Ловушка для Инквизитора
Шрифт:
– Неплохо, - произнесла она, наконец, справившись с изумлением.
– Но так просто тебе со мной не справиться!
Она со злобным ревом, словно собираясь наброситься на Софи с кулаками, раскрутила палочку над головой, самым кончиком вырисовывая фиолетовое грозовое облако, сверкающее молниями, и швырнула его в Софи.
Молнии охватили всю Софи, жаля и обжигая ее, она закричала, но полочку из рук не выпустила. Наоборот - ухватила ее крепче, и молнии, переплетаясь, как змеи, по ее руке стекли на палочку и сорвались с нее белой звездой, ударившей Эбигейл
– Ну, ты пожалеешь об этом!
– взревела Эбигейл, кое-как поднимаясь и заливая все кругом черной кровью.
Рука ее, словно странная, уродливая змея, поползла к ее телу, подтягиваясь на пальцах, стараясь не потерять палочку, и это было так жутко, что Софи отступила, трепеща.
***
Китти и юный оборотень неслись в темноте, Хрустальный мост звенел под их ногами. Звон складывался в какую-то тревожную песенку, словно кто-то много-много раз назойливо спрашивал: «Дай мне ответ, да или нет, дай мне ответ, да или нет…»
И башмаки оборотня грохотали: да! Да! Да!
А каблучки красивых ботиночек Китти частили: Да-да-да! Да-да-да!
Где-то впереди забрезжил свет, и Густав, ухватив Китти за руку, рванул туда. Но, как оказалось, спешил он напрасно: уже через десяток шагов коварный Хрустальный мост вынес их обоих в холл гостиницы, где в кресле сидел раздраженный Ричард.
– Где ты болтаешься, негодный паршивец, - рявкнул призрак, поднимаясь из кресла одним гибким, сильным движением.
– Шляешься непонятно где с подружками?! Работать кто будет?!
Притом орал Ричард так привычно и так натурально, что Густав растерялся и беспомощно захлопал глазами, соображая, что ответить на эту гневную тираду.
– Простите, - выдавил он, наконец, вспомнив, что Ричард как будто бы мертв.
– Но что значит - работать? Вы, вроде бы, померли, а мертвецам слуги ни к чему…
– Это он и есть муж мадам Софи?
– спросила Китти, ничуть не смутившись от неласкового приема.
– Спохватился командовать, голубчик, когда кишки выпустили. Не желаете ли нанять червей позубастей, чтобы они скорее вас сожрали?
Но Ричард вдруг, почти не замахиваясь, влепил ей пощечину, откинувшую девочку прочь.
– Молчать, мерзавка! Я тебе покажу, как зубатиться!
Китти упала с коротким вскриком, и Густав с кулаками налетел на Ричарда, но сам пропустил плюху, и рухнул, как подкошенный, выплевывая кровь. Губы и нос его были разбиты.
– И мертвецам, - злорадно ответил Ричард, откинув со лба выбившиеся из пижонской прически волосы, - нужна прислуга. Будешь мыть у меня полы, маленькая смазливая богатая сучка.
Он, словно фокусник в цирке, вытащил из кармана длинную цепь с тяжелыми кандалами и ловко защелкнул их на лодыжке Китти. Девчонка с визгом ухватилась за металл обеими руками, но не смогла разжать металлическое кольцо на своей ноге. Ричард, глумясь, накрутил цепь на кулак и дернул ее что есть сил, да так, что Китти рухнула на спину.
–
Будешь мне стряпать обеды, - захохотал Ричард, указывая на стол, на котором лежали мертвые синюшные головы, вывалив серые языки, и оторванные руки-ноги.– Да смотри, не пересоли! Пробуй похлебку почаще!
– Ее отец инквизитор!
– мальчишеским ломающимся голосом проорал Густав, кое-как поднимаясь на четвереньки. Его шатало, круги шли перед глазами. Удар Ричарда оказался тяжелее, чем можно было ожидать от мертвеца.
– Ее отец мерзавец, - зашипел Ричард злобно, - забравшийся в постель моей жены! Полинялый потаскун!
– Не смей так говорить о моем папе!
– заверещала Китти, злобно лягая Ричарда каблучком, но тот снова дернул цепь, и Китти снова шлепнулась на спину, пребольно стукнувшись затылком об пол.
– Я буду говорить о нем так, - с садистским удовольствием таская Китти по полу, дергая за цепь, произнес Ричард, - как пожелаю. И ты мне не помешаешь, маленькая дрянь!
– Не трогай девчонку!
– яростно зарычал Густав. Кровь в его жилах закипела от злости. Глаза его налились кровью, он зарычал, на руках, упершихся в пол, прорезались когти. Он никогда не осмелился бы перечить Ричарду, которого долгое время считал своим хозяином, но крики Китти рождали в нем зверя. В сердце его разгорелся огонь, и Густав вдруг ощутил себя настоящим инквизитором - защитником обиженных и борцом с нечистью.
– А то что?
– прищурился Ричард.
– Убьешь меня еще раз?
– Еще раз, - прорычал Густав, трансформируясь в волка, обрастая шерстью, - и столько, сколько будет нужно!
Он с воем набросился на Ричарда и вцепился ему зубами в плечо.
Но и Ричард оказался не так прост.
У него отросли кожистые, уродливые драные крылья, лицо сморщилось, превращаясь в противную рожу летучей зубастой мыши, а тело, напротив, стало огромным и странным, словно собранным из частей тел разных животных, сильных и больших.
Когтями Ричард бил и трепал Густава, который, казалось, впился в него намертво, как клещ, и волчья шерсть с кровью летели в разные стороны.
– Густав!
– выкрикнула Китти в ужасе, отползая от драки.
Ричард, наконец, справился с оборотнем и отшвырнул его прочь.
К барной стойке подкатилось уже тощее мальчишеское тело в изорванной окровавленной одежде. Жуткая летучая мышь, утирая окровавленную пасть, противно пищала и цокала так, что уши закладывало.
Но Густава этим было не напугать.
Он, пошатываясь, поднялся, неотрывно следя за противником. Если б Тристан сейчас видел его, он узнал бы свой взгляд, одержимый и упрямый, взгляд, который видит только цель.
Трясущейся от напряжения и боли рукой Густав под барной стойкой нащупал рогатину, ту самую, что лежала там всегда - на случай нападения разбойников, - ту самую, что он сломал в бою с демонами, и ту самую, что Хрустальный мост создал в точности с представлениями Ричарда о гостинице.
– Ты сам вложил мне в руки оружие, - шепнул Густав с ненавистью.