Лягушка-путешественница
Шрифт:
Но Уртекс вдруг с криком вцепился ей в запястье.
– Это все вы! Это из-за вас! Вы виноваты!
– Ты что, с дуба рухнул?!
– вырвавшись, отпрянула она.
– В чём?
Зная местные нравы, девушка опасалась чего-то подобного, поэтому обвинения из уст пацана не стали для неё полной неожиданностью.
– Вы принесли в наш дом несчастья!
– продолжал надрываться тот.
– Пропала сестра, заболела мама! У вас дурной глаз!
– Прекрати визжать как девчонка!
– командным голосом рявкнула путешественница, понимая, что подобные настроения надо, что называется,
– Встречай беды стойко, как подобает мужчине! Ты и перед Фарком так сопли распустил?!
Вздрогнув от неожиданности, сын консула замолчал, растерянно хлопая покрасневшими глазами, а в наступившей тишине послышался слабый голос Тервии.
– Уртекс! Уртекс!
– Иди к матери, - проворчала Ника.
– И не расстраивай её зря.
Перед тем, как спуститься вниз, она на минуту задержалась, услышав полные боли слова женщины.
– Это моя вина, сын...
Неизвестно, что супруга консула сказала своему нервному отпрыску, но за ужином он вёл себя вполне прилично, хотя и отказался поддерживать разговор. Девушка только мысленно усмехнулась.
Убедившись, что хозяин дома продолжает пребывать в пьяном беспамятстве, она пожелала Тервии спокойной ночи и ушла в свою комнату, где с наслаждением рухнула в постель.
Увы, очень скоро над ухом забухтел озабоченный голос Риаты.
– Господин Картен проснулся, госпожа. Ругается.
Девушка уже и сама слышала доносившийся из соседней комнаты недовольный голос морехода. Завернувшись в накидку, она на цыпочках подошла к занавешивавшей дверь циновке.
– И что сказал этот бездельник Пол Так?
– спрашивал консул.
– Душа оставила ещё живое тело, - чуть слышно отвечала супруга.
– Он пустил мне кровь, заставив вернуться.
– Тогда почему ты здесь, а не со мной?
– судя по тону, мужчина ещё не проснулся.
– Ты ещё не проснулся, Мерк, - жалобно проговорила собеседница.
– Вот Юлиса и велела рабам принести меня сюда.
– Кто позволил этой девчонке здесь командовать?
– повысил голос Картен.
– Пожалуйста, не кричи!
– торопливо зашептала Тервия.
– Я попросила Юлису посмотреть за домом, пока не смогу встать с постели.
– Ещё чего не хватало!
– почти в полный голос рявкнул мореход.
– Утром я отправлю кого-нибудь в усадьбу за Алией!
– Нет!
– с отчаянной злостью зашипела супруга.
– Это мой дом! Юлиса обо всём меня спрашивает и делает так, как я хочу! А эта овца свои порядки будет здесь заводить!
Консул мрачно засопел. Решив, что они и без неё разберутся, гостья, зевая и поёживаясь от ночной прохлады, вернулась в кровать. По крайней мере стало ясно, что жену племянника своего мужа Тервия ненавидит больше её.
Стараясь добросовестно исполнять многотрудные обязанности хозяйки дома, Ника поднялась ни свет ни заря. Но когда направлялась в ванную, обнаружила, что супруга консула уже проснулась. Опасаясь разбудить мирно спавших сыновей, она ещё раз повторила, что девушка должна сегодня сделать.
Рабыни, видимо, не ждали, что гостья проснётся в такую рань, и все ещё дремали на разложенных по полу циновках.
– А ну просыпайтесь, засони!
–
Надо отдать должное вышколенным невольницам Картенов, второго напоминания им не потребовалось.
Наведя шороху на кухне, и.о. хозяйки направилась в кладовую, попутно послав рабов за водой, а сонных сторожей заставила наводить порядок во дворе и на кухне.
Запустив процесс, Нике осталось только его контролировать. Скоро со второго этажа спустился хмурый консул, и не обращая на неё внимания, проследовал мимо в чём мать родила.
Искупавшись, он окликнул выходившую из кухни девушку:
– Госпожа Юлиса!
– Вам что-нибудь нужно, господин Картен?
– вежливо отозвалась та.
– Завтрак скоро будет готов.
Из-за двери за её спиной тянуло аппетитным запахом свежих лепёшек.
– Я знаю, что Тервия просила вас присматривать за рабами, - сказал он, оправляя тунику.
– Если вы не против, - настороженно кивнула собеседница.
– Нет, - досадливо поморщился мужчина.
– Я как раз хотел сказать, что не возражаю.
– Я ценю ваше доверие, господин Картен, - чуть поклонилась путешественница, с иронией подумав: "Хотя могла бы обойтись и без этого".
Не желая замечать иронии, мореход величаво кивнул. После ванны морщины на его лице заметно разгладились, а за завтраком он пришёл почти в обычное своё настроение.
Уртекс тоже вёл себя вполне прилично, даже похвалил лепёшки, которые почему-то показались ему особенно вкусными. Сам хозяин дома ел молча, сосредоточенно хмурясь и время от времени прикладываясь к бокалу с разведённым вином.
Консул, как правило первым уходивший из дома по утрам, сегодня почему-то не торопился. Дождавшись, когда сын убежал на занятия, он негромко сказал:
– Я говорил с женой и знаю, что вы меня обманывали, госпожа Юлиса.
– В чём, господин Картен?
– вскинула брови Ника.
– В том, что тайком продолжала искать свою служанку и вашу дочь?
– Узнай я об этом ещё вчера, - проигнорировал её выпад мореход.
– Выгнал бы вас из дома! Но сейчас я готов поверить во что угодно. Даже в то, что Вестакия сама сбежала, опоив всех сонным зельем. Как вы его называли?
– Песок Яфрома, господин Картен, - охотно подсказала собеседница, чувствуя, как в душе поднимается уже не раз испытанная весёлая бесшабашность.
– Именно его Мышь передала вашей дочери, которая опоила им вот только не всех, а только Уртекса и Вилпу, рабыню-няньку. Я крепко спала, а у вашей комнаты толстая дверь...
– Вы так говорите, будто точно знаете это!
– оборвал её мужчина.
– Теперь уже точно, - подтвердила девушка.
– Спросите сына сами о том, как сестра угощала его вином. А рабыня напала на меня после того, как услышала имена людей, покупавших это редкое, дорогое зелье.
– Почему вы так решили?
– насупился мореход.
Путешественница охотно рассказала о своём разговоре с Тервией в комнате с ткацким станком, о том, как туда заглянула Мышь.
– Другой причины убивать меня у неё просто не было, - категорично заявила Ника.
– И вы это прекрасно понимаете.