Магическая невеста

Но когда я, добравшись до цели, тихо заглянула внутрь, то увидела…

Ни-ко-го.

Комната, некогда бывшая аудиторией, а теперь превратившаяся в убежище Мужского клуба, была пуста.

В позеленевших от старости медных подсвечниках горели свечи, тихо подпрыгивала на краю катушки игла фонографа. По полу были хаотично разбросаны диванные подушки, рядом стояли разномастные бокалы с непонятного цвета выпивкой. Казалось, будто люди покинули это место всего лишь минуту назад – но почему тогда я не слышала голосов и шорохов? Да и вообще, куда тут можно было деться? Разве что просочиться через стену, но я искала вполне живых эйров, а не призраков сгинувших в шахте студентов…

Взяв в руки ближайшую свечу, я осмотрелась, удивляясь необычной обстановке комнаты. У того, кто облюбовал ее под тайное убежище, явно был вкус – правда, довольно своеобразный. Уродливые доски на окнах были задрапированы принесенными неизвестно откуда бархатными занавесками. Аудиторные столы и скамьи были безжалостно вырваны и сброшены в угол грудой досок. Их место занял приличного вида бильярдный стол, несколько музейных манекенов, видимо, уцелевших при взрыве и получивших новую жизнь и клетчато-полосатые костюмы с модного плеча самого Шелтона Лергена, стеклянный стеллаж с фонографом и пара диванов. В дальнем углу аудитории, отгороженные ширмами и драпировками, смутно различались кровать и уютное гнездо из подушек, не оставлявших сомнения в их назначении.

Все пустые.

От осознания, что я была одна в огромном заброшенном здании, стало не по себе. Захотелось уйти, чтобы не тревожить темные тени, трепещущие от дрожащего огонька свечи. И я уже готова была сделать это – признать, что ошиблась, упустила Криса из виду и пробралась не туда – как вдруг заметила за барной стойкой человека.

Все время, что я провела, изучая комнату, он оставался в тени, и лишь тогда, когда я со свечой в руке приблизилась к нему, пламя выхватило широкую спину в потрепанном студенческом камзоле, спутанные черные волосы до плеч и нелепую смятую шляпу, криво сидевшую на голове. Он был чем-то занят – я слышала механические щелчки, доносящиеся из-за барной стойки, и видела, как едва заметно двигались под плотной тканью массивные плечи. Но что-то казалось неестественным, неправильным. Незнакомец не реагировал на мое присутствие, оставаясь безмолвным наблюдателем, пока я осматривала его владения, не оборачивался, не пытался заговорить. Да и магическое зрение… сбоило. Казалось, эйр светился изнутри, будто покрытый тонким слоем золотистой магорудной пыли. Такое случалось, если слишком долго работать в шахте или заниматься огранкой магоэлементов. Но этот студент…

– Простите, – обратилась я к бармену. Тот не отве- тил. – Я…

Молчание.

С некоторым замешательством я коснулась рукава камзола.

– Эй…

Рука незнакомца была холодной. Внутренне цепенея от осознания неправильности происходящего, я потянула ее на себя – и вдруг ощутила, как пальцы проваливаются внутрь, сжимая пустоту, а из рукава высыпается на пол, обнажая желтые кости, свернутая ветошь. Фигура дрогнула, поворачиваясь ко мне…

Вопль, полный дикого, почти животного страха, застрял в горле, когда я увидела, кого именно сжимала за пустое предплечье. Из-под мятой шляпы на меня смотрел пустыми глазницами скелет в парике, оскалившийся в зубастой ухмылке. Через распахнутые полы студенческого камзола проглядывала белая рубашка, криво натянутая на выпирающие сквозь ткань полукружия ребер. Из похудевшего рукава торчала костлявая кисть, вторая рука, согнутая в локте, сжимала бутылку.

Бездна морская и все ее обитатели!

Что это?!

Кто это?!

Наверное, еще секунда – и я не выдержала бы. Заорала бы в голос и, развернувшись, выбежала вон, чтобы никогда больше не возвращаться в проклятое место, полное теней и призраков. Или, наоборот, взяла бы себя в руки и наконец заметила металлический каркас автоматона, оплетавший старые кости. Но я не успела сделать ни того, ни другого.

Неприметная дверь, ведущая, по всей видимости, в подсобное помещение, с грохотом распахнулась, и оттуда, точно вещи, наспех спрятанные в шкаф, высыпались друг на друга с десяток гогочущих студентов. Среди них нетрудно было заметить светлую шевелюру Шелтона Лергена – вне всякого сомнения, организатора и вдохновителя этого дурного розыгрыша – и, к моему разочарованию и неудовольствию, рыжие вихры мужа. Впрочем, Кристер был незамедлительно прощен – на его лице, единственном из всех, не читалось ни капли веселья, а искреннее удивление в синих глазах говорило, что Крис понятия не имел, что нарушительницей спокойствия, пробравшейся в тайное логово Мужского клуба, оказалась именно я.

Зато Шелтона это, похоже, несказанно обрадовало.

– Кого я вижу! – развязно ухмыльнулся он, поднимаясь на ноги и обнимая меня за плечи. Я возмущенно вывернулась из-под его руки. – Неужели сама эйра Росс наконец-то пожаловала познакомиться? Я-то думал, Крис держит тебя взаперти, чтобы ничьи загр-р-ребущие руки не дотянулись до его собственности.

Загребущие руки среди обступивших меня членов Мужского клуба немедленно нашлись и дотянулись – один дернул за локон, другой ущипнул за бок. Плотоядные взгляды обжигали кожу, вызывая нестерпимое желание помыться. Не имея возможности вырваться из круга, я шагнула к тому единственному, кому доверяла, и с облегчением почувствовала крепкие объятия мужа.

– Какая же ты скучная! – фыркнул Лерген-младший. – Ни криков, ни визгов, ни интереса к приятной мужской компании. А мы так старались. Вот и зачем тогда Крис дал тебе ключ?

– Почему бы и нет, Шел. Ри хотела, да и ты давно намекал, что клубу не помешает женское общество.

Руки на моей талии предостерегающе сжались, безмолвно призывая согласиться. Здесь и сейчас муж вел себя так, будто мой приход был ему заранее известен. Но дома, я не сомневалась, разговор будет совершенно другим.

Шелтон наших манипуляций не заметил.

– Да, было дело, – ухмыльнулся он. – Только мог бы сразу сказать, что она у тебя не из пугливых. И посмотри, что она сделала с беднягой Джо. Поломала!

Оставив нас, Лерген подошел к автоматону и любовно осмотрел пустой рукав. Вынутой неизвестно откуда навороченной проводящей отверткой подкрутил сочленения механического каркаса, проверил, прочно ли держатся кости. Магическим зрением я видела его почти ювелирную работу над механической куклой. И непременно восхитилась бы – если бы передо мной был кто угодно, но только не первый разгильдяй университета и главный подозреваемый в похищении девушек.

– Бедный, – заменив набивку в камзоле, Лерген похлопал скелета-автоматона по плечу, точно старого приятеля. – Совсем тебя не пожалела эта ужасная девчонка.

Пустые глазницы согласно сверкнули.

– Ну что, эйра, склонная к вандализму, – повернулся к нам Шелтон, – налить тебе фирменный коктейль Джо? Раз вы уже познакомились, пора переходить к распитию на брудершафт.

– Ри не пьет, – ровным тоном ответил за меня Крис, решительно пресекая попытку согласиться из любопытства и глупого упрямства.

Лерген выразительно выгнул бровь.

– Что, уже? – взгляд эйра нахально скользнул по моему животу. – Ну как так-то, Крис? Ты же всегда так осторожничал, что ж тут-то не сдержался? Страсть накатила внезапно? Истратили всю защиту? Прислал бы мне весточку, я бы моментом принес вам целую коробку.

– Не поэтому, Шел.

– Раз не поэтому, значит, можно, – отмахнулся от хмурого Кристера Шелтон. – Пусть девочка расслабится, а то вон как к тебе жмется, как будто Дикс и Тич хотели не поздороваться, а порвать ее милое платьишко вместе с кружевными трусиками. Давай, Джо, жги.

Эйр хлопнул механического бармена по груди, активируя механизм, а потом сделал несколько шутовских пассов руками, будто дирижируя движениями автоматона. Особого впечатления это не произвело – я прекрасно видела, что скелет работал безо всякого участия Лергена-младшего. Хотя, надо отдать должное, автоматон был великолепен. Почти так же, как всеми любимый Неудачник, гадавший на кофейной гуще.

Что, если честно, заставляло задуматься…

Джо зазвенел бутылками, наполняя стакан жуткой смесью всего, что подворачивалось под костлявую механическую руку. Готовый напиток по цвету напоминал воду для промывки кисточек после урока по живописи и пах так, что голова закружилась. Зато сверху плавала ядрено-красная обваленная в сахаре вишенка.