Люди и нелюди

Роботы уже натянули по периметру чувствительные кабели, расставили столбы, на которых установили видеокамеры, и соединяли их сверхчувствительной проволокой. Освещения пока не было, но глазки камер и фары роботов-монтажников показывали примерно, где что находится. Судя по всему, на рассвете громадная тень шаттла закроет большую часть лагеря от лучей восходящего солнца. А КПП будет открыт для светила только в середине дня. Обе жилые палатки уже стояли и, судя по подсветке, внутри кто-то был. Но возле лабораторных модулей шла возня.

Однако Ната почти не смотрела на лагерь. Она оказалась на «крыльце», на верхней ступеньке лестницы и обратила взор вдаль.

Куда ни глянь, расстилалась тонущая в сумраке холмистая равнина. Тут и там из моря поникшей полусухой травы торчали небольшие каменные холмики, словно здесь прошелся великан и насыпал кучки камней. Вблизи виднелось несколько островков кустарниковых зарослей, над которыми возвышались группы деревьев. Вдали, на горизонте, слабо подсвеченные лучами заката, вставали пологие горы. Местность настолько напоминала земную саванну, что Ната даже испытала разочарование, не увидев на ней многочисленные стада антилоп, зебр, слонов и жирафов, черными силуэтами застывших на фоне заката. Впрочем, она, родившаяся на планете Вангее, видела этих зверей только по видео и в зоопарке. Нет, умом она понимала, что это — совсем другая планета и тут не может быть полного сходства с Землей, но все равно испытала смешанные чувства — одновременно восторг и разочарование. В небе не было даже птиц. Впрочем, здесь летающих пернатых не было совсем — по крайней мере, карликане не нашли ни одного существа, которого можно было классифицировать как птиц.

— А все-таки тут красиво, — сказала она. — Совершенно нетронутый мир…

Взвившееся до визга жужжание сервопривода одного из роботов-монтажников мигом опровергло ее слова и лишило открывающуюся картину половины своего очарования.

— Сколько еще будут продолжаться монтажные работы? — спросила Ната, взглянув вниз. Оказывается, робот-тягач забуксовал, наткнувшись на выбоину в почве, куда наполовину провалилась одна из его гусениц.

— Предполагается, что все работы будут завершены послезавтра, — сказал Георг. — Пока же монтаж идет… независимо от людей.

— Если вы намекаете на то, что я проспала высадку, то ваш сарказм неуместен, — парировала Ната, проследив за тем, как один из техников направляется к забуксовавшей машине, которая, увы, без вмешательства человека из ямы выбраться не могла. — Пытаясь самоутвердиться за чужой счет, вы показываете не свою силу, а свою слабость. Поскольку только слабакам требуется подтверждение того, что они что-то значат в этом мире…

— Как это только что демонстрируете вы.

— Я женщина, мне можно!

Там, внизу, техник вручную изменил угол наклона гусениц, и робот выбрался из ловушки, как ни в чем не бывало, продолжив тянуть за собой гофрированный «рукав», который должен был соединить два лабораторных модуля.

— Оскорблять и унижать других?

— А вас оскорбило мое замечание? — Ната обернулась на стоявшего рядом мужчину. — Ну, знаете ли…

— Я отвечаю за вашу безопасность, — Георг скользнул взглядом по ее лицу. — И если вы любое замечание будете воспринимать в штыки и кидаться выяснять отношения, то в критический момент, вместо того, чтобы подчиниться, начнете спорить и отвлечете меня от выполнения задания.

Ната подумала и решила, что он прав. Но признавать правоту того, кто в инфранете заслужил прозвище Кушнишского палача, ей не хотелось. Во всяком случае, вот так сразу.

— Где все наши? — сменила она тему, озираясь сверху. — Я вижу только техников и… охрану.

Георг кивнул, вызывая КПП.

— Проверка связи. Кто у пульта?

— Рядовой Иванич, — послышался ответ.

— Как дела, рядовой?

— Мы только-только подключили систему. Внешний контур еще не замкнут и пока полная проверка не возможна, но внутренняя связь уже действует.

— Хорошая работа, рядовой. Где наши подопечные?

— В палатке.

— Отлично. Вызови кого-нибудь, чтобы проводили к ним антрополога Чех.

Ната одарила его убийственным взглядом. Во всяком случае, она надеялась, что взгляд будет убийственным, но Георг Ортс и бровью не повел, настраивая оптический бинокль. Быстро темнело, и в небе… да, в небе стали появляться какие-то летающие существа. Это значило, что надо как можно скорее загнать подопечных на шаттл и закончить монтаж внешнего охранного периметра.

Глава 8

Удача повернулась к Бушу другой стороной. После того, как он добыл полосатика, вожак Хых снова позвал его с собой на охоту. Теперь у Буша было все, о чем он только мог и хотел мечтать. Его признали, у него было свое копье, у него была Уалла, а у Уаллы в животе что-то шевелилось. Правда, соплеменники с недоверием косились на маленького зубоскала, которого он приволок с охоты. Детеныш дичился, кусался и царапался, и его отовсюду гоняли. Даже сам Буш несколько раз испытывал желание взять зверька за задние лапки и как следует приложить головой о камни — лишь бы не докучал своими воплями. Но Уалла почему-то прониклась к дикарю нежными чувствами. Она постоянно таскала его с собой, прижимая к животу, кормила жеваным мясом, укладывала спать. И, как ни странно, крошка-зубоскал платил ей взаимностью. Во всяком случае, только на нее зверек не вякал и не скалился, хотя поначалу пару раз и цапнул за пальцы. Однако потом смирился, и Буш, укладываясь спать рядом с подругой, всякий раз натыкался на теплый комочек, свернувшийся у ее груди. Там, где обычно с матерями спят дети. Он пробовал возмущаться, пробовал выкидывать зубоскала из их логова, но Уалла упрямо притаскивала его обратно.

И Буш смирился. Тем более что это было единственной неприятностью.

А потом настало время большой охоты.

Кроме Уаллы, еще три самки собирались стать матерями, да и река по-прежнему давала много добычи — сочные корни прибрежных растений, слизневики разных видов, плывуны и прочее. Поэтому стадо решило никуда отсюда не уходить, по крайней мере, пока не начнется сезон дождей, до начала которого оставалось совсем немного времени. Отметили его скорое приближение панцирники и броненосцы, которых с каждым днем становилось все меньше и меньше. Если бы не река, которая давала пищу, вожак Хых давно бы увел свое стадо вслед за кочующими животными. Но река удерживала их подле себя, как и матери с будущими детенышами. Поэтому охотники начали уходить за добычей подальше. Они отправлялись на несколько дней, оставляя самок и молодняк в гнезде. Походы за добычей — дело нелегкое, и лишняя пара рук, вооруженная метким копьем, пришлась весьма кстати.

Мясо полосатика всем стадом ели почти двое суток. На третий день от него остались лишь обглоданные разбитые кости, из которых вынули весь мозг, а также вылизанный и выскобленный изнутри панцирь. Ребятишки перевернули его, как положено, спиной вверх и играли, по очереди забираясь в него. А вожак Хых стал собираться в новый поход за добычей. И Буш уходил вместе с ним.

Первые трое суток после приземления прошли в режиме штатной неразберихи. Ученые таскали туда-сюда оборудование, собирали и настраивали приборы, еще раз просматривали полученные от других экспедиций данные. На третий день была устроена пробная вылазка — группа зоологов под началом Дианы Рудной добралась до ближайших зарослей и набрала образцы для исследований, а также установили простейшие ловушки, в которые в первые же сутки попалось несколько различных животных, и исследования начались.

С первых же дней стало ясно, что это странный мир. И дело было не только в том, что на планете практически отсутствовали млекопитающие или их близкая форма, не только потому, что почти не встречалось птиц и насекомых. Удивительно было другое — подавляющее большинство животных вело ночной образ жизни. Днем планета казалась безжизненной — лишь некоторые членистоногие и пресмыкающиеся нет-нет да и выдадут себя. Остальные предпочитали забираться в норы или пережидать дневной свет, укрывшись под толстым панцирем. Броненосцев — естественно, пресмыкающихся — было больше десятка видов, но их изучение осуществлялось постольку поскольку.