Лягушка в молоке

За неделю до экзаменов ко мне подошла смущенная девушка с эмблемой Хаффлпаффа.

— Привет, меня зовут Линда Каслсайд. Мне нужно с тобой поговорить. Есть минутка?

Дело происходило в библиотеке, я была очень занята, но она так умоляюще на меня смотрела, что я не решилась ей отказать. Я быстро сложила книжки, и мы вышли вдвоем. Абраксас немедленно поднялся и проследовал за нами. Он держался на расстоянии, я подошла к большому окну и кивнула своей новой знакомой. Она решительно посмотрела мне в глаза и рассказала удивительную историю:

— Я помолвлена с Крисом Фойлом. Он совершил глупый поступок и очень переживает, но сам к тебе подходить боится. Очень уж его твой друг Долохов запугал. Он пообещал Крису, что свернет его в «baraniy rog», если еще раз увидит Криса возле тебя. Не знаю, что это за проклятье, но Крису не хочется проверять это на собственной шкуре.

В этот момент я не выдержала и прыснула, подумав, что Крис не зря боялся Тони. Долохов был опасен для врагов. Я извинилась и попросила собеседницу продолжать.

— Так вот, о чем это я? Ах да… Помнишь тот злосчастный вечер на Хэллоуин? Крис опаздывал на торжественный ужин и случайно увидел, что какие-то люди тащат что-то по коридору. Увидев Криса, они запаниковали и сбежали, а сверток бросили. Это оказалось твое бездыханное тело. Крис решил, что ты умерла, но потом подхватил тебя на руки и понес на Астрономическую башню, надеялся, что на свежем воздухе ты придешь в сознание. Он рыдал и укрыл тебя и себя мантией-невидимкой, которую нашел рядом с твоим телом. Он поднялся на башню с тобой на руках и стал накладывать оживляющие чары, но ничего не помогало. Тогда он просто набросил на себя мантию и плакал. Он оплакивал тебя. Так прошло минут десять, на башню пришла какая-то парочка, он притаился в углу, и вдруг ты застонала. Тебя подхватили и унесли в больничное крыло, а Крис сбежал, бросив по дороге мантию. Прости, Хелена, он растерялся. Он действительно думал, что тебе уже не помочь, вот и понес тебя на башню, а не в больничное крыло.

Я выслушала ее и даже обрадовалась. Одной загадкой меньше. Я сказала, что не сержусь на Криса, все обошлось, искренне поздравила Линду с помолвкой и пожелала ей счастливой совместной жизни с Фойлом. Неожиданно подошел Абраша, признался, что кинул на нас чары прослушки и также подтвердил, что мы не держим зла на гриффиндорца. Тони не будет сворачивать его в бараний рог, пусть живет спокойно. Счастливая Линда убежала, а мы поспешили к друзьям.

Ребята восприняли новость не очень хорошо. Тони порывался «начистить морду» идиоту, бросившему меня на башне, Том тоже нехорошо щурился. Пришлось вытребовать с них обещание, что Фойла они не тронут. К счастью, подошла наша очередь на индивидуальные беседы с деканом о выборе специальности, я перевела разговор на животрепещущую тему, о Фойле мы временно забыли. Тони задумчиво рассматривал тонкую книжечку.

— Я не собираюсь быть целителем, — сообщил он. Он изучал брошюру с эмблемой клиники Мунго в виде скрещенных кости и палочки на обложке. — Тут написано, что нужно по меньшей мере «Великолепно» по уровню ЖАБА в зельеварении, гербологии, трансфигурации, заклинаниях и защите. Блин… не жирно им будет, а?

— Ну, это ведь престижная работа, — возразил Том, — вон, Хелена спит и видит себя в лимонной мантии.

Абраксас счастливо улыбался:

— Не спорьте, друзья мои. У нас будет своя фирма, мы будем заниматься магическими холодильными камерами.

Том и Тони согласно закивали, а я решила подкинуть им идей:

— Мы еще холодильники с прозрачной крышкой сделаем, для магазинов. С руками оторвут. Представляете, никакого запаха в аптеке, например? Все видно, как на витрине, а запахов нет. Отмеряй и отдавай клиентам, а работать чисто и приятно.

Мы провели в приятных обсуждениях целый вечер, разговор с деканом тоже прошел ожидаемо. Он хорошо чувствовал себя на бессолевой диете и поддержал мое стремление учиться на колдомедика.

Последние дни перед экзаменами пролетели, и вот суровый Дамблдор в очередной кричащей мантии с летающими кометами пригласил нас в Большой зал.

Четыре стола факультетов были убраны, а вместо них по залу было расставлено множество столиков, повернутых к преподавательскому столу, за которым сидел сам директор Диппет. Когда все расселись по местам и успокоились, он торжественно произнес: «Можете приступать», и перевернул огромные песочные часы, стоящие перед ним. На его столе также лежали запасные перья, свитки пергамента, и стояли чернильницы.

За сто двадцать минут нам предстояло ответить на два теоретических вопроса, я глубоко вздохнула и перевернула билет. Мне попались «чары, влияющие на настроение» и «чары, ускоряющие рост растений». Я вспомнила любимую тентакулу, успокоилась и принялась строчить. Через два часа Дамблдор собрал листки с ответами, нас выпроводили из зала и велели готовиться к практике. Обедали пятикурсники вместе со всей школой (к обеду вернулись четыре факультетских стола), потом мы отправились в небольшую пристройку за Большим залом, откуда нас должны были вызвать на экзамен по практике. Учеников вызывали группами, по алфавиту, а оставшиеся в пристройке повторяли материал себе под нос, отрабатывая движения палочкой, иногда нечаянно тыкая друг друга в спину или глаз.

Дамблдор вызывал учеников по четыре человека с периодичностью минут в десять-пятнадцать. Из зала никто не возвращался, оттуда уходили другой дорогой. Я нервничала, но старалась размеренно дышать и ждать, сил перечитывать учебник уже не было. Наконец подошла моя очередь. Я попала к милому колдуну средних лет, он представился как профессор Тофти. Мы сразу друг другу понравились, я с удовольствием левитировала его чашку с чаем, и ни одна капелька не пролилась. Потом я увеличила чайную ложку до размеров столовой, а после до черпака. В заключение я изменила цвет обложки учебника, и Тофти отпустил меня, похвалив.

Мальчишки меня ждали, Том был доволен, а Долохов сокрушался, что превратил подопытную крысу не в кролика, а в кровожадную ласку, которая загрызла двух соседок, пока ее не вернули в прежнее состояние. У Абраксаса все получилось идеально, он благостно улыбался и тер глаза. Мы все устали и рано разошлись по спальням. На следующий день была трансфигурация, я хорошо написала теорию, но крыса превратилась в красивый бокал только со второго раза. К счастью, бокал получился хорошо, никакого хвоста или когтистых лапок на нем не осталось. Мой сосед по экзамену растерялся, с его бокала моргали печальные крошечные глазки, жутковатое зрелище.

Экзамен по гербологии прошел в среду, теорию я зубрила с первого курса, так что совершенно не волновалась. На практике я показывала свою тентакулу, профессор Тофти признался, что нарочно задал мне этот вопрос, уж очень необычная у меня дружба получилась с вредной фасолью. Мы пошли в теплицу, тентакула ластилась и стучала стручками, а когда я объяснила, что этот профессор специально пришел к ней знакомиться, она смущенно протянула ему веточку с двумя стручками и скинула их у его ног. Тофти охал и ахал, но стручки взял. Я тоже улыбалась, посмеиваясь про себя. Дожилась, даю взятку стручками.