгнула волшебная палочка, висящая на ленте у нее на поясе.

– Ты думаешь, у меня не хватит духу?!
– прошипела она зло, направляя ее на Эбигейл.

Мертвая ведьма тоже ухватила палочку, но была не так быстра, и первая магическая вспышка, сорвавшаяся с кончика палочки Софи, пробила насквозь ее мертвое тело и отбросило назад.

На белом платье, прямо посередине груди Эбигейл расцвел черный рваный цветок, края которого тлели алыми огнями. Мертвая ведьма с изумлением смотрела на него, не веря своим глазами, и руки ее неуверенно вздрагивали, словно Эбигейл хотела стереть с себя эту тлеющую рану.