Люди на болоте. Дыхание грозы

справедливый он! Если б Криворотый, не дай бог, тот подержал бы!..

"Добрый", - обожгли Василя материнские слова.
– Чтоб ему на том свете,

такому доброму, - не знаю что!.. Все они добрые, справедливые, чтоб их

земля не носила...- Маслака приплел! В прислужники Маслака записал,

справедливый такой! .. Помним, говорит. Не забыли. Не докопались только...

Но - докопаются. Выкопают все, чего и не было никогда. Только бы захотели

– выкопают. Набрешут, а ты попробуй докажи, что неправда! Таким

докажешь!.."

Не видел, как добрался до загуменной дороги, потянулся между осетей,

гумен, заборов. Из Чернушковых ворот к нему радостно бросились Володька с

Хведькой, но Василь даже не взглянул на брата. Хведька сразу отстал,

побежал назад, а Володька долго шел молча, таил в себе тревогу.

– Ты дал ему?
– не выдержал он уже возле, повети.
– Правда, дал?

– Чего?
– не понял Василь.

– Этому Корчу - дал?

Василь разозлился:

– Иди ты, спрос...
– Одумался: - Дал, конечно...

– Я так и знал, - обрадовался Володька. Он сказал с восхищением, с

завистью: - Ты - сильный!..

6

Проследив, как парень плетется к коню, уполномоченный долгим взглядом

посмотрел на второго виновника драки. Посмотрел уже не так пристально, но

с какой-то затаенной, острой улыбочкой, за которой скрывалось, как

почувствовал Евхим, что-то угрожающее. Уполномоченный, казалось, готов был

ударить в любой момент. Но, как и в разговоре с Василем, не спешил: ему,

казалось, приятно было видеть жертву, которой все равно некуда деться.

"Пусть попробует... Я ему не Дятлик!.." - успокаивал себя Евхим,

готовясь отбиваться ото всего. Но готовился он напрасно: вскоре и он, как

перед тем Дятлик, был в крепких руках товарища уполномоченного...

Зубрич усмехнулся уже открыто, сказал с каким-то игривым упреком:

– Что же это, товарищ Глушак? Кулачками право свое защищаете? Я понимаю

вас - и даже, можно сказать, хвалю...

За то, что заступаетесь за свое добро. Не отдаете послушно, как

покорный теленок!.. Это с точки зрения борьбы за существование -

правильно! Надо держаться, воевать за свое право жить под солнцем!.. Но

воевать - не кулачками! Даже если они такие, как у вас... Кулачками в наше

время многого не добьетесь! Это - атавизм, устарело... Тем более что слово

"кулак" теперь не очень-то хорошо звучит!

Чем дальше Евхим слушал его, тем меньше понимал.

"Зачем он плетет, разводит эту антимонию?.. Сети расставляет, что ли?.."

– Не на эти ли кулачки, - с той же игривой усмешкой сказал Зубрич, - вы

рассчитывали, когда грозились на собрании: "И на вас управа есть!" Это

значит - на комиссию по землеустройству, на представителей сельсовета и

волости...

Евхим насторожился: "Вот, вот оно, то, к чему он вел...

Говорит такое - и смеется, будто шуточки. А признайся - туда упечет,

откуда назад и не выберешься... Э, на это мы тебе ответим как следует!.."

Но ответить не пришлось. Зубрич опередил, ответил сам:

– Не на кулачки? А, знаю! Знаю - надеялись на советские законы?..

Советская власть не даст в обиду трудового человека!..

– По советскому закону не положено этого! Чтобы... отбирать у человека,

что он заработал своим мозолем...

– Не положено! По совет-скому закону!..
– Уполномоченный хитро,

недоверчиво хмыкнул, игриво засмеялся.
– Брешете! По глазам видать -

брешете! Не умеете врать!..

– Вы меня не разыгрывайте!
– с достоинством, резко сказал Евхим.
– Я

этих насмешек не люблю.

– Не любите! Что же, похвально!
– Уполномоченный перестал смеяться.
–

Хотя мне и приходится шутить, я также люблю серьезные разговоры! Серьезных

людей!.. Будем говорить как серьезные, взрослые люди!..
– Спокойно,

задумчиво и вместе с тем внимательно смотрел он на Евхима, будто хотел

узнать, что тот думает о его словах. Этот неподвижный взгляд заставил

Евхима насторожиться.
– Если вы согласны, я могу сразу, прямо сказать: мне

хорошо известно, что означала ваша угроза! У меня нет никаких сомнений в

том, на кого вы надеетесь!
– Уполномоченный искоса повел взглядом по полю,

понизил голос: - Атаман Маслак!

Евхим смутился, но не подал виду. Ишь, подступает, на крючок берет! "Из

ГПУ! По всему видно, из ГПУ подослан!.."

– Вы меня не пугайте!
– снова твердо сказал Евхим.
– Коли вам так

хочется, то возьмите этого гада себе!..

Он увидел: уполномоченный выслушал с иронией, ни одному слову не

поверил. По спине Евхима пробежал холодок.

"Знает что-то..."

– Гад! Н-да! Вот как - гад!
– В голосе уполномоченного послышалась

издевка: - Был друг, надежда, избавитель, стал - гад!.. Какие зигзаги

судьбы!..

Евхим снова похолодел, спокойная, издевательская уверенность

уполномоченного убеждала: "Знает! Что-то знает!.."

Уполномоченный помолчал, сказал в раздумье:

– А вообще, если говорить откровенно, мне ваша осторожность вполне

понятна: от этого опасного типа теперь надо всячески открещиваться! Это,

бесспорно, разумно! Осторожность такого рода может пойти только на пользу!

А между тем гад этот интересовался вами... Чуб!

Евхима пронизал страх: "Пропал! Конец!" Маслак часто называл его

Чубом... Значит, Маслака правда не убили?

Жив? А слухи о том, что он убит?

– Не знаю я его. В глаза даже не видел...

– Не видел! Темно было! Где вы встретились в последний раз? Когда