Лужок черного лебедя

Отец громко зашагал наверх.

Он гремел дверцами картотечных шкафчиков в кабинете.

Мама не сдвинулась с места. Я боялся услышать ее рыдания.

Я смотрел «Завтрашний мир» и мечтал, что экран растворится – и я смогу сбежать туда, просто переступив из зала в «Завтра».

***

Война удивительна: в ней может победить даже тот, кто понес самые большие потери. Пока что новости плохие. Брайан Ганрахан сказал, что высадка в бухте Сан-Карлос стала самой кровопролитной для королевской морской пехоты со времен Второй Мировой. Наши радары плохо работали из-за холмистой местности, и мы не видели истребителей до тех пор, пока они не оказались прямо над нами. Чистое безоблачное утро стало настоящим подарком для аргентинцев. Они атаковали основные корабли и поначалу не трогали транспортеры с пехотинцами, ведь они знали, что если главные суда пойдут ко дну, то добить пехоту на побережье – дело техники. Крейсер «Ардент» был потоплен первым. Крейсер «Удивительный» – получил серьезную пробоину. Крейсеры «Антрим» и «Аргонавт» успели отступить. Весь день по телеку показывали одни и те же фотографии. Вражеские истребители «Дассо Мираж 3», заполонившие небо. Столб черного дыма над крейсером «Ардент». И, наконец, впервые нам показали сами Фолклендские острова. Совершенно голые – ни деревьев, ни домов, ни изгородей – серо-зеленая пустыня. Джулия сказала, что это похоже на Гебридские острова, и я думаю, она права. (Мы были там три года назад – самые дождливые выходные в истории семьи Тейлоров. Но и самые лучшие. Мы с отцом всю неделю играли в настольный футбол. Я – за «Ливерпуль», он – за «Ноттингем форрест».) Брайан Ганрахан сообщил, что катастрофы удалось избежать лишь благодаря контратаке наших истребителей «Си-Харриер». Он рассказал, что прямо у него над головой из подбитого вражеского «Дассо Миража 3» катапультировался пилот – и в следующую же секунду истребитель рухнул в море.

О судьбе крейсера «Ковентри» ничего не сообщали.

Бог знает, кто сейчас выигрывает, а кто проигрывает. Ходят слухи, что Советы снабжают аргентинцев фотографиями со спутника, поэтому те всегда точно знают, где располагаются наши корабли. (Брежнев умирает или уже умер, поэтому можно лишь догадываться о том, что происходит в Кремле.) Нил Броус говорит, что если эти данные подтвердятся, то Рональд Рэйган будет обязан вмешаться – потому как и мы, и американцы состоим в НАТО. И если США вмешается, начнется Третья Мировая.

«Дэйли мэйл» опубликовала всю ту ложь, которой аргентинское правительство кормит своих людей. Я был просто в ярости. Джон Нотт, наш министр обороны, никогда не стал бы нам врать!

Джулия спросила, с чего я взял, что нам не врут?

– Мы британцы, – сказал я, – зачем правительству врать нам?

– Для того, – ответила Джулия, – чтобы убедить нас в том, что все идет как надо, в то время как на самом деле мы в жопе.

– Но… нам не врут.

– Именно так сейчас говорят аргентинцы, – сказала Джулия.

Это вывело меня из себя. Сейчас, пока я окунаю свою перьевую ручку в чернильницу, где-то над Южной Георгией вдребезги разбивается вертолет. (*Южная Георгия – остров в Атлантическом океане рядом с Фолклендскими островами, также ставший частью конфликта между Британией и Аргентиной*). Пока я рисую в своей тетрадке окружность с помощью циркуля, крылатая ракета врезается в истребитель. И когда окружность будет закончена, валлийский гвардеец получит пулю в глаз.

Как люди вообще могут жить, зная, что где-то там происходит все это?

Я как раз вернулся из школы и зашел к себе в комнату, чтобы снять школьную форму, когда в окно увидел, как на Кингфишер Медоус появился роскошный серебристый «Лэндкрузер». Он заехал к нам во двор и начал парковаться прямо под моим окном. На улице весь день моросило, и, выйдя из машины, Эван накинул капюшон – так что я не мог толком разглядеть парня своей сестры. Я, честно говоря, предполагал, что он будет похож на принца Эдварда, но я ошибся – он был огненно-рыжий, лицо покрыто брызгами веснушек, походка пружинистая, как у баскетболиста. На нем: рубашка персикового цвета и сверху джемпер цвета индиго, широкие штаны, такие, знаете, висящие на бедрах, с ремнем с огромной пряжкой, и остроносые ботинки с белыми носками. В общем, одет он был по последней моде – сейчас все так ходят. Я крикнул: «Джулия! Эван приехал!» Наверху раздался грохот – Джулия уронила один из своих пузырьков. «Черт!» (Я никогда не понимал, чем все девчонки занимаются у себя в комнатах прежде, чем выйти на люди… Джулия может сидеть за запертой дверью часами. Дин Моран говорит, что его сестра такая же.) Потом она крикнула:

– Ма-а-ам! Впусти его!

Мама уже спускалась. Я, как снайпер, занял позицию наверху – глядя на них сквозь балюстраду лестницы.

– Эван, я полагаю, – сказала мама голосом, которым обычно пугают детей. – Рада, наконец, познакомиться с тобой.

Но Эван совсем не выглядел напуганным.

– Я тоже рад, миссис Тейлор, – его голос звучал серьезно и вполне естественно.

– Джулия много рассказывала о тебе.

– Ой, – он неловко улыбнулся. – Это плохо.

– Нет-нет-нет, – мамин смех был похож на брошенные в воздух конфетти. – Только хорошее.

– Про вас она мне тоже много чего рассказывала.

– Хорошо, хорошо. Что ж, я думаю, тебе лучше зайти и подождать внутри, пока Джул заканчивает свои… дела.

– Спасибо.

Мама закрыла дверь.

– Джулия говорила, что ты учишься в частной соборной школе? Одиннадцатый класс?

– Точно. На одни пятерки, как и Джул.

– Угу, и тебе, ну, нравится?

– Что именно – моя школа или учиться на пятерки?

– Эм… – мама пожала плечами, – школа.

– Там все очень строго. Но я не жалуюсь.

– Ну, знаешь, традиции ведь тоже очень важны.

– Абсолютно согласен, миссис Тейлор.

– Что ж, – мама посмотрела на потолок, – пока Джулия собирается, я могу предложить тебе чаю или кофе.

– Это очень мило, спасибо. Но день рожденья моей матери всегда начинается вовремя, как военный парад. И если я опоздаю, меня казнят на рассвете.

– Ох, как я ее понимаю! Брат Джулии обычно спускается к ужину, только когда все уже остыло. Это ужасно раздражает. Но я все же надеюсь, что ты как-нибудь составишь нам компанию за семейным ужином. Папа Джулии просто мечтает с тобой познакомиться.

(Вот это новость!)

– Я не хотел бы навязываться.

– Ну что ты!

– Я, ну, я, знаете ли, вегетарианец.

– Тогда это прекрасный повод для меня достать все свои книги рецептов и приготовить что-нибудь интересное. Если только ты пообещаешь разделить с нами ужин как-нибудь.

(Отец называет вегетарианцев – «котлетофобы».)

Эван вежливо улыбнулся, но так и не сказал «да».

– Что ж, вот и славно. Так, я сейчас схожу наверх, проверю, знает ли Джулия, что ты ждешь ее. Подожди еще пару минут, хорошо?

Эван разглядывал наши семейные фото над телефоном (среди которых – фото маленького Джейсона; я покрываюсь потом от стыда каждый раз, когда смотрю на этот снимок, но родители не разрешают снять его). Я разглядывал Эвана – это загадочное создание, которое, вопреки здравому смыслу, предпочитает проводить свое свободное время с моей сестрой. Он даже тратит на нее деньги – покупает ожерелья, украшения и прочее барахло. Зачем?

Эван не выглядел удивленным, когда заметил, как я спускаюсь по лестнице

– Ты Джейсон, верно?

– Нет. Я – «Оно».

– Да брось! Она называет тебя так, только когда злится.

– То есть каждую минуту каждого часа каждого дня.

– Неправда. Это совсем не так. И, – Господи! – ты бы слышал, как она назвала меня, когда я однажды умудрился не заметить ее новую прическу, – он состроил весело-виноватую гримасу. – А ведь она весь день провела в парикмахерской.

– И как же?

– Если я скажу это вслух, – он понизил голос, – штукатурка начнет осыпаться с потолка, а обои отклеятся от стен. Я не хотел бы превратить ваш дом в руины с помощью этого «заклинания», твоим родителям это вряд ли понравится. Прости, есть вещи, которые должны оставаться неназванными.