Любовь хранит нас

— Сменим тему, Смирнова. Кофе или чай? Шоколад или песочное печенье? Есть еще «семь злаков». Что предпочитаешь?

Чай! Пью сейчас только его, потому что в очередной раз прохожу лечение. Бегаю тайком от мужа по клиникам, консультируюсь с Юрием Григорьевичем, делюсь с ним страхами, хотя и не должна. Я не больна — на здоровье в целом не жалуюсь, я просто тщательно, слишком скрупулезно, готовлюсь стать мамой… В очередной раз! Только сейчас мое желание искреннее, без принуждения, исключительно добровольное. Оно полностью мое!

— Если можно, то зеленый.

— Без молока и сахара? — подмигивает и ставит чайник.

— Да.

У нее тонкий вкус. Дом великолепный — душевный, теплый, для каждого входящего сюда — практически настоящий, истинный, а главное, уютный и родной.

— Ты ведь хочешь наверх, к книгам, Оля? — улыбается. — Да? Ерзаешь и постоянно поднимаешь глаза.

Неужели я так предсказуема, наверное, наивна и прозаична?

— Если Вы позволите?

— Валяй, — Тоня взмахивает рукой, указывая направление в избу-читальню. — Что за вопрос?

Алексей настоял на моем увольнении из городской библиотеки — это, действительно не обсуждалось уже на следующий день после официальной регистрации. Сказал и как отрезал, а на мой очевидный с вызовом и женским капризом вопрос:

«А чем я буду заниматься? Ты превращаешь меня в бессловесную куклу?»;

совсем не коротко ответил, а весьма и весьма поучительную лекцию прочел:

«Ничего обсуждать не будем, любимая. К тому же, бессловесными куклами становятся не по чьему-либо желанию, малыш, а мне просто нужен надежный и неподкупный секретарь в центральном офисе. Печатать-то ты умеешь. Грамотность на высоте. Необходимые мне, как твоему начальнику, услужливость и покладистость в наличии. Тихо-тихо, не брыкайся — я точно знаю. И что немаловажно, скорость! Ты довольно быстро стучишь по клавиатуре — я наблюдал за тем, как ты оформляла писульки в своем санатории для библиофанатов, для тех, кому уже, как говорится, „за“ и ничто иное, кроме классики не чуждо».

Громкий грубиян! С вызовом мальчиш-плохиш!

Так что, да! Два полных месяца я плодотворно и самозабвенно работаю на семью, точнее на любимого Алешку! Он — суперклассный босс. Никаких задержек после, а также сверхурочных и внеплановых работ. Строгий постоянный график, полный соцпакет, официальное трудоустройство, — больничный, отпускные, и, конечно же, ежедневный законный перерыв. Правда, провожу его только с непосредственным начальником — прием пищи, задушевная, иногда смешливая беседа и неизменное валяние на диване в его личном кабинете. Нет-нет, без пошлостей и вынужденного интима:

«Иди сюда, душа моя, надо бы жирочек завязать. Тшш, как день проходит, жена? Спасибо за бутербродики, все было зашибись и вкусно. М-м-м!».

Диванная, послеобеденная сиеста с мужем — Лешка перебирает мне волосы, а я трогаю его скулы и бережно прикасаюсь к закрытым улыбающимся глазам:

«Зачем тебе такие длинные ресницы, муж? — Это мой природный шарм и роковая тайна, малыш!».

Господи! Вот это самомнение у человека…

С улыбкой поднимаюсь на второй этаж и открываю дверь в уже знакомое для меня помещение. Сколько сил и средств потрачено на то, чтобы это все укомплектовать? Я двигаюсь по периметру, осторожно прикасаясь к корешкам. Это — самое настоящее богатство, а Тоня — настоящая женщина и любящая мать. Ее семья — образец для подражания. Я бы хотела на нее…

«Малыш, ты где?»

А вот и любимый муж проснулся!

— Доброе утро, Лешка, я у твоих, — прижимаю телефон плечом к своему уху и одновременно с этим вытаскиваю заинтересовавшую меня книгу. — Через часок приду.

— Олечка, я напоминаю, что твой дом…

— Да помню я, что там, где сердце, там, где мой любимый Алексей Смирнов, а не «кроха-мать». Чего бухтишь с утра пораньше? — опускаюсь в кресло и пролистываю выбранный бумажный экземпляр.

— Я проснулся, а тебя уже след простыл — холодная кровать, дом опустел, все мохом покрылось, кругом пыль и паутина, паутина, паутина. А-а-а-а! Твою мать! Фух, фух, фух! Господи спаси!

— Что такое?

— Привидение! — шепчет в трубку.

— Иди ты! — отрываюсь от книги и, прищурившись, смотрю в окно. — Женского хоть пола? Девушка бродит? А зовет тебя?

— Если честно, не разглядел и не расслышал. Но красивая! Вроде в салатовых микротрусиках…

Ну, подлец, трусы-то разглядел!

— … Господи, да это же твоя голографическая проекция, душа моя! Открытый верх, прикрытый тонким лоскуточком сладкий низ.

— По разговору — мой муж в порядке! Значит, без меня еще часок протянешь, — опять утыкаюсь носом в содержание.

— Оль… Зачем сегодня? А?

— Вышла воздухом подышать и заодно зашла к маме.

К маме? Непроизвольно вырвалось? Подсознательно или намеренно?

— И как там дела?

Я замолкаю и со вздохом прикрываю глаза. К маме? Просто оговорилась! Что тут такого?

— Все хорошо. Папа на работе, то есть на службе…

Папа? Два раза в одном лишь разговоре!

— Когда тебя обратно ждать? Мы Зверю обещали, ты же помнишь, детка? Крысеныш нас ждет.

Сашка ждет своего отца. То есть, крестного. Алексей ей не родной. Чего я снова завелась? У меня что-то с головой, видимо. Может быть, я не выспалась? Сжимаю ткань на животе до очевидной боли.

— Ай! — кривлю лицо и разжимаю руку.

— Что там? — Смирнов, по-моему, тревожится и переживает за жену.

— Палец уколола чем-то.

— До крови разодрала?

— Да. Очень глубоко.

— Значит так, давай домой, душа моя. Я без тебя завтракать не сяду. В моем голодном состоянии виновата будешь исключительно сама. Я…

Ты — не злой, Смирнов! Заканчивай придуриваться и Ваньку валять.

— Леш, сходи в душ, приготовь тосты, пожарь нам яйца. Мне глазунью, а себе — как хочешь. В холодильнике есть бекон, есть огурцы и помидоры.

— Без тебя?

— Я обещала выпить чай.

— Сёрбай чай и быстренько домой, малыш. С мамой я сейчас поговорю.

— Смирнов, не смей. Иначе…

— О! Сейчас очень интересно. Иначе?

— Леш, мы поссоримся. Не смей маму обижать.

Маму! Все ясно! Я разговариваю с великовозрастным ребенком. Для того чтобы он лучше понимал суть разговора, я использую привычные для него слова. Хотя…

Выпив чаю и, взяв на Смирновском «абонементе» выбранную книгу, отправляюсь с любовью сделанными духовыми пирожками восвояси — к себе домой.

На свадьбу Смирновы старшие подарили нам огромные и чересчур просторные хоромы. Оказывается, здесь, рядом, через несколько типовых строений, жильцы продавали свое семейное гнездо — люди вынужденно покидали насиженное место. Личные прекрасные проблемы — дочь за границей нежданно-негаданно одномоментно тройню родила. А Максим Сергеевич, как общительный и благожелательный человек, просто по-соседски выручил счастливое семейство и заодно двух жирных зайцев, если можно так сказать, убил. Во-первых, мы с Лешкой — теперь их ближайшие соседи, а во-вторых… Да и первого предостаточно! С лихвой!