Любовь моя

Лене взгрустнулось: «У любого человека найдется в «заначке» один-два неприятных случая из собственной жизни: обманули, предали. И что? На стену лезть от обиды? Каждый имеет право на ошибку. И от глупости людской никто не застрахован. Делаешь выводы и дальше живешь». Непроизвольно в ее памяти всплыли слова Джакомо Казановы из его романа-пятитомника «История моей жизни», которым он одержал победу над смертью, снискав себе бессмертную славу, и который стал венцом его жизни: «Бог отказывает в помощи тем, кто достиг определенного возраста. Он заставляет надеяться на себя и свои способности». Мол, знай, что Бог — спасительный парашют — есть, но пользоваться им не рекомендуется.

«Старею, — посмеялась над собой Лена. — И все-таки несмотря ни на что, мне больше везет на хороших людей!» — успокоила она себя.

До чувствительного слуха Лены снова стали долетать лоскутные обрывки разговоров подруг, но сквозь пелену полусна она никак не могла вникнуть в них полностью.

— …Пробиваются только талантливые… стервы и стервецы… А признания всем хочется.

— И врачу, и учителю, и слесарю, — легко согласилась Аня. — Вдохновение и неодолимая страсть к поиску требуется и ученому, и повару. Любой творческий труд есть акт созидания и имеет один источник — способность видеть, чувствовать, создавать и связывать воедино то, о чем люди не знали ранее.

Жанна вздохнула:

— Хорошо блатным. Раз слышу по телеку, как артист хвалится: «Я из глубинки, родители из простых, деревенских, ни с кем из великих не состою в родстве». Потом выясняется, что он внук такого-то и такой-то… очень известных, а в деревню его родителей на время эвакуации война занесла… Ну, ладно, если талантливый, а то ведь часто природа отдыхает на потомках.

— А мне вот сейчас подумалось: знаменитые родители зарабатывают славу, а их дети ею пользуются, — сказала Аня.

— А некоторые ее сохраняют и увековечивают. Тоже какая-то польза, — заметила Инна. — Аня, как твой круг друзей, знакомых и коллег пересекается с писательским? Он их включает? Он так широк и разнообразен? — желая прекратить болезненный, бесполезный, бесконечный разговор, спросила Жанна.

— Мой личный круг — небольшой. Из него уже навечно выпал десяток лучших друзей. Иные переменились или в другие компании влились… Но я активно в наш детдом приглашаю представителей культурной интеллигенции.

— Чем ты их к себе заманиваешь? Как удается заполучить? Чем расплачиваешься? Комплиментами? Это, конечно, лучше, чем ничего, Они же продляют жизнь! Ах да, совсем забыла! Ты же пишешь с детьми рецензии на книжки детских и особенно подростковых писателей. Наслышана. У тебя к этому делу пристрастие. Говорят, иногда неплохо получается, особенно если ты в ударе. И природный вкус есть. Он у тебя от земли, от сохи… от печки?

— Тебе лишь бы к чему прицепиться, — отмахнулась Аня от Инны и покраснела то ли от обиды, то ли от удовольствия.

«На самом деле она внутри себя счастливо просияла», — поняла Лена.

— А художников и музыкантов наудачу приглашаешь, придут — не придут в счет благотворительности?

— Да, или ищу спонсоров для оплаты.

*

— Распространять книги тоже большая проблема, — спустя минуту сказала Лена.

— Еще какая, если не имеешь мужа-эмира бухарского… — сделала шутливую врезку Инна. Ей не хотелось вести разговор в минорной тональности.

— Одна надежда на юбилей. Вдруг начальство расщедрится, — подсказала Жанна.

— Надежды юношей питают, но не стариков. Надо печататься в глубоко законспирированных, достаточно дешевых типографиях, — посоветовала Инна.

— Сейчас это не прокатывает. Прошло время самиздата. Иначе не продашь тираж. Специальные буковки и циферки должны стоять на внутренней стороне обложки книги. Что-то типа шифра, — выказала Инне свою осведомленность Аня.

— Плохо раскупаются книги для взрослых. Если только расхожее чтиво. Детские тоже не нарасхват идут, особенно, когда они большого формата, — продолжила исповедоваться Лена.

— Так ведь дорого, не подступиться, — заметила Аня.

— Типографии много берут за цветные картинки.

— Все разговоры о прибыльности писательства сильно преувеличены? — спросила Жанна.

— Полное заблуждение. Как правило, авторы остаются без навара. Окупить бы вложенные средства, — со знанием дела за Лену ответила Инна. — Теперь в ходу шутка: книжка — лучший подарок, если она сберегательная.

— Лена, как ты относишься к писателям, которые тусуются, рекламируют себя по телевизору, «подкрашивают» свои биографии, инициируют появление нужной им реакции публики? — задала вопрос Аня.

— Не все способы стоит использовать. И все же трудно продавать книги без серьезной «артподготовки» в СМИ.

— А еще труднее жить «в режиме интервью», — пошутила Инна. — Сейчас недостаточно иметь талант и трудолюбие, нужен хороший агент, который будет тебя продвигать. А для этого мани требуются. Ах, это чудное обаяние мечты!

Инна приняла позу страдалицы.

— Не можешь без эффектного закатывания глаз и театрального заламывания рук? Актриса! — рассмеялась Аня.

«Кто кого сегодня заговорит до смерти?» — подумала Лена, погружаясь в плотное облако дремы.

30

– Ты в этом году уже ознакомилась с литературными новинками своего региона? Со всем писательским взводом? Наверное, вселенная впечатлений?! Расскажи. Ощутила бодрость, прилив сил, желание писать? Кто из ваших авторов попал на высшую ступень пьедестала почета? Чье тщеславие было удовлетворено на этот раз? Наверное, весь цвет писательский собирался на конкурсе? Вспыхнуло новое созвездие имен? – Это Инна засыпала Лену вопросами.

– Чувствую, мне грозит быть председателем на нашем импровизированном собрании. Хочешь, чтобы я разнесла в пух и прах собратьев по перу? Мне кажется, я с этим не справлюсь, поэтому возьму самоотвод. Не дави на меня. Я не стану критиковать коллег, если они не сидят напротив меня и не могут достойно ответить. Заостряю твое внимание на том, что я люблю выискивать в чужих произведениях стоящие моменты и указывать на них автору, а не уязвлять и усугублять его и без того сложное положение. Я не гожусь в критики, – чуть приподняв тяжелые веки, сказала Лена. – Может, вернемся к этому вопросу несколькими днями позже?

– Хочу сейчас. Станешь на защиту представителей своего цеха или боишься, что тебе это дорого – в плане нервов – обойдется? Я даже не попытаюсь заставлять вымещать… Хотя твой бесценный положительный опыт… Нет, тебе я отведу роль… – Инна с хитренькой миной задумалась, – ты всего лишь выполнишь роль арбитра или секунданта. Председателем, возглавляющим жюри – в нашей тройке(!) – буду я.

– Валяй, – разрешила Лена, не оборачиваясь и не открывая глаз.

– Возможно, я лицо нерепрезентативное и выскажу только свое личное мнение, но… А что это за книги на подоконнике за шторой? Кира специально приготовила их нам, на случай бессонницы?