Любовь императора: Франц Иосиф

Тут же Фриц Пахер пишет ответ, относит своё послание на главный почтамт. Уже через два дня он наводит справки. Да, говорят ему, письма забрали. Ещё целую неделю после этого Елизавета со своей придворной дамой обсуждают это небольшое приключение. Иду Ференци больше всего радует, что Мария Фестетич, которая так гордится доверием императрицы, не имеет о нём ни малейшего представления.

27 февраля Франц Иосиф и Андраши возвращаются из Петербурга. В целом они довольны. Приём им был оказан блестящий, хотя истинное отношение к Австрии царя и России не претерпели существенных изменений. Трудно сразу же забыть прошлое. Но с Беллегарде что-то приключилось. Император велел осторожно сообщить ему, чтобы он подавал прошение об отставке. Беллегарде полагает, что это дело рук императрицы и графини Фестетич, поскольку он был слишком враждебно настроен против Венгрии и из чувства известной ревности не чурался ведущихся при дворе сплетен об Андраши. Но обе женщины тут совершенно ни при чём. Тут замешаны иные причины. Елизавета принимает его по поводу ухода в отставку, о чём весьма кратко сообщает императору: «Сегодня Беллегарде просил у меня отставки и был крайне взволнован. Но поскольку он ни о чём не спросил, я ему ничего и не сказала, что, во всяком случае, было удобнее...»

Сама Елизавета теперь очень сдержанная. «Я так осторожна в том, что рассказываю о других, поскольку слишком много страдала от того, что говорили обо мне другие, — признается она Марии Фестетич.— Вообще я доверяю больше тому, что слышу сама».

От всех этих неприятностей Елизавету отвлекала только мысль о небольшом, совершенно невинном приключении на маскараде. Она решила отказаться от обещанного свидания, но собралась поддерживать переписку. За первым февральским письмом в марте последовало второе, которое содержало ответы на нетерпеливые вопросы Фрица Пахера и создавало впечатление, будто бы адресатка уже в Англии, хотя в действительности Елизавета собиралась туда только в начале осени.

«Милый друг! Как мне жаль тебя! Так долго не иметь от меня известий, как это, должно быть, невыносимо скучно, каким бесконечным кажется тебе время! Но иначе я поступить не могла... Ты хочешь узнать про мою жизнь. Это мало интересно. Несколько престарелых тётушек, кусачий мопс, множество сетований на мою экстравагантность, для развлечения ежедневно после обеда одинокая прогулка в Гайд-парке, а вечерами, после посещения театра — общество, и вот перед тобой моя жизнь со всей её безысходностью и пустотой и отчаянной скукой. Да, Фриц, даже ты развлёк бы меня на этом фоне... С сердечным приветом. Габриэла».

Это письмо Елизавета вручила своей сестре, королеве Неаполя, которая в то время как раз отправлялась в Англию, и попросила её получать там и последующие письма от Фрица Пахера, которые будут приходить до востребования. Она рассчитывала, что таким образом ей удастся наилучшим образом замести следы и сохранить тайну продолжения переписки от своих придворных дам. Ибо когда она поведала Иде Ференци о своём первом письме господину Фрицу Пахеру, та немедленно проявила озабоченность и попросила императрицу прекратить переписку, опасаясь её превратного толкования.

Своим описанием Англии и упоминанием о неприязни к собакам Елизавета старается навести Фрица Пахера на ложный след. Однако молодой человек не хочет признаться, что его обвели вокруг пальца, намерен показать, что ему всё известно, и, отвечая на это письмо Елизаветы, осмеливается прямо намекнуть на персону императрицы и даже сказать ей, что её зовут не Габриэлой, а вполне могли бы звать Елизаветой! В наказание следует полное прекращение переписки. Елизавета видит Пахера в Пратере и на выставке цветов отвечает на его приветствие, пожалуй, несколько приветливее, чем на приветствия остальных, но с ним не разговаривает. Вскоре другие события оттесняют этот незначительный эпизод на второй план.

29 апреля брат императрицы, герцог Карл Теодор женится вторым браком на очаровательной и красивой принцессе Марии Хосе, инфанте Португалии. Елизавета целиком и полностью за этот брак. Со всех сторон она только и слышит, что это лучший выбор, какой мог сделать её брат. Приехать на свадьбу Елизавета не может и лишь присылает великолепный подарок.

В конце июля, поддавшись на уговоры сестры, императрица решается вместе с дочерью отправиться на остров Уайт для приёма укрепляющих морских ванн. Она намерена уклониться от политических интриг, которые расцвели в Вене пышным цветом. Там существует богемская партия, которая утверждает, что Елизавета виновата в том, что император не захотел короноваться и в Праге, поскольку императрица любит только Венгрию и питает ненависть к Богемии. В Вене существуют люди, которые утверждают, что императрица недостаточно набожна и является единственной, кто противится тому, чтобы государство вновь подчинялось церкви. Кроме того, есть там абсолютисты и централисты, намеревающиеся вернуть политику эрцгерцогини Софии, которую только она, императрица, заставила якобы пересмотреть, и это при том, что теперь, после предоставления равноправия Венгрии, Елизавета не пользуется своим большим влиянием на императора для осуществления других политических планов. Она всего лишь хочет добиться благополучия для мужа и детей и, где может, помогает императору своей рассудительностью и особым чувством такта. Он высоко ценит её суждения и любит обо всём советоваться с ней.

28 июля императрица отправляется на остров через Страсбург и Гавр. В ходе дальнейшего путешествия Елизавета проезжает Париж, по политическим причинам не останавливается в нём, и 2 августа 1874 года прибывает на остров Уайт. Этот прекрасный уголок земли покрыт буйной растительностью. Дубы и лавровые деревья, магнолии и кедры и повсюду цветы, цветы. Сразу по прибытии Елизавета принимает английскую королеву, которая находится в замке Осборн. Виктория ослеплена красотой императрицы. При английском дворе уже слышали, что императрица избегает людей и весьма неприветлива, и поэтому были озабочены предстоящим визитом. Елизавету интересует также знаменитый Джон Браун, любимый некогда слуга принца консорта, которому королева даровала по этой причине столь привилегированное положение. Виктория маленькую Валерию просто напугала:

— Я ещё никогда не видела такой толстой женщины, — признается она.

«Королева была весьма благосклонна, — сообщает Елизавета в письме к мужу. — Она не сказала ничего неприятного, но мне она несимпатична. Принц Уэльский был любезен, очарователен и совершенно глух. Наследная принцесса, которая живёт в полутора часах езды от матери, была верна себе... Они ещё остаются здесь. Утром они посетят меня. Я была вообще весьма приветлива, и все, казалось, этим удивлены. Но теперь я всё устроила. Они убеждены, что я жажду покоя, и не собираются смущать меня...»

Спустя несколько дней после этого первого визита Виктория приглашает Елизавету на обед. Императрица направляет ей учтивое письмо, где извиняется за свой отказ, думая про себя, что и английская королева будет рада избавиться от лишних хлопот. Впрочем, всё складывается иначе. 11 августа Виктория снова наносит визит Елизавете и повторяет своё приглашение уже в устной форме. Внешне обе царственные особы являют собой резкий контраст. Стройная, высокая, элегантная, очаровательная императрица особенно выигрышно смотрится рядом с маленькой, толстой и приземистой королевой, не отличающейся к тому же особой привлекательностью лица. Елизавета опять отклоняет приглашение. «Я сделала это, потому что оно нагоняет на меня тоску», — признается она в письме к матери. Отказ вызывает у Виктории лёгкую досаду.

Императрице больше нравится бродить по Лондону неузнанной. В это время года общество покидает столицу. Вечерами вместе с послом Бойстом Елизавета в Гайд-парке ездит верхом на знаменитом белом скакуне из Будапешта, которого привезла с собой. Отовсюду ей предлагают лошадей. «Та, что я охотнее всего приобрела бы, стоит двадцать пять тысяч гульденов, — сообщает она Францу Иосифу, но тут же добавляет, — что, конечно же, нереально». Затем Елизавета осматривает прославленный музей восковых фигур мадам Тюссо, где встречает восковую копию своего мужа. «Чрезвычайно мило, но вместе с тем и страшновато», — находит она, но остаётся в музее целых полтора часа и её с трудом удаётся увести.

Франц Иосиф с интересом следит за отчётами Елизаветы о её пребывании в Англии, но приехать не может. На ближайшие месяцы его время расписано буквально по часам. Елизавета весьма сожалеет об этом. «Прошу тебя, не беспокойся за свои планы. Охота для тебя столь необходимый отдых, что я впала бы в отчаяние, если бы моё возвращение лишило б тебя хотя бы одной из них. Я знаю, как ты любишь меня, даже без нарочитой демонстрации, и вдвоём мы счастливы оттого, что никогда не стесняли друг друга...» Теперь императрица решает вернуться домой, ибо не хочет так долго быть в разлуке с мужем, а прежде собирается навестить родительский дом. При этом она опасается Людвига II. «Хорошо бы король оставил меня в покое», — пишет она незадолго до отъезда, намеченного на 26 сентября, Францу Иосифу.