Любовь - не сахар, сахар - не любовь

Но тоска уже прокралась под одеяло и сжимала его тело бесчисленными мертвыми петлями, как змей обреченного Лаокоона.

– …но какое это имеет значение, если я ее люблю?
– закончил он.

– Я люблю Марию, несмотря ни на что!
– грозно заявил он Тасе, после того как она три часа скрупулезно выуживала из него историю болезни от первого поцелуя до финального «Я люблю другого».

– Люблю такой, какая она есть, - уточнил Виктор, победоносно протыкая врачиху упрямым взглядом верного мушкетера.

– Это абсолютно исключено, - непререкаемо возразила Вениаминовна с улыбкой оптимистичной садистки.

– Почему?
– удивился Виктор.

– Потому что Марии, о которой вы говорите, просто не существует.

Тася Вениаминовна отошла к окну. На ней снова был коротенький белый халатик. И, следовало честно признать, в отличие от Машиных, ее ножки были совершенно идеальны. Гордо подбоченившись, мамзель засандалила лекторским тоном.

– Это совершенно типичная ошибка. Большинство больных любовью имеют тенденцию преувеличивать достоинства партнера и неосознанно подкраивать его под некий абстрактный идеал. Кроме того, в начале так называемого романа оба человека тщательно скрывают свои недостатки и выпячивают достоинства. Эта ложь…

– Почему ложь, они ж свои достоинства выпячивают.
– возмущенно перебил ее он. Но Тася отшвырнула его не глядя.

– Потому, что часть правды - уже ложь. И часто влюбленные настолько фиксируются на этой первичной лжи, что даже когда впоследствии всплывают иные, негативные качества партнера, они не способны воспринять их адекватно. Они считают, что это какое-то ужасное, досадное недоразумение, а настоящим их любимый был на первом этапе. И продолжают любить того, несуществующего человека. Вот почему прекрасная дама, о которой вы так упрямо вздыхаете, и сама Мария - совершенно разные люди. И патогенный предмет вашей любви не имеет ничего общего с реальной женщиной по имени Маша.

Виктор возмущенно засопел.

– Из чего, собственно, вы делает подобный вывод?
– пренебрежительно уточнил он, изо всех сил стараясь, чтобы его голос звучал надменно.

– Из ваших собственных слов, - пропела лечащая врачиха, словно злоязычный соловей.
– Те факты, которые вы мне рассказали, свидетельствуют: Мария - взбалмошная, упрямая, нечестная, не слишком умная, но хитрая, хваткая, эгоистичная и корыстная. И к тому же - никогда вас не любила. Выводы, которые делаете из этих же фактов вы, сводятся к тому, что Мария - всепрощающий, всепонимающий, добрый, чуткий, искренний, любящий вас ангел. Правда, слегка падший и чуть-чуть заблудший. Но все же…

Тася зыркнула на него и обиженно топнула ножкой.

– Неужели вы не понимаете?! Мария вас предала.

Ее голос вдруг стал горьким на слух.

– Какое-то время вы льстили ее амбициям. Она стяжала ваши деньги, надеялась, что вы прославитесь и разбогатеете. И при этом, на всякий случай, консервировала других поклонников. А когда вас уволили с работы, заявила, что вы несостоятельны как мужчина, и резво ушла к другому.

Виктор удивленно вытянул шею в ее сторону и уставился на Тасю. Он был не столько поражен ее словами, сколько тем, что в пуленепробиваемых аргументах врачихи появились человеческие интонации.

– Быть может, вы и правы… - протянул он.
– Я об этом не задумывался.

– Так подумайте, - приказала Таисия Вениаминовна.
– Хватит спать!

День четвертый

– Ну, как вы себя чувствуете?
– Круглощекое лицо Таси снова светилось, как новенькая монетка.
– Выспались?

– Я бы хотел проспать всю жизнь и проснуться только для того, чтобы умереть, - безысходно отозвался он.

Она не рассердилась. Видно, сменила гнев на милость.

– Вы подумали о нашем вчерашнем разговоре?

– Да, - буркнул Виктор.

– И к какому выводу вы пришли?

– Я любил ее, а она меня предала.

– И вы по-прежнему хотите умереть?

– Да.

– Почему?
– врач светло улыбнулась. Ее зубы были такими же белоснежными и надраенными до стерильно-больничного блеска, как и все прочие качества этой стерилизованной девицы.

– Потому что женщина, которую я любил, предала меня.

– Так не разумнее ли будет убить ее?

Виктор подскочил в своей кровати так, точно больничный клоп решил полакомиться его задницей.

– Вы в своем уме?!
– испуганно взвизгнул пациент.

– Ну же!
– подначила его лечащая красотка.
– Разозлитесь на нее! Она использовала вас и предала, поимела и бросила. Так неужели вы не хотите ее убить? Давайте! Здоровая злость лучше, чем уныние!
– Казалось, что сейчас она начнет подпрыгивать на месте от возбуждения.
– У вас вторая форма псевдолюбви - Любовь-поклонение. И вы должны сами сокрушить этот мнимый идеал и ни в коем случае не допускать, чтобы, рухнув, он раздавил вас…

– Какая еще, к чертовой матери, форма?
– взвыл несчастный.

– Согласно Эриху Фромму, это вторая форма любовной патологии, которая приводит к страданиям и неврозам, - охотно пояснила докторица.

– Так значит, - удивился он, - вы не единственная идиотка в этом мире?

– Конечно, - лучезарно отреагировала шизанутая. (Сегодня Тася определенно была ангелом, пусть чокнутым, но божьим!) - Я не первый ученый, заинтересовавшийся этой болезнью. Если бы я была одна, вы бы не лежали сейчас в одиночной палате с персональным унитазом. Мою экспериментальную программу финансирует американский благотворительный фонд. Они там у себя давно уже съели на любви всех собак и кошек. А теперь пытаются съесть Голливуд, доказав, что эта фабрика грез своими бесконечными love stories порождает больше психических больных, чем все фильмы о насилии вместе взятые. А вы думали, наука дремала, пока подобные вам умирали от любви?

Довольно съехидничав, она затараторила как по-писаному:

– Еще двадцать лет назад известный американский психоаналитик Эрих Фромм установил пять форм патологической псевдолюбви. Первая - невротическая любовь, при которой больные центрируются на родителях и переносят на своих партнеров все ожидания и страхи, испытываемые к матери или отцу. Вторая - ваша. Любовь-поклонение, или так называемая «Великая любовь». Когда такой молодой, красивый, сильный мужчина, как вы, может полностью потерять себя в любимой, обнаруживая нищету духа и отчаяние поклоняющегося. И дело тут не в вашей реальной самоценности, а исключительно в проклятой болячке. Ибо, подцепив эту заразу, даже Юлий Цезарь может утонуть в манюрке дешевой шлюхи. Третья - сентиментальная любовь. В лучшем случае - это временная аберрация, когда люди живут лишь воспоминаниями о прежних чувствах и фантазиями о будущем. А наиболее распространенный ее вид - заместительное любовное удовлетворение, переживаемое потребителями песен, фильмов и романов. И можно набить весь сумасшедший дом такими несчастными, побывав на одном концерте какой-нибудь чаморошной эстрадной звезды. Четвертая - любовь, центрированная на постоянно разоблачаемых недостатках и слабостях другого человека. Пятая - проецирующая смысл и проблемы на детей и использующая их в компенсаторных целях. Кроме того, есть еще две «нормальные» - то есть наиболее распространенные и более безобидные патологии. Первая - построенная на взаимном сексуальном удовлетворении, и вторая - как слаженная работа и убежище от одиночества.

Виктор охренело слушал ее, скукожившись в своей постели. Он слышал, что сумасшедшие бывают патологически логичны, но не знал, что в мировом масштабе.

– И все, о чем вы говорите, американцы уже двадцать лет считают болезнью?
– нервно уточнил он.
– А как же семья, брак?

– Ну… - неохотно призналась Тася, - Фромм считал, что существует и здоровая любовь, построенная на четырех принципиальных критериях: взаимной заботе, ответственности, уважении и знании друг друга.