Льются слова, утекая в песок...

И Таня напрочь забыла о том, что обещала Крёстной. И когда к ней подошёл принц Георгий - пошла с ним плясать, даже не задумываясь о последствиях. И с королём после тоже танцевала - и всматривалась в причудливое сияние короны на его голове.

…Бал был таким долгим и таким прекрасным, что только под утро решили они разойтись. Но Таня не успела добраться до своей кареты, как послышался громкий вскрик - и король испуганно касался своей головы, на которой больше не было короны.

– Кто бы мог сделать это?!
– воскликнула далеко в толпе её мачеха.
– Ведь… О боги!

И только сейчас Таня поняла, что алмазные туфельки её вновь стали деревянными башмаками, что платье её грязное и всё покрытое золой, а волосы - огромный рыжий колтях.

– Ах, мерзавка!
– возопила Пенелопа.
– Она хотела украсть у меня принца…

– А украла корону!
– воскликнул Георгий, не поверив, что с этой замазурой вынужден был танцевать весь вечер.
– Стража!..

***

Камера, в которую её бросили, была маленькой и тесной - под стать её грязному платью и жутким башмакам. И Таня понимала, что не избежать ей страшной, дикой смерти.

Послышались тяжёлые шаги, открылась дверь - и она увидела тёмную, мрачную фигуру палача.

– Зачем?
– прошептала она, вжимаясь в стену.

– Чтобы узнать, где корона, мерзавка!
– воскликнул стражник.
– Корона истинного короля!

– Ой, пшёл вон, - отмахнулся от него палач.
– Корона истинного короля… Я просил открыть мне дверь, а не общаться с пленницей.

Палач поставил свой чемоданчик на стол, открыл его и принялся вытаскивать свои страшные инструменты. Девушка едва-едва могла дышать от страха - она представляла, как прижимались к её нежной коже угли, как…

– Можно смотреть на меня не таким впечатляющим взглядом, - внезапно отметил палач.
– Потому что я, по меньшей мере, не могу работать в такой кошмарной обстановке!

– Что?
– удивлённо, не понимая, о чём идёт речь, прошептала Таня.
– Не можете работать…

– В такой обстановке, - послушно продолжил мужчина.
– Во-первых, - он стянул с себя плащ с капюшоном и швырнул его на пол, - вот эта гадость абсолютно не пропускает воздух. Во-вторых, мне так и не выдали перчатки для работы с железными щипцами, - он кивнул на странное приспособление, очевидно, предназначенное для очередного хитромудрого способа выбивания информации из человека.
– Узнай, где корона!
– он фыркнул.
– Ну не в нижнее же бельё ты её запихнула.

Будто бы собираясь проверить, он рванул её на себя, заставляя Таню буквально слететь с насиженного места, покрутил вокруг её оси, провёл руками по талии и по спине и довольно хмыкнул.

– К тому же, - продолжил он, - вещь довольно обьёмистая, да и так просто на голую кожу не-королю не ляжет. Значит, это надо было успеть украсть, в три тряпки замотать и спрятать. А наши грязебоязненные дамы заметили бы тебя уже через две минуты после официального входа в дворец, - он повёл плечами.
– Ну вот глянь!
– он взмахнул ещё одними щипцами.
– А вот этом мне положено выдирать ногти! Кому, муравью?! Потому что на большее оно не годно!

Внезапно он как-то подозрительно на неё покосился, будто бы удивлялся, что она не разделяла его возмущение, склонил голову набок и щёлкнул языком.

– Что-то ты не особо мне сопереживаешь, - отметил мужчина, тряхнув черноволосой головой.

– М?

– А чего мне сопереживать? Я, между прочим, радуюсь тому, что ногти мне вырывать не будут!
– воскликнула Таня - и тут же прикусила язык. Ну вот кто просил её хамить этому палачу? Тот ведь вёл себя как премилый человек, шутил, веселился…

А теперь возьмёт то, что у него ещё работоспособное, и с удовольствием выполнит свои профессиональные функции.

– Знаешь, солнце, - он склонил голову набок.
– Ты у меня в тюрьмах уже только за сегодня пятая в очереди на пытках. Ты можешь представить, как меня это достало?
– он вздохнул.
– Проклятый Жора никак не угомонится - то одна реликвия пропала, то вторая, и всё виноваты какие-то худенькие бедные девочки. Вот скажи, ты крала корону?

Гроттер отрицательно замотала головой.

– И они не крали. Ни браслеты, ни колеты, ни ещё какую-то заразу. Но - я как бы должен выполнять свои профессиональные обязанности. Так что, - он взвесил в руках что-то смутно напоминающее пилу, - визжи.

– Как?

– Громко!
– он устроился на лавке - разлёгся на ней, вытянув ноги, закинул руки за голову и посмотрел на неё.
– Я жду.

Гроттер уж было открыла рот - но не успела. Громко хлопнули двери, показался всё тот же стражник.

– Господин Бейбарсов, - промолвил он, - вы ещё не начали пытать пленницу?

– Ещё не начал, - фыркнул палач.
– А что? Мне поспешить?

– Тут его Высочество-с… - стражник опустил глаза.
– Свидетельницы нашлись… Четыре штуки, между прочим! И говорят-с… В общем, не пытайте её больше. Это принц корону украл.

– И что теперь?

– Теперь, господин Бейбарсов, - он вздохнул.
– Подождите. Вам очень хочется сегодня кого-то пытать, или всё же подождёте до завтра?

– До завтра, - благодушно заявил он.
– Сейчас мне очень хочется поспать, и не в камере какой-то бедной преступницы, а у себя дома.

– Хорошо, - стражник облегчённо вздохнул.
– Тогда берите эту девочку, проводите её к выходу из тюрьмы, и будете свободны до утра. Но завтра в восемь чтобы были, король даже обещал ко случаю новые инструменты выдать, - он мечтательно улыбнулся.
– Принца пытать будем. Спрашивать, куда корону дел.

***

Вдохнуть свежий вечерний воздух было приятно. Таня даже не знала, что провела так много времени во вражеском логове - но теперь-то, вкусив свободу, осознала, как же она сильно могла пострадать. Подкосились предательски ноги - благо, палач успел поймать её за талию.

– Идти есть куда?
– участливо поинтересовался он.
– Судя по мачехе, поладить с нею довольно трудно, ещё, небось, вновь стражу позовёт, поди докажи, что невиновна и выпустили.

– А у меня разве есть выбор?
– удивилась Таня.

– Выбор есть всегда, - вздохнул Бейбарсов.
– Можешь переночевать у меня. Заодно разбудишь к восьми, ладно?

Таня кивнула. Собственно, ей уж было всё равно - жизнь была под угрозой, вот когда следовало переживать, а нынче… Ну, переночует в одном доме с палачом - так он вроде и не кусается, да и зла не желает, только выспаться и отдохнуть, как вполне обыкновенный нормальный человек.