Любовь - не сахар, сахар - не любовь

На пороге стояла его жена.

* * *

«Восемь», - машинально подсчитала я про себя.

– Я все знаю, - с ходу расставила она точки над «i».

«Девять».

И деваться некуда. Я сделала несколько шагов назад, давая ей возможность зайти. Худшего не придумаешь. Полный финиш. И самое ужасное - это отнюдь не финиш, а совсем наоборот - только начало.

«Неприятность номер восемь» прошла в комнату и остановилась посредине, с любопытством оглядывая обстановку. Звали неприятность Ольгой. Была она высокой, стройной и, к моему глубокому сожалению, миловидной. Секунду поколебавшись, мадам уселась в кресло, вытянув свои непристойно длинные нижние конечности. В ответ я молча забралась на диван с ногами. Участвовать в данном соревновании не имело смысла: я и без того знала, что ее ноги на несколько порядков длиннее моих. И не удивительно, ведь эта дылда выше меня на целых две головы!

– Итак, - перешла «восьмерка» к «девятке», - ты спишь с моим мужем. Думаешь, он влюблен в тебя. Воображаешь, будто наши отношения себя изжили, и надеешься, что вскоре он бросит меня и уйдет к тебе! Так?

– А ты, - автоматически парировала я, - думаешь, что на самом деле он любит только тебя. Воображаешь, будто я лишь мимолетное увлечение, и надеешься: вскоре он бросит меня и вернется к тебе. Так?

Произнеся это, мы обе заткнулись и задумались. И ее, и меня поразила тривиальность нашего положения.

Я встала и, пользуясь редким случаем, посмотрела на сидящую Ольгу свысока:

– И знаешь, что самое забавное, - внезапно для самой себя резюмировала я.
– Не исключено, что обе мы ошибаемся.

– То есть как это?
– опешила благоверная.

– Очень просто. Ты сейчас высказала типичную позицию жены. Я - типичную позицию любовницы. А Митя, скорее всего, исповедует типичнейшую позицию мужчины: ему совершенно не хочется выбирать между нами двумя, потому что его идеально устраивает возможность иметь нас обеих.

Оля удивленно поглядела на меня. Да я и сама, признаться, не ожидала от своих мозгов подобного финта. Тем не менее окончила:

– Мы, можно сказать, идеально дополняем другу друга. Полный комплект. Ты - блондинка, я - брюнетка, ты - высокая, я - миниатюрная, ты - домохозяйка, я - творческая личность, ты - красивая, я - умная…

– А я, значит, дура!
– обиделась Оля.

– Нет. Но если измерить в сантиметрах глубину и широту моего мышления, то оно окажется раза в три длиннее твоих ног. Особенно, если распрямить завихрения…

Оля мучительно задумалась над этой сложной сентенцией.

А я - над сложившимся положением.

Эх, Митя, Митенька!… Он был одним из тех нежных представителей сильной половины человечества, которые умеют на счет три высекать из тебя материнский инстинкт. Желание жалеть, понимать, прощать, гладить по голове. Светлоглазый, со светящейся детской улыбкой, веселый, щедрый на подарки и комплименты, добрый, милый, мягкий… Слишком уж мягкий!

– Понимаешь, наш Митя…

– Мой Митя, - возразила законная супружница.

– Митя, чей бы он ни был, - вежливо извернулась я, - мужчина слабохарактерный. Такие не склонны принимать решения. Думаю, он так и будет бегать между тобой и мной до тех пор, пока у одной из нас не лопнет терпение и она не бросит его сама.

– Я его не брошу, - отрезала Ольга.

– Я тоже.

Бросить такого, как Митенька, было все равно, что отказаться от собственного ребенка. Соломона, способного рассудить нас путем рассечения Мити пополам, на горизонте не наблюдалось. Ситуация представлялась неразрешимой.

– Иногда я прихожу в такое отчаяние, что готова задушить тебя собственными руками, - горестно вздохнула Ольга.

– Я и сама частенько мечтаю отравить тебя, - стеснительно призналась я.
– Но потом меня всегда мучают угрызения совести.

Беседа становилась все более миролюбивой.

– Хоть иди да дерись на дуэли, - невесело хмыкнула я.
– Берем пистолеты, тянем жребий, стреляемся с двух шагов - насмерть. Оставшаяся в живых живет с Митей долго и счастливо. Чем не решение - порешить соперницу? Нет ее, и проблемы нет…

– Было бы здорово… - мечтательно согласилась Ольга. Видать, уже представила меня в гробу. В отместку я представила ее там же.

Некоторое время мы предавались прекрасным видениям.

– Так может?… - пискнула она.

– Не получится, - отмахнулась я.
– Во-первых, где взять два пистолета? Во-вторых, ту, что выживет, заметет милиция. А в-третьих, я вообще пошутила.

Мы снова помолчали.

– Знаешь, - сказала Оля, - а я без шуток согласна на дуэль. Готова драться хоть на кулаках, хоть на саблях… Лишь бы закончить это разом.

Выходило, и впрямь любит Митеньку, раз намерена рисковать ради него жизнью. Правда, не своей, а моей. Кончать-то она собралась меня. Я в кулачном бою и до лица ее не дотянусь.

– Извини, - возмутилась я, - но дуэль должна быть честной!

– Ну, если ты такая умная, - в интонациях Ольги звенела неприкрытая ирония, - придумай что-нибудь. Как нам дуэлировать?

Я явственно представила нас с Ольгой, стоящих друг напротив друга, словно Пушкин и Дантес.

«Ну что ж, сходитесь!»

Бабах!

Бум.

Мама… Несмотря на все мое уважение к великому классику, мне совершенно не хотелось оказаться на его месте. Умереть, оставив своего кота сиротой… Нет! Но сказать сейчас Оле «нет» - означало признать, что я не умнее ее и, в отличие от нее, не способна на жертву ради любви.

И тут в моем мозгу вспыхнула гениальная идея!

– А ты знаешь, где сейчас Митенька?
– осторожно поинтересовалась я у нее.

– Чинит сервер, - слишком уж по-хозяйски отозвалась дражайшая половина.
– Когда окончит, сразу позвонит мне на мобильный. А что?

Что и требовалась доказать!

– А то, что сначала он позвонит мне.

– Нет, мне!
– уперлась Оля, заглатывая мой крючок.

– Хорошо - нам обеим, - кивнула я.
– Но даже если Митя в состоянии любить двоих сразу, то позвонить нам одновременно он точно не сможет. А значит, позвонит прежде всего той, которую любит больше, больше беспокоится о ней, иными словами - той, которая ему более дорога. Так?

Я смерила конкурентку победоносным взглядом:

– Вот это и будет главным правилом нашей дуэли. Та, которой он позвонит первой, считай, победила. А оставшаяся, нелюбимая или менее любимая…