Люди и чудовища. И прибудет погибель ко всем нам

Элеон глядела в зеркало. Всю жизнь она боялась открыться хоть кому-то. Ведь быть колдуном — значит быть чудовищем. Но парадоксально, встречая настоящих монстров, она пыталась разглядеть в них людей. И в брате? Кажется, Элеон всегда ощущала себя его незримой тенью. В детстве он был ее единственным родным человеком, потрясающим человеком и ужасающим. И быть таким, как он, невозможно, ведь он идеал, и если брат имеет слабости, то как же слаба она? Затем Элеона стала тенью своей семьи — брошенным ребенком. А после узнала и маму с папой. И снова двойственность: они и две непревзойденные звезды, и оборотни в человечьем обличье, и просто глупые дети. И теперь — разве она только их тень?

Элеон села на кровать. Кем она стала тогда, убив короля? Красной лентой, как ее прозвали? Духом мщения? Но быть такой она не хотела. Жертвовать кем-то ради себя это не по ее правилам. Но и смерти своей она больше не желала.

Элеон так и не выучила в Академии магию молний. Но Красная Лента их использовала. Значит, и Элеон сможет. Молния — это контраст. Это буря. Это вода и воздух. Элеон попыталась вновь извлечь магию, сворачивая воздушные потоки, но выходило жалко. Из противоречий не удавалось получить энергию. В прошлый раз Элеон охватила собственная темная сущность. В прошлый раз эта темная сущность избавилась от всех противоречий.

Элеон закрыла глаза и отбросила свои переживания, пока не осталась только пустота. А вместе с пустотой откуда-то изнутри появилась сила, которая остается, когда больше ничего нет. И молнии заплясали по комнате, и каждое их движение контролировала юная колдунья. Теперь Элеон знала, что должна сделать — исправить то, что совершила Красная Лента. Потому что это правильно, потому что это то, во что она верит.

Элеон открыла глаза и увидела брата, облокотившегося о дверной косяк. Хаокин стоял, глядя на сестру и с восхищением, и с печалью в глазах.

— Нам пора уходить из этого дома. — Он зашел в комнату.

— Хорошо. А как остальные?

— Уже там. В туннеле.

Они зашли в детскую, где в стене был открыт проход. Хаокин сменил всю одежду, кроме штанов, убрал эти дурацкие очки, на голое тело надел серую широкую кофту с длинными рукавами. Естественно, не забыл он и свой черный плащ, но волосы так и оставил в хвостике, чтобы не мешались.

— Не понимаю, зачем ты привел их в наш дом, если мы могли просто сбежать из туннеля? — спросила Элеон.

— Пока они были снаружи, не дали бы нам выйти, — ответил Хаокин. Он пытался вытащить из бутылки пробку. — Они бы рыскали по всему лесу и могли на нас наткнуться. Теперь все они здесь. Теперь они слишком веселы…

— А как же те, кто уже разбрелся по лесу? А те, кто тебя всё еще ищет?

— Они будут заняты. — Хаокин вытащил пробку, засунул в горлышко бутылки клочок одежды.

— Чем же? — Элеон глядела на странные действия брата.

— Пожаром, — ответил Хаокин и прежде, чем сестра успела что-то понять, поджег бутылку и бросил ее об стену. Стекло разбилось, и огонь кинулся на свободу.

Элеон взвизгнула и прикрыла лицо от внезапного яркого света. Хаокин не шелохнулся. Он стоял посреди комнаты и завороженно глядел на то, как пламя бежит по обоям, забирается на кроватки, как оно захватывает игрушки, и те чернеют. Полкомнаты уже горело. Хаокин слышал сестру, но не реагировал. Элеон схватила его и уволокла через потайной выход, закрыла дверь.

— Зачем ты поджег наш дом? — Брат молчал. — НАШ дом! Понимаешь? Наш! Всё, как тогда, да? Только на этот раз поджигатель — ты.

Хаокин выпал из своего транса и серьезно посмотрел на сестру:

— Пожар лишь для отвлечения внимания. Сомневаюсь, что все эти оборотни, почуяв дым, будут дальше бродить по лесу. Огонь соберет их вместе. Уж прости, нужно было что-то делать.

Дом мёртвых родителей VII

Хаокин вместе с Юлией обрызгивал людей и туннель специальным средством, уничтожающим запахи. Уже давно стемнело, и накрапывал дождь. Где-то вдали виднелся дым. Укрыться от оборотней можно было в соседней деревне или в другом владении Атталей, но слишком далеко. Поэтому Хаокин остановился на варианте с деревней. А после можно и в другой дом. Или придумать что-то на ходу. На дальше Хаокин не заглядывал. Но когда все уже собрались в путь, парень объявил, что пойдет в лес искать место парада планет. Ариадна испугалась:

— Так ты уходишь от нас?

Хаокин посмотрел на девушку. И почему она заставляет его испытывать вину?

— Да, я не собираюсь отказываться от своих планов из-за кучки психов. У меня была миссия, и я должен.

— Миссия? Ну да, важная миссия. Но знаешь еще кое-что? Ты не вернешься, если уйдешь. Не захочешь. Оставишь нас. Одних.

— Ты… — начал Хаокин, но вовремя остановился. Закрыл глаза, выдохнул. Открыл глаза — они по-прежнему сверкали от злости. — А знаешь что? По-моему, отличная идея.

— Ч-что? — вздрогнула Ариадна. — А твоя сестра? Ты и ее бросишь? В такой сложной ситуации?

— Она не маленький ребенок. И живет не первый год одна — справится.

Элеон взглянула на брата. А вообще она была даже рада, что он так заговорил с этой выскочкой.

— Вот так, да? — с придыханием произнесла Ариадна. — Бросаешь, когда больше всего в тебе нуждаются?

Хаокину даже стало жалко ее в этот момент.

— Слушай, — как можно мягче произнес он. — Я не говорил, что точно больше не вернусь. Я скорее пошутил.

Элеон ударила себя по лбу.

— Но ты сказал, что и без тебя справятся. Значит, можно и бросить? Тебе не кажется, что это эгоистично?

— Ха! — выдохнул он.

— Отстань уже, — сказала Элеон. — Что ты до него докопалась? Мне надоело видеть ваши ссоры. Живи себе спокойно и не порть жизнь другим.

— Да я бы… не… я не могу от него уйти. Мне нужно… он же обещал, — несвязно бормотала Ариадна. Затем перевела огненно-красные глаза на Хаокина. — Ты мне обещал, что… разорвешь связь. И всё… еще не сделал этого. И поэтому не можешь уйти. Разорви ее — и пожалуйста. Хоть на все четыре стороны! А пока я не могу тебя отпустить… Куда ты — туда и я.

— Сейчас не до этого, не понимаешь? И ты не можешь со мной идти.

— Почему нет?

— Это опасно.

— Хорошо. Разорви связь. Сегодня полнолуние, — настаивала Ариадна, видя, что тучи заслонили небо.

— Как же мне это сделать? Луны не видно.

— Тогда я иду с тобой.

— Так. Ладно. Ты хочешь доказательства, что я сниму связку? Хорошо, повторяй за мной: «Silentium. Я, Ариадна, даю согласие на расторжение священного таинства бракосочетания и, так как не могу лично подтвердить свое согласие, передаю его через Хаокина. Silentium».