Ложь

познакомился с одним человеком, собирающимся искать алмазы в Рио Карони и договорился с ним.

Тот рассказал Рикардо о Матто Гроссо, о золотых приисках… в тропических каучуковых лесах и Ри-

кардо попросил подождать его.

– И что же Вероника?..

– Она позволила ему уехать… Вначале Вероника писала Рикардо и получала от него письма;

прочитав письма, она их сжигала. А когда мы разговаривали, она всегда говорила мне, что станет мил-

лионершей, когда он вернется, привезя состояние… Все изменилось, когда приехал ты…

– Когда приехал я?..

– Ты уже миллионер… Не нужно было ждать, когда улыбнется удача, а, кроме того, твое поло-

жение в обществе, имя, желание повелевать в этом доме, навязывать свою волю тете Саре, заставлять

меня молчать, потому что в этом случае она будет хозяйкой всего… Ты поймешь, что так было лучше, гораздо лучше… и она решила заполучить тебя!..

– Тебе она тоже сказала, что так решила?

– Нет, Джонни, мне она этого не говорила, но это бросается в глаза… Ты влюбился в нее с пер-

вого взгляда, а о том, другом ничего не известно… Может быть, она ему написала, чтобы порвать с

ним, может быть, подумала, что он погиб, как все те, кто уходит в сельву… Джонни!.. Джонни, ми-

лый… прости меня за то, что я причинила тебе столько вреда!.. Ты страдаешь… Мучаешься… Но, если бы ты женился на ней, то страдал бы больше, неизмеримо больше, потому что она тебя не лю-

бит…

Она по-прежнему с волнением смотрела на него, ожидая реакции от этого мужчины, раненого

нанесенным ему жестоким ударом; но прошло немало времени, а Джонни все молчал. Он остался не-

подвижным, с блуждающим взглядом, искусав до крови губы, словно смакуя беспредельную боль, ко-

торая с каждым мгновением все больше проникает в его душу, все глубже терзая и разрывая ее.

– Джонни… Джонни…

– Она не любит меня, это – правда, и никогда меня не любила… Сейчас я это ясно вижу… Те-

перь я понял ее сомнения, ее беспокойство… Поэтому она отдалила меня от себя, поэтому отталкива-

ет меня…

– Что?..

– Да-да… Она сказала мне, что не любит меня, она отвергла меня!.. Она поведала мне о своих

сестринских чувствах… И это – все, что она может мне дать. Должен признать, что, по крайней мере, со мной она была честна!..

– Джонни… Я тебя умоляю…

– Оставь меня, Вирхиния… Оставь сейчас же… Я больше не могу!..

– Джонни!.. Джонни!..

Вирхиния побежала через садовые клумбы в том направлении, куда Джонни удалился с отчая-

нием на лице, словно убегая от самого себя.

– Джонни!..

Никто из них двоих не заметил мужчину, пришедшего следом за ними, прятавшегося за кустом

и тоже услышавшего эту исповедь, каждое слово которой было, как удар кинжала. В его груди подни-

маются волны слепой ярости и тоски, угрожая задушить его; внутри него ревут голоса ревности, лю-

бви, боли и отмщения… Он сжал кулаки, глядя, как осыпается и превращается в пыль его

47

последняя надежда. Рухнул з'aмок мечтаний и грез, возведенный им против своего желания.

– Это должна была быть она!.. Из всех женщин мира, ею должна была оказаться она!..

Почти физическая боль сжимает его грудь. Кажется, что сердце останавливается, что ему не

хватает воздуха; и словно по заклинанию этого имени, силы покинули его.

– Она… Должна же была Вероника оказаться ею… Вероника, единственная женщина на земле,

которую я смог полюбить!

Глава пятая.

– Джонни!.. Что с тобой?..

– Ох, папа!..

– Что случилось?..

Словно лунатик, Джонни прошел под крытой галереей, и не думая останавливаться перед две-

рью в павильон оружейного зала, когда Теодоро де Кастело Бранко вышел ему навстречу. Следом за

ним – донья Сара с жизнерадостным теперь лицом и несколько любопытных друзей, чье присутствие

гасит горестный вопль, готовый сорваться с губ Джонни.

– Что происходит?.. Мы ждем тебя.

– Да?..

– Подошла твоя очередь. Вероника только что нанесла поражение Хулио Эстраде, победившему

предыдущих…

– Вероника!..

– Не хватает тебя и Сан Тельмо.

– Извинись за меня перед гостями, папа.

– Извиниться за что?.. Да что происходит?..

– Сынок, ты плохо себя чувствуешь?.. Я смотрю, ты очень бледный.

– Джонни, что с тобой случилось?..

– Абсолютно ничего, папа.

Чудом ему удалось овладеть собой. Нужно было мочать, утаивать, скрывать эту боль и эту

ярость. Вопросительные глаза, уставившиеся на Джонни, бесят и раздражают его…

– Если тебе в самом деле плохо…

– Нет-нет, ничего. Смешно тревожить весь мир из-за легкого недомогания. Идемте!..

***

Одним глотком Джонни осушил второй стакан “Опорто”, пока слуга несет ему фехтовальную

маску, рапиру и перчатки. Он не взглянул на Веронику, он не хотел ее видеть, хотя она сидела непода-

леку, всего лишь в нескольких метрах от него, рядом с помостом, где проходили бои. Джонни содрога-

ется, когда Вероника приближается к нему.

– Где тебя носило?.. Ты был первым в списке… А сейчас ты найдешь меня уставшей, и тебе бу-

дет легче победить.

– Не беспокойся, для меня эта партия проиграна заранее.

– Проиграна?.. Почему ты так говоришь?

– Вот увидишь.

Не глядя на нее, он направился к помосту. Ему кажется, что земля уходит из-под ног, стены

вертятся перед его затуманенными тоской глазами. Но он сам не понимает этого. Он не понимает, по-

чему движется, почему шагает, точно робот, предоставленный самому себе. И внезапно все это кажет-

ся ему глупой и нелепой игрой.