Любовь длиною в жизнь. Часть 2: Я буду ждать тебя

– Нет.
– цесаревич устремил на отца воинственный взгляд.
– Я пришёл забрать свои письма.

– О!
– Многозначительно произнёс Николай, оторвавшись от своих бумаг. Он не спеша выдвинул один из небольших ящиков, и на стол перед Александром легла пачка жёлтых конвертов, перевязанная лентой. Наследник престола без труда узнал аккуратный почерк принцессы Марии, украшающий верхнее из писем.

– Зачем?
– спросил цесаревич тихо.
– Я же говорил Вам, что не отступлюсь!

Он подошёл и взял то, что могло избавить Наташу от мук неизвестности.

– У тебя есть супруга. И дочь. В скором времени надо позаботиться и о наследнике.

– государь вновь вернулся к своим бумагам.
– А княжна Репнина отвлекает тебя: от семьи, от государственных дел. Ты посмотри на себя!
– Николай Павлович, наконец, потерял своё спокойствие и, отбросив какой-то документ, взглянул на сына с нескрываемым возмущением.
– Скачешь к ней, словно мальчишка, забывая обо всём на свете, да ещё и ночами, без охраны! Вместо того, чтобы быть здесь, где ты более всего нужен!

– Я вижусь с княжной так редко и так мало. А Вы ещё вдобавок так жестоко поступили — скрыли письма. И, небось, прочитали.

– Там, кроме твоих любовных вздохов, и читать-то нечего!
– вскричал император, поднимаясь со стула.
– Запомни, Саша, мужчина не может так горячо любить женщину! Потому что тогда он становится слабым и перестаёт думать о более важных вещах: о своём долге, о своём народе, о своей стране!
– И, сделав паузу, дабы успокоиться, добавил: - Ты ещё молод. А женщины бывают коварны — и если ты будешь так падок на их уловки, им не составит труда воспользоваться тобой в своих целях.

– Я не понимаю, при чём здесь Наташа? Какие ещё уловки? Для чего ей меня использовать? Ох, Вы совсем её не знаете, Ваше Величество!
– Александр улыбнулся, вспомнив княжну, а так же своё обещание, данное ей, поэтому подошёл ближе к отцу и примирительным тоном произнёс: - Натали ничего от меня не нужно: ни денег, ни славы, ни протекций для кого-либо из своих родственников. Это она мне нужна, как воздух. И это благодаря ей я вижу смысл в этой жизни.

– Это меня и пугает.
– ответил Николай, кладя руку на плечо своего сына.
– Хорошо, если дело обстоит так, как ты говоришь, и княжна не преследует корыстных целей. Но всё равно: Саша, пойми, нельзя любить всем сердцем. Тебя могут очень больно ударить, и ты сделаешься слабым, безвольным, легкодоступным для своих недоброжелателей.

– Если Вы не будете мешать мне видеть княжну изредка - ничего подобного не случится. Я обещаю.
– Александр Николаевич посмотрел на отца с мольбой.
– Ну неужели Вы во всех людях видите в первую очередь врагов? Она — не такая. И я не дурак, чтобы меня можно было легко провести. Прошу Вас, отец, прислушайтесь ко мне хоть раз в жизни!

Николай Павлович некоторое время задумчиво вглядывался в лицо Александра. А затем вдруг обнял упрямого сына.

– Ну хорошо.
– примирительно сказал государь.
– Даю слово, что не трону мадемуазель Репнину.

– Спасибо!
– ответил Александр. И, отстранившись, бесстрашно добавил: - У меня есть ещё кое что: в скором времени Вы, Ваше Величество, вновь станете дедом. И хотя я предвижу, что Вы предпочтёте делать вид, что этого вовсе не существует, знайте — я очень рад! И намерен подарить этому ребёнку столько же своей любви, сколько и нашим детям с Марией.

– Да, Саша, а всё, оказывается, столь серьёзно…

– Я надеюсь, Вы не измените своему обещанию. О большем просить не смею.

– Не изменю, раз дал его.

– государь, разглядывая своего сына, казалось, увидел в нём что-то новое, что раньше было скрыто от отцовских глаз.

– В таком случае я могу идти? Мне бы хотелось проведать матушку.

– Иди.
– кивнул Николай. И цесаревич, провожаемый взглядом отца, покинул кабинет.

Оставшись в одиночестве, Его Императорское Величество медленно опустился на свой стул. Ему вспомнилось, как он однажды сжимал в своих объятьях дрожащую, словно осиновый лист, фрейлину Репнину. «Ох, что же сделала с моим сыном эта Натали?
– подумал император, качая головой.
– Хотя это немудрено — она действительно особенная, не такая, как все остальные. Волшебница или колдунья? Но совершенно точно — необыкновенная женщина!»

***

Вскоре Александр Николаевич вновь прибыл в Высокое и торжественно протянул испуганной Репниной пачку недоставленных писем. Робко принимая их из рук любимого, она ждала подробностей, которые цесаревич тут же ей поведал.

– Неужели это правда? Император так и сказал, что обещает не препятствовать нам?

– Да, он дал слово, и я думаю — на это раз сдержит его. От так же знает, что ты в скором времени подаришь Его Величеству внука или внучку!
– весело ответил ей Александр.
– И государыне я тоже поведал эту счастливую новость!

Крайне смущённая Наташа ошеломлённо смотрела на него. Ей не верилось, что Николай, узнав о её положении, не приказал выслать её или насильно выдать замуж. Она готова была улыбаться и плакать одновременно!

– Ну что ты, - ласково сказал цесаревич, утирая её слезинки.
– они же мои родители и должны знать столь важные вещи. А отец не так страшен, как может показаться на первый взгляд. И хотя иногда мы с ним не сходимся по самым разным вопросам, тут, я думаю, пришли к долгожданному пониманию. Ну а матушка, по-моему, нисколько не удивлена. И, кстати, интересовалась твоим здоровьем и велела передать, чтобы ты берегла себя!

– Спасибо.
– прошептала Натали, всё ещё не придя в себя.
– Государыня всегда была столь внимательна к моей персоне!

– Кстати, в этой пачке есть вести и от Марии.
– он жестом указал на стопку, которую Репнина положила на стол.
– Она тоже писала тебе, но государь конфисковал её письма вместе с моими.

– Все так добры ко мне! А ведь я этого, должно быть, не заслужила!

Она отошла от Александра и, закрыв лицо руками, расплакалась.

– Опять эти глупости!
– он, подлетев, вновь заключил её в объятья.
– Надеюсь, частые слёзы всего лишь следствие твоего положения — раньше ты не была такой плаксой.

Наташа взглянула на него:

– Я не плакса, Ваше Высочество, но меня мучает чувство вины, особенно перед принцессой.

– А я прошу тебя перестать думать об этом.
– он мягко взял её за руки.
– Потому что единственный, кто во всём повинен — это я. Ты сейчас должна думать о другом: как бы побольше отдыхать и поменьше заниматься своими делами.

– Но я и так почти ничего не делаю. Да и то, разве это дела?
– пыталась запротестовать Репнина.
– Вчера, например, ездила в свою деревню — там свадьба была, и меня тоже пригласили. Разве я могла отказать? И потом, мне очень нравится проводить время рядом с этими людьми. Ты знаешь, сколько всего интересного я от них узнала?