Люди на болоте. Дыхание грозы

кому помогает! Вот что давайте посмотрим!.. Одно дело - когда помогают

трудовому человеку, бедняку, который ищет совета и поддержки от родной

советской власти, который просит, чтоб советская власть защитила его от

заклятого его чврага и врага советской власти - кулака-мироеда. Это - одно

дело. И здесь мы можем целиком одобрить такого руководителя, как

настоящего представителя советской власти на месте! Настоящего советского

руководителя!
– Галенчик снова окинул взглядом зал. Зал следил за каждым

его движением, ждал.

– А другое дело, - заговорил он язвительно, с желчью,

– когда в кабинет председателя советского рай"

исполкома приходит лишенец, твердозаданец, бывший царский офицер! Когда

они размазывают по лицу крокодиловы слезы только для того, чтоб затуманить

нашу голову, усыпить нашу большевистскую бдительность! Это - другое дело!..

Одно дело - это наш Друг, трудящийся человек, а другое - враг, классово

чуждый враг, с которым надо быть всегда начеку, которому нельзя давать

никакого спуска! В том, как относится человек к классово чуждому врагу,

проявляется прежде всего большевистская стойкость и закалка!..
– Голос

Галенчика стал тише, и снова почувствовалась в нем язвительность.
– И вот

здесь открываются нашим глазам, прямо сказать, удивительные вещи! Партиец

с таким большим стажем, человек с большим опытом, поставленный на

ответственный пост председателя райисполкома, сплошь и рядом теряет

прямую, четкую классовую линию! Вместо того чтобы твердо проводить

генеральную линию, он сам своей рукой вытирает врагу крокодиловы слезы!..

Апейка чувствовал, как что-то тяжелое, горячее заполняет его,

нетерпеливо стучит в виски, туманит голову. "Вон куда гнет!" Хотелось

вскочить, прервать его, всему залу заявить, чего стоят эти подлые подкопы,

эти грязные намеки.

Однако он сдерживал себя, подбадривал: пускай говорит, пускай все

высказывает! Он ответит ему!..

В зале почти не разговаривали. Почти все молчали, ждали. В тишине этой

прорвалось: "Что он плетет, люди!" Откровенное, удивленное, женское...

Галенчик не только не растерялся: по лицу даже прошла довольная,

задиристая ухмылочка. Он уверенно стоял эа столом, член комиссии товарищ

Галенчик; он окидывал беспокойные ряды взглядом, в котором были и смелость

и понимание всего, недоступного другим. Понимание и стойкость, которые

только укреплялись от разных выкриков...

– Вам нужны факты?
– сказал он, как бы радуясь Голос его снова заметно

окреп.
– Пожалуйста! Все выводы, которые я сделал тут, основаны на фактах.

Все факты проверены, точны. Я начну с того, на что, довольно осторожно,

намекнул товарищ Кудрявец. На факт заступничества товарища Апеньки за

бывшего офицера Горошку. Вдумайтесь:

член партии, председатель райисполкома сам добивается, чтоб

восстановили на работе учителем - бывшего офицера.

Чтоб доверили воспитывать наше молодое советское поколение, нашу

надежду, детей - белому офицеру, заклятому врагу советской власти! Надо

добавить - это также важный момент, очень важный!
– своей цели Апенька

добивается после того, как партийная ячейка, райком комсомола и районо

разоблачили этого врага и вырвали его, как сорную траву, из среды наших

советских детей. О чем это говорит, подумайте, товарищи. Этот факт - не

единственный. Таких фактов очень много, их можно привести десятки, а

может, и сотни из деятельности Апеньки на посту председателя райисполкома!

Не далее как неделю назад, уже тогда, когда работала комиссия, товарищ

Апенька взял под свою опеку обманщика темных наших людей - попа! Который

пришел к нему в райисполком со сказками, будто он уяснил вред религии,

которой он служил всю жизнь! А теперь решил расстричься! Захотел будто бы

начать жить честной жизнью! Товарищ Апенька - опытный работник, немолодой

партиец - "поверил" на слово этому проходимцу, божьему слуге! Который

прикинулся только для того, чтобы замаскироваться под нашего, советского

человека! Чтобы устроить в наш советский институт своего поповского сынка!

Более того, Апенька - это факт, проверенный факт!
– дал указание этому

попу, чтоб тот вел агитацию против религии. И взял с него слово, что он

будет агитировать! Это не выдумка!

Факт!.. В тот же самый день Апенька взял под свою защиту еще одного

обиженного советской властью - сынка кровожадного кулака из деревни

Курени, Глушака Степана!

Этот кулацкий выкормыш устроил Апеньке спектакль, будто отцов кулацкий

хлеб дерет ему горло и он бросил отца! И он просит, чтоб его приняли в

советскую семью, в коммуну!

И Апенька поверил кулацкому сынку, поверил! И помог втереться в коммуну!

В зале то там, то здесь шумели, вырывались возгласы:

возмущались речью Галенчика, радовались ей. Апейка не удивлялся, просто

отмечал про себя: были и такие, что радовались. Но большинство, видел он,

молчали; ожидали, что будет дальше. Было и в самих примерах, и в том, как

говорил Галенчик, что-то такое, что заставляло людей слушать, молчать,

ждать. Руки Апейки дрожали, тяжелое, горячечное все туманило голову,

нетерпеливо подымало с табуретки.

"Пусть говорит, пусть выкладывает все!..
– как бы приказывал он себе.
–

Спокойнее, спокойнее слушай! Держись с достоинством: люди смотрят на тебя!

Пусть видят, ты знаешь: правда за тобой! Надо слушать все, запоминать!

Чтоб не пропустить потом чего-нибудь, отвечая!.."

– Что это такое? Как это назвать?
– вонзался в Апейку голос Галенчика.

– Есть люди, которые называют это "добротою".
– Голос был полон иронии.
–