Любовь со вкусом миндаля

У кого-то из соседей хлопнула дверь, а затем послышалось цветистое ругательство. Шэрен моргнула и, вздрогнув всем телом, испугалась. Испугалась пустоты, поселившейся в сердце. После ухода Ника в нем, как и в комнате, было темно, холодно и одиноко. Муж не позволил ей объяснить, оправдаться, он даже выслушать не захотел. Потому что не верил. Потому что считал шпионкой и лгуньей. Потому что совершенно не знал ее. Не знал, что Шэрен никогда бы ни с кем так не поступила, тем более с ним. А теперь она осталась одна. Снова.

Шэрен несмело приложила руку к животу и прислушалась. Нет, она больше никогда не будет одна. У нее есть ребенок. Пусть он совсем крохотный, но он уже есть! А еще у нее есть дедушка с бабушкой, и они по-настоящему любят ее. Они поймут и помогут.

Шэрен, опершись о диван, медленно поднялась. Ноги замерзли и затекли, пронизывая острой болью голые ступни. Она закрыла окна, затем прислонилась лбом к холодному стеклу, вглядываясь в сырую дождливую ночь и прокручивая в голове жуткую сцену: Ник, охваченный чувством разрушительной ненависти и всепоглощающего презрения, бросает на пол кольцо. Это воспоминание оказалось страшнее и больнее всех оскорблений и обвинений. Шэрен глубоко вдохнула, стараясь совладать с удушливой, волнами накатывающей паникой, которая клещом забиралась под кожу, парализуя способность здраво рассуждать и пресекая на корню попытки выбраться из разрушительной ловушки, имя которой — страх.

Шэрен лихорадочно вела внутренний диалог с самой собой, стараясь подобрать правильные слова для разговора с Ником, когда в тишине натужно зазвенел телефон. Испуганно встрепенувшись, она нашла мобильник, но вызов от дедушки принимать не стала. Они сегодня ждали ее в гости. Нет, они ждали их, но объяснять по телефону, почему «их» больше нет — плохая затея. Провоцировать сердечный приступ у единственного мужчины, который растил ее, заботился и всегда принимал такой какая есть, Шэрен не собиралась. Она обязательно поедет в Окленд и там честно, но максимально деликатно расскажет обо всем, что произошло с ней за последние несколько месяцев. Шэрен поплелась к заботливо собранным в поездку чемоданам — один из них был с вещами Ника, — но через пару шагов, ошарашенно застыла.

Думаю, несколько лет тюрьмы охладят твои чувства ко мне.

— Тюрьмы… — вслух прошептала она. Ник угрожал ей. Он собирается отдать ее под суд. Посадить за решетку. Протащить через все круги ада. Унизить и наказать за преступления, которые Шэрен якобы совершила. И она верила, что в сердцах, когда гнев бушевал внутри, застилая кроваво-красным все остальные чувства, он мог это сделать.

Шэрен обхватила себя руками, судорожно перебирая в памяти всю историю о шпионаже. Все, что говорил Фрэнсис. Все, что узнала за время работы. Все, что было собрано в качестве доказательств ее вины. Она должна оправдаться, рассказать все с самого начала, объяснить, почему молчала. А ведь был еще и ребенок. Их малыш. Об этом Ник тоже должен узнать!

Когда снова зазвонил телефон, Шэрен кинулась к нему. Номер был незнаком, и призрачная надежда, что это муж, успокоившийся и готовый к диалогу, заставила быстро нажать на зеленый значок.

— Да! — воскликнула она в трубку. Это был не Ник.

Патрик Лесли сухим официальным тоном сообщил ей, что из «Уайли Беркшир» она уволена. Эта новость не удивила Шэрен, а вот то, что подавать на нее в суд за воровство и промышленный шпионаж руководство компании не планировало, вызвало прилив облегчения. Значит, Ник не до конца уверен в ее виновности, значит… Она не успела додумать мысль, потому как следующее известие оглушило и заставило выронить телефон из ослабевших пальцев. Юрист из «Беркшир» жестко разъяснил Шэрен, каково ее легальное положение, и безжалостно заявил, что судебного разбирательства не будет, потому что это подорвет деловую и общественную репутацию мистера Хейворта. Но, если она предпримет какие-либо шаги, которые могут быть расценены, как вредительство компании или лично Николасу Хейворту, имеющиеся в их распоряжении доказательства будут пущены в ход. Затем настойчиво порекомендовал найти адвоката для бракоразводного процесса.

Развод. Это слово, как смертоносная пуля выстрелило ей в голову. Где-то глубоко внутри Шэрен верила, что все наладится. Как бы ни боялась Ника, его злости и угроз, надеялась, что в конце концов они поговорят, и он поверит ей. Он должен! Он обязан!

Она схватила телефон, чтобы позвонить мужу. Гудок, два, три… Затем медленные и размеренные звуки сменились быстрыми и отрывистыми. Он сбросил вызов. Шэрен еще раз набрала его номер. Телефон был выключен. Ее руки безвольно упали. Ник не хотел говорить с ней. Не желал слушать оправдания. Он отказался от нее. Вычеркнул из своей жизни. Осудил без права на последнее слово. Молчаливые слезы с новой силой побежали из глаз. Неужели это конец? Шэрен медленно осела на пол и прошептала:

— Не бросай меня, Ник. Я ведь так люблю тебя.

Ответом ей была тишина. Одинокая и страшная.

***

— Ну, что молодоженам нужно от меня, да еще и ночью?! — в трубку весело воскликнул Брендон.

— Приезжай, нужно поговорить, — раздраженный его тоном, а еще больше упоминанием своего нового статуса, бросил Ник.

— В Сан-Франциско? Сейчас?!

— Ко мне. Я в Нью-Йорке.

Через три четверти часа Брендон сделал большой глоток неразбавленного бурбона и исподлобья глянул на друга. Тем, кто плохо знал Ника, его поза могла показаться расслабленной, а вечер приятным: голова откинута на спинку низкого квадратного кресла, взгляд лениво скользил по потолку, в руке бокал с двойной порцией ирландского виски, только сжимал он его крепко и за все время ни разу не поднес к губам. Ник не пил, и Брендон знал почему. Ему алкоголь никогда не помогал забыться и, пусть ненадолго, но отпустить ситуацию. Наоборот, он обострял память и возбуждал чувства, а сейчас Нику необходимо было контролировать собственную взрывную натуру, чтобы не поддаться искушению вернуться в Калифорнию и придушить жену.

Брендон покачал головой. Он до сих пор не мог сопоставить две ипостаси Шэрен: влюбленной нежной красавицы и расчетливой лживой шпионки. Да, она либо превосходная актриса, либо все вокруг глупые слепцы, либо бедная овечка, которая в этом деле абсолютно ни при чем, но последнее предположение он отбросил как совершенно неправдоподобное.

«Маленькая ангельская сучка!» — про себя выругался Брендон, вспоминая, с каким лицом Ник рассказывал о ней, называл особенной, делился планами на будущее, а он с неверием закатывал глаза на жаркие заверения, что это именно любовь. А теперь, один взгляд на друга и сомнения улетучились. Ни бурные ночи, ни полные нежности дни, ни даже свадьба — ничто из этого не могло убедить Брендона в истинности чувств. Ник всегда быстро загорался, быстро добивался желаемого и быстро остывал. А Шэрен стала для него своеобразным вызовом и глотком свежего воздуха одновременно. Она разительно отличалась — внешне и внутренне — от женщин, которые Ника обычно привлекали, поэтому он и увлекся так сильно. Но называть это любовью?! Так об их романе, а позже — браке думал Брендон еще часом ранее. Но сейчас хриплый скупой рассказ о ее предательстве, потухший взгляд и молчаливое страдание говорили красноречивей высокопарных слов и красивых поступков.

И в этом заключалось самое страшное: Ник ее действительно любил. Вопреки всему. Он ненавидел жену, презирал за ее поступок, но так и не сумел вырвать из сердца. Когда он, Брендон, в сердцах крикнул, что посидеть в тюрьме и подумать Шэрен пошло бы на пользу, Ник посмотрел на него, как на ненормального. Он даже в мыслях не мог подвергнуть ее такому мучению. Как бы он к ней ни относился, какими только словами ни обзывал, но никому, даже лучшему другу, не позволял говорить о ней в уничижительной форме. Эту привилегию Ник оставил исключительно для себя.

— Займись разводом, — его голос глухо отозвался от молчаливых стен огромной гостиной.

Брендон вскинул голову, отметая ненужные мысли. Чем он сейчас мог помочь другу? Сочувствия тот не принимал, а жалости терпеть не мог, поэтому оставалось только одно: в очередной раз продемонстрировать талант выдающегося адвоката. Ник давно и очень жестко обезопасил свой капитал от развода. Здесь Шэрен ничего не светило. А вот имущество, записанное на его имя, нуждалось в защите. Пусть суммы там были и не такие астрономические, но все же!

— Я так понимаю, брачного контракта не было? — плотоядно улыбнулся Брендон, предчувствуя битву.

— Не было, — устало отозвался Ник и поставил нетронутый бокал на пол.

— Что же, мой опыт и краткость вашего брака. — Он спрятал ухмылку, обычно не предвещавшую ничего хорошего его противникам, и уверенно заключил: — Твоя супруга не получит ни цента.

— Что? — рассеяно переспросил Ник. Деньги — последнее, о чем он думал. — Просто сделай все быстро.

В федеральном окружном суде Северного округа Калифорнии всегда царило оживление. Сан-Франциско нельзя было назвать городом с повышенным уровнем преступности, но и тихим райским местом он тоже не был. Судебные заседания следовали одно за одним, поэтому очередное дело о разводе ни для кого не стало чем-то из ряда вон выходящим.