Лягушка в молоке

Я схватилась за голову:

— Идиоты! Нас всех обвинят в Темной магии и посадят в Азкабан! Метка хороша не только для нас, но и для врагов. Хватай каждого с меткой, да и всех делов.

Том расслабленно промурчал:

— Хелена, ты не понимаешь. Мы перекроим мир под себя, меткой будут гордиться и мечтать о ней. Это знак избранности, сестричка. А пока пусть мои последователи не попадаются в лапы властям, только и всего.

Мы спорили до хрипоты, но убедить их мне не удалось. В конце концов я плюнула и смирилась.

— Том, рисунок и размер только такие?

Том был так рад, что я перестала орать и плеваться, что мгновенно пошел на уступки:

— А чего бы ты хотела?

Я уже думала над этим вопросом, поэтому сразу ответила:

— Я согласна на тату, но только в виде змеи, скрученной в знак бесконечности, маленькую и изящную. Выколи на правом плече. Честно говоря, знать, что ты всегда сможешь прийти мне на помощь — это чудесно. Я согласна.

Даже колоть не пришлось. Том отлично рисовал, так что быстренько набросал несколько вариантов, я выбрала и поделилась капелькой крови. Тогда он смешал мою кровь с какой-то дрянью из пробирки, вымочил бумажку в растворе, приложил выбранный мною рисунок к плечу, пошептал и помахал палочкой, а через час у меня на плече уже была маленькая татуировка в виде змеи, удивительно похожей на Нагайну. Рисунок был размером примерно с олимпийский рубль, у бабушки хранился один, с изображением доброго мишки. Ритуал оказался взятым из книги Слизерина, стало понятно, почему василиск советовал сначала изучить фолианты, а потом уже продавать его яд. Вариантов использования яда было целых девять, кроме умерщвления противника можно было создавать разнообразные магические татуировки с различными свойствами, вплоть до повышения потенции, можно было изготовить множество видов зелий, можно было обмазать клинки, еще что-то, я не запомнила.

Тони и Абраксас обзавелись большими изображениями черепа и змеи, и мы разошлись по спальням. Теперь даже в теплице или в собственной спальне я всегда знала, когда нужна Тому. Татуировка начинала покалывать, я сразу же бежала в гостиную. Спустя полтора месяца Том выдернул меня с занятий по прорицаниям, я отговорилась плохим самочувствием и рванула в подземелье. Том нетерпеливо расхаживал по коридору возле общежития.

— Хорошо, что ты пришла. Я уже хотел сам тебя искать. Асшаши беспокоится, я слышал его голос в трубах. Он звал Наследника. Пошли, заодно остатки яда заберем.

Нужно сказать, что накануне мы здорово повздорили — недавно мы были на заседании «Клуба Слизней» и Слагхорн сболтнул нечто непонятное. Въедливый Том сделал стойку и вернулся к преподавателю за объяснениями. Потом он радостно заявил, что нашел способ изготовить якоря для бессмертия. Осталось только найти описание для ритуала, а потом он проведет эксперимент на себе. К несчастью, описание ритуала нашлось в одной из книг Слизерина, Том нашел перевод с древнегреческого, записанный на полях книги. Вчера мы читали ритуал и туманное объяснение к нему. Ритуал был довольно простым, но требовал наличия бездыханного тела, только что умерщвленного любым способом. Маг должен был отделить кусок эфемерной субстанции собственной души и с помощью энергии смерти закоротить кусок «души» в любой материальный предмет. В случае преждевременной смерти мага, теоретически можно было возродиться с помощью осколка в материальном носителе. Для «возрождения» требовалось опять-таки мертвое тело, но уже теперь не абы кого, а обязательно тело мага. Его следовало обездвижить и пустить туда осколок. Маг помирал в течение пары часов, а дух возрождался в собственном теле. Подробно говорилось, что маг раскалывал свою душу, что негативно сказывалось на нем в дальнейшем.

Оставив в стороне вопрос морали и библейских заповедей, я твердо настаивала на невозможности такого пути. Тони хранил молчание, а Абраксас был со мной согласен. Я проникновенно заглядывала Тому в глаза и уговаривала:

— Понимаешь, я ощущаю подвох. Тут, по-моему, перепутаны понятия «душа» и «личность». Расколоть душу — это поэтично, но не информативно. Художник вкладывает кусочек души в свои холсты, разве он рвет душу пополам? Ерунда. Думаю, что твой «крестраж» делает вещи похуже. Он меняет личность. Какие-то чувства и эмоции становятся недоступными. Представь, что ты никогда не сможешь испытать радость. От солнечного дня, от общества друзей, от покупки долгожданной книги. Жить без радости тоскливо, Том. Или пропадет милосердие. Совсем, понимаешь? Ты станешь холодной и жестокой машиной — разве это твое будущее? Высока цена, Том, слишком высока. К черту такое бессмертие, понял?

С фанатичным блеском в глазах Том уговаривал меня, что надо попробовать и понять, типа один раз не страшно, но я сорвалась на слезы. Моих слез Том не переносил, он всегда грубил и пытался смыться, но я упала на колени и вцепилась в его мантию:

— Не делай этого, умоляю. Есть и другие пути. Диппет живет уже триста лет, Фламель более шестисот… Мы найдем другой путь, прошу тебя. Вспомни меня и книгу некромантов. Если бы не вы, меня бы разорвало или еще хуже, стала бы я нежитью. А ты гораздо сильнее меня, что будет, если ты не справишься? Половину замка разнесет к чертовой бабушке, погибнут ученики, а они же еще дети, родной. Не надо, Том!

Сама не знаю, почему я так отчаянно требовала от Тома обещания, что он не станет создавать крестраж ради интереса и научного опыта. Внутри все сжималось, едва я об этом думала. Тони зыркнул на Реддла и весомо добавил:

— Я тебя тоже прошу. Хелена зря волноваться не будет. Она даже от боли не плакала. Я вообще ее в таком состоянии первый раз в жизни вижу. Значит, это реально опасная штука, брат.

Реддл еще поворчал, но пообещал до окончания школы к этому вопросу не возвращаться. Отодвинул, паразит. Через полтора года придется с него еще раз обещание брать, экспериментатор дракклов. Ладно, отвлеклась.

Пошли мы с Томом в туалет на втором этаже, я оставила его у статуи с двуручником, никак не запомню, как этот здоровый клинок называется. Цвай… цвайых… меч, в общем.

Когда я зашла в туалет, там было привычно тихо, но я не могла позволить себе проявить преступную небрежность, слишком ставки высоки. Поэтому тщательно стала проверять кабинки одну за другой и нашла-таки ученицу! Обалдеть, она сидела тихо, как мышка. Вот же дурочка, она же слышала, что я открываю все кабинки, могла бы и обозначить свое присутствие. А если бы Том пришел сюда один, открыл кран, а там Асшаши дожидается, собственной смертельной персоной? Он бы ее убил взглядом… Я постаралась успокоиться и как можно ласковее спросила:

— Что ты тут делаешь, девочка?

В ответ она бросилась мне на грудь и начала жаловаться на злых соседок и прыщики. Я заставила ее умыться и пообещала, что вечером приду в библиотеку и мы вместе подумаем, как облегчить ее жизнь. Я подарила Миртл шоколадку и проводила до класса трансфигурации. Умница Том где-то спрятался, когда я открыла дверь туалета, я специально громко обращалась к собеседнице и называла ее по имени. Через десять минут я вернулась и негромко позвала:

— Том, ты здесь?

Том моментально вывернул из-за угла и радостно улыбнулся.

— Хорошо, что у меня есть ты. Я представил, что не проверил кабинки и открыл ход, а потом…

— Вот именно, потом. Пошли, я подержу дверь, а ты общайся с Асшаши.

Я опять заперла дверь на швабру, а Том открыл проход. У меня сердце упало вниз, когда из прохода послышалось шипение: