Лютый. Я тебя помню

Он останавливает машину и поворачивается ко мне. Сама не замечаю, как смотрю на его губы и вспоминаю недавний поцелуй. Снова становится неловко.

– Пообещай, что не удалишь мой номер. Если что-то случится, и тебе понадобится помощь, то знай, что я всегда рядом. Если он обидит тебя, даже не думай терпеть. Слышишь?

– Хорошо, Дим. – Едва шепчу в ответ, потому что каждое слово даётся с трудом, - но он не сможет меня обидеть. Это исключено. Но, обещаю, я позвоню тебе. Обязательно позвоню.

– Очень на это надеюсь. И ещё… - он вдруг замолкает и смотрит на мои губы, - я прошу последний поцелуй. Всего один, на прощание.

Не дожидаясь моей реакции, он тянется ко мне, но я дергаю ручку двери и выскакиваю наружу. Сердце колотится где-то в горле, и я хочу поскорее уйти – теперь дом Рамиля кажется мне едва ли не спасением. Надеюсь, он не закрыл калитку, и я смогу войти, не оповещая о своем приходе. Потому что, очередной стычки с ним я точно не выдержу – нервы на пределе.

Дима остался за рулем – наверняка, своим поведением, я разбила ему сердце. Но поцеловаться вот так, прямо у дома Рамиля я не могу. Я вообще не могу целоваться с другим мужчиной! Одна только мысль об этом – убивает.

Стараясь не шуметь, аккуратно беру Анюту на руки и стараюсь не смотреть в сторону водительского сидения. Мне неловко, в голове крутится хоровод из мыслей – я лишь надеюсь на то, что не успела дать Диме хоть какую-то надежду.

Именно сейчас, я вдруг чётко осознала, что в моей жизни может быть только один мужчина. И он сейчас находится в этом доме. Пусть он меня не помнит, и, возможно, не вспомнит никогда, но пока я здесь, я буду ценить каждое мгновение, проведенное вместе. Не знаю, любовь, это, или нет, мне уже все равно. С первого дня знакомства Рамиль забрался в мою голову и застрял там. Он отравил собой каждую клеточку моего тела.

Мы не прощаемся. Как только я закрыла дверцу машины, Дима дал по газам и, поднимая пыль, скрылся за поворотом. Несколько секунд смотрю ему вслед, а затем иду к калитке. Что ж, значит, так и должно было быть. Анюта сонно открывает глаза и обхватывает меня руками за шею – я успокаивающе глажу ее по головке и мы входим во двор.

Конечно же, меня никто не встречает, только на кухне, сквозь тюлевую занавеску пробивается тусклый свет. Сейчас ещё не очень поздно, но я надеюсь, что Рамиль уже спит. Хотя, это очень сомнительно. В такое время он еще ни разу не засыпал.

Сегодня я не в состоянии выдержать его словесный напор – хочется поскорее принять ванну и забраться в постель. Не могу признаться сама себе, что сильно перенервничала и хочу успокоиться. Моя поездка оказалась очередной ошибкой, и это выбивает из колеи. Никак не получается избавиться от ощущения, что я только что вернулась со свидания. Вот почему у меня всё не как у людей?

Уложив Анюту в кровать, я чуть ли не на цыпочках спускаюсь на первый этаж и иду в сторону ванной. Под дверью пробивается полоска света, значит, Рамиль находится там. Стою перед дверью, закусив губу и не знаю, что делать – постучать, спросить всё ли в порядке, или просто уйти спать? Но что, если он там уже долго? Вдруг не может выбраться?

Подумав об этом, тихо стучу костяшками пальцев по дереву и прислушиваюсь. Тишина. И почему он молчит? Специально, чтобы меня подразнить? Детский сад какой-то. Мне вообще всё это надоело! Почему я должна о нём переживать? Я уже делаю несколько шагов, чтобы уйти наверх, но в последний момент моя тревожность берёт верх, и я поворачиваю ручку двери. Если он там, я просто проверю, всё ли в порядке и сразу уйду. Вполне естественное желание, тем более, неизвестно, сколько времени он там торчит.

Первое, что бросается в глаза, когда я заглядываю в ванную комнату – пакет с пустыми пивными бутылками. И почему я не удивлена? Поднимаю глаза и не могу двинуться с места – Рамиль лежит в джакузи и спит, положив голову на специальную подставку. Его левая рука полностью расслаблена и свешивается с бортика ванны, широкая грудь мерно вздымается, от холода торчат соски. Мне даже кажется, что кожа покрылась мурашками.

– Рамиль?
– шепчу одними губами и огибаю инвалидную коляску, - ты спишь?

Глупее вопроса и не придумать, но он всё равно ничего не отвечает. Смотрю на специальное приспособление, которое прикрепили к джакузи, чтобы он мог самостоятельно забираться внутрь и вздыхаю. В любом случае, я уже вошла, и нужно его как-то разбудить. Вот только не прямо сейчас.

Замираю над ванной и с жадностью осматриваю тело Рамиля – шрам от пулевого ранения на боку причиняет едва ли не физическую боль – я сдерживаюсь, чтобы не коснуться и не погладить это место. Пожалуй, это единственное доказательство, что когда-то мы были вместе.

Его тело по-прежнему идеально. Накачанный торс, рельефные мышцы, черный треугольник волос между ног, скрывающий аккуратный, спящий пенис и сами ноги – сейчас, без этой чертовой коляски, они кажутся абсолютно нормальными.

Кажется, что как только Рамиль откроет глаза, то ему не составит труда подняться и сделать шаг. Вот только действительность совсем иная. Я все-таки протягиваю руку и осторожно, едва касаясь, провожу пальцами по волосам. Всё такие же жесткие. Закрываю глаза и стараюсь не расчувствоваться. Не хватало ещё перед ним расплакаться. Но, как же я скучаю. Как же я скучаю, Рамиль!

Всё. Хватит сходить с ума. Нужно разбудить его и поскорее уйти. Открываю глаза и встречаюсь с черными глазами Рамиля. Пока я витала в облаках, он проснулся, и теперь пристально смотрит мне в глаза.

Глава 14

– Прости, это не то, что ты подумал!

Отхожу в сторону и чувствую, как щеки начинают «гореть» от предательского румянца. Худшей ситуации и не придумать. Рамиль с любопытством наклонил голову и разглядывает меня как какую-то забавную букашку.

Затем, его рот растягивается в гадкой ухмылке, и от этого меня бросает в нервную дрожь.

– Ты только что гладила мои волосы.

– Я просто подумала, что тебе нужна помощь. Вода совсем холодная. Ты, наверное, здесь уже долго находишься. Я к тому, что пора вылезать. Впрочем, как хочешь. Можешь торчать тут хоть до утра. Да как ты сюда вообще залез?! Какой дурак придумал это глупое приспособление?!

Рамиль подтягивается на руках, садится немного ровнее. Я вижу, с какой легкостью сдвинулись его ноги. Да, в воде всё становится невесомым – наверное, только здесь он чувствует себя живым. Черт! Снова я начинаю нагнетать. Зачем я об этом думаю? Дура!