Любовь длиною в жизнь. Часть 2: Я буду ждать тебя

– Я действительно не совсем здорова, но это, как бы сказать… - испытывая стеснение под его пристальным взглядом, Репнина отвела глаза.
– Не совсем болезнь. Некоторое время назад я неважно себя чувствовала, приезжал доктор Штерн, который осмотрел меня.
– Натали набрала в грудь побольше воздуха и, наконец, выдала: - Видишь ли, я тоже жду ребёнка, как и Лиза, поэтому не могу ездить верхом — в моём положении это опасно, думаю ты и сам знаешь!

Александр Николаевич так и застыл рядом с ней. Какое-то время он молча вглядывался в её лицо, а потом, наконец, охрипшим голосом произнёс:

– То, что ты сейчас сказала — мне не послышалось? Ты беременна?

Сияющая Наташа закивала, а затем смущённо закрыла лицо руками.

– Господи, спасибо!
– он вновь рухнул перед ней на колени и, обняв за талию, прижался к ней.

Репнину в миг отпустили все тревоги и сомнения и она, гладя его по голове, весело рассмеялась.

– И вправду: ну её, верховую езду! Чего бы тебе хотелось? Скажи, я тотчас всё исполню!
– воскликнул он, глядя на неё снизу вверх.

– Мне хотелось только одного: получить весточку от тебя, что ты жив и здоров. А так же, чтобы ты приехал. И вот: ты здесь, и я счастлива!

– Но как ты себя чувствуешь?
– спросил он обеспокоенно, поднимаясь с колен.
– Тебе часто бывает дурно? А голова у тебя кружиться? Слабость бывает? Что с тобой сейчас происходит?

– Я в полном порядке!
– бодро ответила Натали, почувствовав себя так, словно она вновь рядом с доктором Штерном.
– Почти. Поначалу мне было не очень хорошо, особенно по утрам, а сейчас всё постепенно наладилось.

– А твои дела? Ты ведь по-прежнему сама ими занимаешься!
– с ужасом осознал цесаревич.

– Да, сейчас сама. Но когда мне было плохо — Миша взял на себя все хлопоты. И вообще, он стал очень заботлив с тех пор, как мы помирились.
– Предвидя его следующий вопрос, княжна продолжила: - А когда я вновь буду ни на что не годна, брат обещал за всем приглядеть. Так что не беспокойся, мы уже всё обговорили.

– Хорошо.
– сказал Александр, что-то обдумывая.
– Я тоже не останусь в стороне.

– Нам нужно подумать, как быть с письмами.
– мягко напомнила Репнина.
– Я по-прежнему не буду тебе писать, но мне бы хотелось хоть иногда получать от тебя новости.

– Да-да, и с корреспонденцией я вопрос решу. У тебя должна быть возможность в случае чего — непременно связаться со мной.

– Это вовсе не обязательно.

– Нет, обязательно.
– возразил он.
– Тебе понадобиться хороший врач, когда подойдёт срок рождения нашего ребёнка. И вообще, я должен знать, что с тобой всё в порядке, когда меня нет рядом.

– Пожалуйста, не волнуйся, Миша меня часто навещает. А здесь всегда со мной Глафира Петровна и Дуня.

– Ладно.
– казалось, примирительно согласился Александр. Однако в душе уже принял решение поступить по-своему.
– Лучше скажи: чего тебе сейчас хочется?

– Давай возьмём коляску и съездим в одно место.
– предложила Натали.
– Я хочу показать тебе ту часть парка, где ты ещё не был!

– Это очень далеко?
– по-прежнему тревожась, просил он.
– И кстати, не слишком ли много ты ходишь пешком? Ведь до церкви, где ты сегодня была, приличное расстояние, а в твоём положении…

– Довольно волноваться, Александр Николаевич!
– весело ответила Репнина, подойдя к нему.
– Я в порядке. Точнее нет: теперь уже не я, а мы — прекрасно себя чувствуем!

***

Они так и поступили: сели в лёгкую двуколку** и покатили по дороге вниз — в противоположную от подъездной аллеи сторону. Наташа успела переодеться — и на смену мрачному, почти траурному наряду пришло светло-зелёное платье для прогулок с воротничком-кокеткой, расшитая бахромой накидка в тон и бежевые перчатки. Шляпку она намеренно решила не брать: осеннее солнце хоть и дарило тепло, но уже не припекало настолько, чтобы опасаться нежелательного загара. Кроме того, ей очень нравилось греться на солнышке и наблюдать, как Александр Николаевич, тоже облачившийся в более простой шерстяной костюм-тройку, заместо своего мундира, ловко управляет бегущей впереди лошадкой, бросая время от времени на Натали нежные взгляды.

В этот день они много времени провели на свежем воздухе: сперва Наташа показала цесаревичу часть парка с руинами, которую за прошедшее лето, несмотря на своё неважное самочувствие, привела в надлежащий вид. Они с наслаждением прогулялись по узким тенистым аллеям, переходя несколько раз журчащий ручей по старинным каменным мостикам, посидели на большой деревянной скамье, выделанной из огромного ствола старого дуба, полюбовались высоченными деревьями, которые шелестели желтеющей листвой при каждом дуновении ветерка.

Затем, вновь забравшись в коляску, они отправились к полю. Объезжая его по краю, Александр с Натали вдыхали запах скошенного сена, которое крестьяне собрали в аккуратные стога, чтобы запасти на зиму. Миновав эти просторы, путешественники проехали сквозь деревушку, где им то и дело попадались крепостные, разглядывающие Наташиного спутника с любопытством и неизменно тепло приветствующие саму Репнину, а также успевающие справиться о её здоровье.

Натали в этот раз была особенно рада всех видеть, и дело было не только в присутствии Александра Николаевича. За непродолжительный срок она успела сроднится с этими простыми людьми, и ей было немного грустно от того, что в скором времени она не сможет приезжать к ним, заходить в гости на чаепитие с самоваром, расспрашивать о жизни, слушать их старинные песни.

Глядя на то, как Наташа приветствует своих крестьян, как внимательна к ним (цесаревич заметил, что княжна к каждому окрикнувшему и подошедшему обращалась по имени, а также спрашивала про его или её семью и здоровы ли дети?), он не мог не представить её рядом с собой, но в другой атмосфере. «Точно также, - размышлял Александр.
– она могла бы ехать со мной по Петербургу и приветствовать своих подданных. Или принимать послов… Или с блеском открывать бал… Ведь в ней есть что-то такое, что располагает к себе людей, а также внутренняя сила, способность к действию, умение думать и грамотно излагать свои мысли. И люди, чувствуя это, инстинктивно тянутся к ней.»

Но он тот час же прервал эти думы, так как, во-первых, прекрасно понимал, что Натали Репнина никогда не будет присутствовать рядом с ним в качестве официальной жены, а так же и потому, что подобные фантазии были слишком жестоки — ведь никто не отменял существование принцессы Марии.

Наташа, внимательно наблюдавшая за своим спутником, заметила его внутренние терзания. И хоть она не могла прочесть по его задумчивому взгляду причину этих мучений, подумала, что он, возможно, видит её сейчас с новой стороны: раньше в его глазах она была фрейлиной, придворной дамой, носившей роскошные наряды и танцующей на балах; теперь же она — простая деревенская жительница, хозяйка имения, которая должна заботиться не только о себе, но и о стольких людях. Этими мыслями она поделилась с Александром Николаевичем, когда они, миновав деревню, выехали на лесную дорожку и повернули к Высокому.